Статті в журналах з теми "Смирення"
Щоб переглянути інші типи публікацій з цієї теми, перейдіть за посиланням: Смирення.
Оформте джерело за APA, MLA, Chicago, Harvard та іншими стилями
Ознайомтеся з топ-44 статей у журналах для дослідження на тему "Смирення".
Біля кожної праці в переліку літератури доступна кнопка «Додати до бібліографії». Скористайтеся нею – і ми автоматично оформимо бібліографічне посилання на обрану працю в потрібному вам стилі цитування: APA, MLA, «Гарвард», «Чикаго», «Ванкувер» тощо.
Також ви можете завантажити повний текст наукової публікації у форматі «.pdf» та прочитати онлайн анотацію до роботи, якщо відповідні параметри наявні в метаданих.
Переглядайте статті в журналах для різних дисциплін та оформлюйте правильно вашу бібліографію.
1
Левко, О. В. "Аксіологічні виміри біблійного концепту СМИРЕННЯ в українському політичному медіадискурсі". Актуальні проблеми української лінгвістики: теорія і практика, Вип. 34 (2017): 18–29.
Знайти повний текст джерела
2
Левко, О. В. "Аксіологічні виміри біблійного концепту СМИРЕННЯ в українському політичному медіадискурсі". Актуальні проблеми української лінгвістики: теорія і практика, Вип. 34 (2017): 18–29.
Знайти повний текст джерела
3
Лизгунов, Павел. "The concept of humility in the writing of the Apostolic Fathers and early Christian apologists." Theological Herald, no. 1(32) (March 15, 2019): 172–91. http://dx.doi.org/10.31802/2500-1450-2019-32-172-191.
Повний текст джерелаАнотація:
В статье раскрывается понятие смирения у мужей апостольских и у ранних апологетов с филологической и богословской точек зрения. Писания мужей апостольских близки к новозаветной письменности в терминологическом и смысловом аспектах, они излагают учение о смирении в соответствии с Новым Заветом, отдельные аспекты - несколько более подробно. Апологеты, нацеленные на защиту христианства от порицаний язычников, значительно более сдержанны при изложении спорных, с точки зрения язычников, концепций. Термин «смирение», имеющий отрицательное значение в античной письменности, практически не встречается у ранних апологетов, а само нравственное учение изложено предельно кратко, в главных своих чертах, однако вполне соответствуя новозаветному. В целом учение о смирении у мужей апостольских и у ранних апологетов соответствует как Священному Писанию, так и последующей христианской традиции.
4
Лизгунов, Павел. "The Concept of Humility by Clement of Alexandria and Origen." Theological Herald, no. 3(34) (August 15, 2019): 114–37. http://dx.doi.org/10.31802/2500-1450-2019-34-114-137.
Повний текст джерелаАнотація:
Цель данной статьи - раскрыть понятие смирения у Климента и Оригена Александрийских. Для этого проводится филологический анализ употребления изучаемыми авторами слов смирение, смиренномудрие и однокоренных с ними, а также богословский анализ учения авторов о соответствующих добродетелях - в сравнении с предшествующей традицией раскрытия этой добродетели. Авторы, стоящие у истоков христианской богословской науки, обобщают сказанное прежде них о добродетели смирения и вносят собственный вклад в христианское учение о смирении. В текстах Климента и Оригена встречаются как античное словоупотребление, в котором термин «смирение» имеет уничижительный смысл, так и христианское употребление в значении нравственной добродетели. Их учение о христианских добродетелях смирения, смиренномудрия и кротости основывается на Священном Писании и содержит в себе черты учения мужей апостольских, ранних апологетов и борцов с гностицизмом. В их текстах впервые ставится вопрос о соотношении христианского и античного учений о смирении, который они пытаются решить в духе примирения античных и христианской этических систем. При этом оба автора указывают на бóльшую древность библейского учения по сравнению с учением Платона, а Климентпрямо называетплатоновское высказывание о добродетельном смирении заимствованием из Ветхого Завета. В ряде случаев зависимость авторов от античной мысли приводит к неточностям и натяжкам в передаче христианского нравственного учения. В частности, это проявляется в учении Климента о добродетельной гордости и в отвержении Оригеном библейских «телесных» форм смирения в пользу смирения по преимуществу интеллектуального. The purpose of this article is to reveal the concept of humility among Clement and Origen of Alexandria. To do this, a philological analysis of the use by the authors of the words humility, humility and cognate with them, as well as a theological analysis of the teachings of the authors about the corresponding virtues, is carried out in comparison with the previous tradition of revealing this virtue. Their teaching on the Christian virtues of humility, humility and meekness is based on the Holy Scriptures and contains features of the teachings of the husbands of the apostolic, early apologists and fighters against Gnosticism. For the first time, their texts raise the question of the relationship between Christian and antique teachings on humility, which they are trying to solve in the spirit of reconciliation of ancient and Christian ethical systems. At the same time, both authors point to the greater antiquity of the biblical teaching in comparison with the teachings of Plato, and Clement directly calls the Platonic statement about virtuous humility borrowing from the Old Testament. In some cases, the authors’ dependence on ancient thought leads to inaccuracies and stretches in the transmission of Christian moral teachings. In particular, this is manifested in Clement’s doctrine of virtuous pride and in Origen’s rejection of the biblical «bodily» forms of humility in favor of humility predominantly intellectual.
5
Levko, Oleksandr. "AXIOLOGICAL DIMENSIONS OF THE BIBLE CONCEPT HUMILITY IN UKRAINIAN POLITICAL MEDIA DISCOURSE." Actual issues of Ukrainian linguistics: theory and practice 34 (2017): 18–29. http://dx.doi.org/10.17721/apultp.2017.34.18-29.
Повний текст джерелаАнотація:
The article analyses the evaluation of the concept HUMILITY in the Ukrainian political media discourse with the particular focus on comparative investigation of the "humility words" semantics, based on the religious and political publications of the internet portals "Dzerkalo tyzhnja", "Ukrajinskyj Tyzhden", "Ukrajinska Pravda", "Gazeta po-ukrajinsky" and "Viche". It is established that Christian value of humility acquires ambiguous evaluative semantics in the modern media discourse. It is demonstrated that the words of humility are mostly used with negative connotations in political media texts. Particularly, the word "humble" is shown to have the following meanings as "weak", "inactive", "passive", "compliant", "weak-willed", "powerless". It is noted that the words of humility may be used as one of the means of hierarchs' discrediting for their outward humility. It is also revealed that the word "humility" acquires positive evaluative semantics when used to convey the meanings "not overestimating one's accomplishments and abilities", "not exaggerating one's traits", "adequate self-assessment", "restrain of one's ambitions", "avoidance of arrogance and boastfulness".
6
Levko, Oleksandr. "AXIOLOGEME OF «HUMILITY» IN THE GREEK EARLY CHRISTIAN AND UKRAINIAN LINGUOCULTURES: DIACHRONIC DIMENSIONS." Naukovì zapiski Nacìonalʹnogo unìversitetu «Ostrozʹka akademìâ». Serìâ «Fìlologìâ» 1, no. 1(69)/1 (March 29, 2018): 245–47. http://dx.doi.org/10.25264/2519-2558-2018-1(69)/1-245-247.
Повний текст джерела
7
Лизгунов, Павел. "Humility and humble mindedness. The relation of the terms and the reason for creating new terminology." Theological Herald, no. 3-4(18-19) (September 15, 2015): 118–35. http://dx.doi.org/10.31802/2500-1450-2015-18-19-118-135.
Повний текст джерелаАнотація:
В статье исследуется соотношение понятий смирения и смиренномудрия и делается попытка понять причины появления нового термина «смиренномудрие». Смирение – ветхозаветная и христианская добродетель, не известная античности. В греческой античности соответствующее понятие ταπείνωσις имело преимущественно отрицательное значение. В Ветхом Завете соответствующие еврейские слова anaw и anawa передавались, в зависимости от контекста, различными словами: «нищий», «угнетенный», «кроткий» и др. В Новом Завете добродетель смирения переходит в разряд главных. По-видимому, это и послужило основной причиной создания нового специального термина для обозначения этой добродетели, каковым стало смиренномудрие. Его отличие от смирения в том, что смиренномудрие – слово чисто христианского дискурса, тогда как смирение – более широкое понятие. В христианском контексте оно становится синонимом смиренномудрия. Автор делает вывод о том, что смиренномудрие является переводом на язык греческой античности нового для нее ветхо- и новозаветного понятия духовной нищеты и смирения. The article explores the relation between two similar terms of one Christian virtue: ταπείνωσις (humility) and ταπεινοφροσύνη (mind of humility). The first word originates from Greek antique texts, but in Christianity changes its meaning from negative to positive. The second term first appears in the writings of Apostles Peter and Paul and has a primarily Christian use. The author tries to understand the difference between them and the reasons why the Apostles created a new term. Antiquity did not consider humility a virtue, but the texts of the Old Testament knew such a virtue under Hebrew words “anawa”, “anaw”, “ani”. Thus, the translators to Greek had to use different words for its translation, such as poor, oppressed, meek, and humble. In Christianity, the virtue of humility became one of the main virtues. It needed a special term for its significance. Ταπεινοφροσύνη became such a term. The author asserts this to be the main reason for creating this new word. The only difference between these words is the context in which they are used. Ταπεινοφροσύνη is the same ταπείνωσις, only used in a specifically Christian context. Thus, ταπεινοφροσύνη is concluded to be the translation of the Old and New Testament concept of humility in to the language of Greek Antiquity.
8
Бойко-Бузиль, Ю. Ю., М. О. Супрун та І. В. Пахомов. "СОЦІАЛЬНО-ПСИХОЛОГІЧНИЙ АНАЛІЗ ПРАВОСЛАВНОЇ ОБЩИНИ ЗАСУДЖЕНИХ". Духовність особистості: методологія, теорія і практика 100, № 1 (28 квітня 2021): 34–45. http://dx.doi.org/10.33216/2220-6310-2021-100-1-34-45.
Повний текст джерелаАнотація:
Функціональний простір релігійних спільнот не обмежується віроповчальною активністю і культовою практикою, він орієнтований і на соціальне служіння, де серед важливих напрямків на державному рівні визнано безоціночне прийняття особистості й супроводження осіб, які перебувають у конфлікті із законом, тобто в’язничне служіння. Нині особливої уваги заслуговують православні общини у контексті душпастирства засуджених. Саме допомога засудженим в процесі їх десоціалізації та ресоціалізації, розкаяння і примирення, отримання навичок відповідального життя, яка базується на традиційних християнських цінностях каяття, смирення, прагнення до миру, милосердя тощо дає можливість подолати трагедію відчуження людини й силами інтеріоризації цінностей змінити особу та показати їй новий шлях свого аксіологічного розвитку.
В даній статті подані результати соціально-психологічного аналізу православної общини на прикладі діючої установи виконання покарань. Звернено увагу на особливості функціонування православної общини, зокрема богослужбових і позабогослужбових напрямів душпастирської роботи із засудженими. Наголошено, що засуджені, які є постійними активними членами православних общин виправних установ, фіксуються як особи, які приймають участь у програмі диференційованого виховного впливу «Духовне відродження». Подано узагальнені результати опитування засуджених, які є членами православної общини. Серед низки індикаторів проаналізовано рівень освіти засуджених, наявність у них залежності, структуру сімейного стану та родинних зв’язків, причини скоєного злочину, ідентифікацію особистості, мотиви релігійного навернення, психічний стан після навернення тощо. Також визначено важливість таких засобів православної педагогіки та психології як богослужіння, заходи православної общини установи тощо.
9
Kostruba, Nataliia. "Текстові повідомлення про здоров’я у релігійному дискурсі: психолінгвістичний аналіз". PSYCHOLINGUISTICS 30, № 1 (16 жовтня 2021): 59–82. http://dx.doi.org/10.31470/2309-1797-2021-30-1-59-82.
Повний текст джерелаАнотація:
Мета дослідження. Для виявлення основних маркерів релігійних повідомлень здійснено психолінгвістичний аналіз текстів звернень церков України про здоров’я у релігійному дискурсі.
Методики дослідження. Матеріалом для дослідження обрано публічні заяви щодо пандемії коронавірусу найчисельніших церков в Україні (православні, католики, протестанти). Загалом, було проаналізовано 8 інформаційних повідомлень, які розділялися на першу реакцію на пандемію (4 повідомлення) та офіційні рекомендації щодо поведінки у часи пандемії (4 повідомлення). Для здійснення психолінгвістичного аналізу використано комп’ютерне забезпечення Statistica 12 та Linguistic Inquiry and Word Count (LIWC).
Результати. За допомогою комп’ютерної програми LIWC-2015 проаналізовано стильові й змістовні характеристики таких повідомлень, а також виявлено емоційні, когнітивні та структурні маркери досліджуваного тексту. Так, релігійні звернення характеризуються нейтральними емоційними маркерами. Повідомлення мають певну когнітивну складність, про що свідчать і змістовні (наявність причинно-наслідкових зав’язків та фактів), і стильові маркери (часте вживання прийменників та сполучників). Проте, якісний аналіз тексту виявив відсутність складних термінів і конструкцій, що свідчить про доступність і зрозумілість тексту для більшості людей. Повідомлення насичені даними щодо нових правил поведінки у соціумі, дистанціювання, про можливу відсутність прояву симптомів вірусу. Загалом, текст не лише інформативний, але містить й емоційно-підтримуючі вказівки та рішення, дає тимчасові поради щодо життя фізичного і духовного, закликає до молитов і смирення. Текст насичений неозначеними займенниками для акцентуації, що вірус стосується усіх. Повідомлення спрямовані на оцінку і обговорення сьогодення, без прогнозів на майбутнє. Наскрізною характеристикою усіх повідомлень є звернення до церковної залученості, а також до авторитетності влади та органів охорони здоров’я.
Висновки. Текстові повідомлення про здоров’я у релігійному дискурсі характеризуються нейтральними емоційними маркерами та когнітивною простотою. Церкви шляхом масових комунікацій підтримує та поширює інформаційну позицію і настанови держави щодо COVID-19. Перспективи подальших досліджень вбачаємо у конструюванні моделі ефективного повідомлення про здоров’я.
Ключові слова: психолінгвістичні маркери, релігійний дискурс, масові комунікації, COVID-19, здоров’я, повідомлення про здоров’я.
10
Гаврилов, А. ""Смиренный" род". Мир музея, № 1 (293) (2012): 34–36.
Знайти повний текст джерела
11
Апраксина, Н. Д. "Смирение и гордость". Вестник Московского государственного университета культуры и искусства, № 6 (50) (2012): 61–64.
Знайти повний текст джерела
12
Ляпін, Руслан Сергійович. "ЭКЗИСТЕНЦИАЛ «ЗАБОТА» В «СМИРЕННОЙ ПРОЗЕ» А. ПЛАТОНОВА". Наукові записки Харківського національного педагогічного університету ім. Г. С. Сковороди "Літературознавство" 1, № 97 (2021): 96–110. http://dx.doi.org/10.34142/2312-1076.2021.1.97.05.
Повний текст джерелаАнотація:
Мета даної статті полягає в аналізі ідейно-художніх особливостей «смиренної прози» А. Платонова в контексті екзістенціалу М. Хайдеггера «турбота» (Sorge). У дослідженні застосовані герменевтичний метод для інтерпретації творчого світу прози письменника і трансдисциплінарний метод, який передбачає розгляд літературних творів з позиції знань з інших галузей гуманітаристики – фундаментальної онтології М. Хайдеггера і, зокрема, екзістенціалу «турбота». Визначено, що в оповіданні «Такир» широко представлена власна і невласна турбота. Невласна, відповідно до філософії Хайдеггера, обумовлена диктатом розпоряджень пересічних безликих людей (Man), внаслідок чого в мотивації поведінки і почуттів герої виходять з обов'язку, терпіння й звички, забуваючи минуле і своє особливе вміння бути. Власна турбота як рух до знаходження себе розкривається в оповіданні в процесі дорослішання героїні, її поступового розуміння себе й усвідомлення необхідності радикальної відмови від диктату суспільства Man. Проведено аналіз дбайливості як форми турботи, представленої трьома модусами: індиферентним, дефективним і позитивним. Показано, що переважаючими модусами дбайливості, ставлення до екзистенції інших як до спів-буття, в оповіданні «Такир» є індиферентний і дефективний модуси. Позитивна дбайливість в «смиренній прозі» Платонова реалізується в формі взаємин як чоловіка і жінки («Річка Потудань», «Повернення», «Такир»), так і батьків і їхніх дітей («Третій син», «Сухий хліб»), а також прийомних батьків та дітей («Юшка», «Житейська справа»).
13
Сорокина, Е. Р. "Мотивы гордости и смирения в поэзии Н. Гумилева". Літературознавчі студії, Вип. 19, ч. 2 (2007): 195–99.
Знайти повний текст джерела
14
Zabaev, Ivan. "Operationalization in the concept of humility in psychology." St. Tikhon's University Review 76 (April 30, 2018): 107–29. http://dx.doi.org/10.15382/sturi201876.107-129.
Повний текст джерела
15
Kasavin, Ilya T. "Paradigm As an Ethics of Humility." Voprosy Filosofii, no. 12 (2020): 132–38. http://dx.doi.org/10.21146/0042-8744-2020-12-132-138.
Повний текст джерелаАнотація:
An important element of the ethics of science is the professional code of scientific honesty transmitted by the scientific community. Basic research relies on the notion of gift-giving as a selfless ethical-cognitive relationship, one of the manifestations of which is scientific humility. The article establishes a link between the approach of virtue epistemology and ethical consequences from the concept of paradigm (T. Kuhn). Kuhn’s normative image of science suggests that the scientist assumes paradigmatic rules and limitations without any violence. That is why paradigm represents a huge advantage for a “normal scientist” allowing her to solve only those particular puzzles that really interest her. Paradigm appears as a gift of a mythical revolutionary hero to the “normal” scientist. Scientific honesty forms a normative basis for basic research because scientists do not sell results to each other, do not extract income at the expense of the scientific community and therefore do not expect deception in the style of “bought cheaper, sold more expensive”. The primary meaning of the ethics of science is based on the selfless giving. Humility is the ability to accept the gift of knowledge and acknowledgement gratefully, to take on the duty of recognition and to be ready to pass on the same gift by inheritance.
16
Гетман, І. І. "Між смиренням і бунтом : образ Федора Достоєвського у творчості Льва Шестова". Магістеріум, Вип. 30 (2008): 78–83.
Знайти повний текст джерела
17
Шленов, Дионисий. "Saint Nicetas Stethatus. About Studite traditions: “On the cincture of Studite deacons”, “On kissing with hands”, “On the degrees of ‘But deigned hallelujah’”." Theological Herald, no. 4(31) (October 15, 2018): 312–30. http://dx.doi.org/10.31802/2500-1450-2018-31-4-312-330.
Повний текст джерелаАнотація:
В переводе трех малых литургических сочинений прп. Никиты Стифата (XI в.) - «Об опоясании студийских диаконов», «О лобызании, осуществляемом с помощью рук»,«О “Но соблаговолил аллилуия” степеней» - отражены важные аскетико-богословские мысли: о необходимости подвига, приобретения добродетелей смирения и любви и о духовном восхождении через воспевание гимнов Богу. Пояс - символ воздержания, лобызание - добродетельной жизни, пение - духовного восхождения и блаженства в Царствии Небесном. Во вступительной статье к переводу дается краткий обзор данных сочинений и делается попытка определить их основной патристический контекст.
18
Stoliarova, Olga E. "Cognitive Humility and Scientific Progress." Voprosy Filosofii, no. 12 (2020): 139–42. http://dx.doi.org/10.21146/0042-8744-2020-12-139-142.
Повний текст джерелаАнотація:
What is cognitive (scientific) humility? Is it a virtue or vice? We consider the manifestations of cognitive humility highlighted by I.T. Kasavin, placing them in two contexts – normal science and revolutionary science. Such cognitive virtues as the search for justification, knowledge as confidence (knowledge through testimony), recognition of the limitations of knowledge, and selflessness can work to the benefit of both normal and revolutionary science. The victorious scientific paradigm retroactively justifies its creators, turning them into knights without fear and reproach. Accordingly, the losing scientific paradigm in many respects devalues the virtues of those who advocated it. We come to the conclusion that a positive or negative assessment of the facts of cognitive humility depends on our attitude to the “norm” and “revolution”, on our interpretation of progress. We also raise the question of whether the virtues of cognitive humility described by I.T. Kasavin can be attributed to T. Kuhn. From an outside historical observer, Kun cannot be denied the cognitive virtues that Kasavin associates with normal science. Despite this, Kuhn made a revolution in socio-humanitarian thought and jointed the ranks of “revolutionary” scientists. This means that manifestations of cognitive humility fit as easily into the context of the “revolution” as into the context of the “norm” and are retrospectively evaluated both positively and negatively depending on our preferences.
19
Zabaev, Ivan. "Humility and Economic Ethics of the Russian Orthodox Church." State Religion and Church in Russia and Worldwide 36, no. 4 (2018): 175–202. http://dx.doi.org/10.22394/2073-7203-2018-36-4-175-202.
Повний текст джерела
20
Budiana, Kirana Chandra Mumpuni, Hendra Kaprisma та Banggas Limbong. "The Love of Suffering in “Зеркало (Zerkalo)” by Andrei Tarkovsky". Madah: Jurnal Bahasa dan Sastra 10, № 1 (1 травня 2019): 49. http://dx.doi.org/10.31503/madah.v10i1.840.
Повний текст джерелаАнотація:
Topik yang diangkat dalam penelitian ini adalah kecintaan pada penderitaan dalam film “Зеркало (Zerkalo)” ‘Cermin’ karya Andrei Tarkovsky. Penelitian ini dibuat bertujuan untuk mengidentifikasi makna penderitaan yang ditampilkan melalui tokoh Maria dan latar tempat yang terdapat dalam film. Teori utama yang digunakan dalam penelitian ini adalah teori semiotik Roland Barthes, denotasi dan konotasi. Metode yang digunakan dalam penelitian ini adalah ekspositori, deskriptif, dan kritik. Hasil yang didapatkan dari penelitian ini, pertama, tokoh Maria dalam film “Зеркало (Zerkalo)” merupakan tokoh yang masokis. Cara tokoh Maria menghadapi penderitaan dimaknai sebagai suatu bentuk страдание (stradanie) ‘penderitaan’ yang harus dinikmati. Kecintaan terhadap penderitaan tersebut terkait dengan konsep смирение (smirene) ‘kerendahan hati’ dan судьба (sud’ba) ‘takdir’ yang menjadi karakteristik masokisme di Rusia. Kedua, latar tempat dalam film ini digambarkan dengan indah seakan-akan penderitaan seharusnya dimuliakan. The topic discussed in this research is the love of suffering in “Зеркало (Zerkalo)” ‘Mirror’ by Andrei Tarkovskiy. This paper is intended to identify the meaning of suffering that is displayed through the character of Maria and background of the place in film. The main theory used in this research is Roland Barthes's semiotic theory, denotation and connotation. The methods that being used in this research are expository, descriptive, and criticism. The result of this research, firstly, the character of Maria in “Зеркало (Zerkalo)” is a masochist figure. The way the Maria confronts suffering is interpreted as a form of страдание (stradanie) 'suffering' that must be enjoyed. The love of suffering is related to the concept of смирение (smirene) 'humility' and судьба (sud'ba) 'destiny' which characterizes masochism in Russia. Secondly, the background of place in this film is illustrated beautifully as if suffering should be glorified.
21
Dlugatch, T. B. "Россия: путь в будущее (взгляд С.Н. Булгакова)". Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке 52, № 2 (2020): 74–85. http://dx.doi.org/10.24866/1997-2857/2020-2/74-85.
Повний текст джерелаАнотація:
Автор видит смысл социокультурной концепции С.Н. Булгакова в признании ведущей роли России как ориентира исторического развития Европы в xx в. Внутри системы взглядов С.Н. Булгакова выделяются различные этапы, первый из которых близок марксову утверждению приоритета материальных благ и определяется как «жизнь». Следующие периоды содержат критику интеллигентских позиций «максимализма» и «героизма», обусловливающих пренебрежительное отношение интеллигенции к народу. Им противопоставляются покаяние, смирение, нравственное самоусовершенствование, выдвигающие на первый план веления совести. Фауст с его стремлениями к знанию и Иван Карамазов с его нравственными мучениями признаются символами Европы xix и России xx вв. Путь России – это возврат интеллигенции и народа к религиозным ценностям и связанными с ними нравственными требованиями. Только так человек сможет исполнить божественные предначертания и воплотить в жизнь творческие замыслы. Путь России – это и путь Европы. Ключевые слова: русская философия, С.Н. Булгаков, прогресс, религия, нравственность, будущее, Россия, Европа
22
Zabaev, I., A. Zueva, and Yu Koloshenko. "HUMILITY AND GIFT: ELECTIVE AFFINITY OF INSTITUTIONS AND ETHICS IN ORTHODOX PARISHES." RESEARCH RESULT. SOCIOLOGY AND MANAGEMENT 4, no. 1 (March 30, 2018): 33–62. http://dx.doi.org/10.18413/2408-9338-2018-4-1-33-62.
Повний текст джерела
23
Скурат, Константин Ефимович. "“I rather Want to Die, to Leave This Life, Remain in Communion with the Lord” (Based on the Letters of Bishop Bejamin (Milov)). Part I." Theological Herald, no. 2(33) (June 15, 2019): 260–86. http://dx.doi.org/10.31802/2500-1450-2019-33-165-177.
Повний текст джерелаАнотація:
Статья представляет собой первую часть публикации, раскрывающей духовный облик исповедника Русской Православной Церкви епископа Вениамина (Милова). Автор тематически подбирает фрагменты из писем владыки: о сокрушении сердца, о смирении, о терпении и стоянии в молитве, о предании себя волей Божией, то есть о непрестанной подготовке к Небесной Жизни. В итоге автору удаётся показать, что епископ Вениамин был истинным духовным подвижником, горящим любовью к Богу, и умелым духовником, направляющим своих чад на путь Божий. This article constitutes the first part of the publication, which presents a spiritual portrait of a confessor of the Russian Orthodox Church, Bishop Benjamin (Milov). The author thematically selects fragments from the hierarch’s letters: on humility of the heart, humbleness, patience and standing in prayer, and self-indulgence by the will of God, that is, constant preparation for Heavenly Life. As a result, the author manages to show that Bishop Benjamin was a true spiritual devotee, burning with love for God, and a skilled confessor, directing his children to the path of God.
24
Шафранская, Элеонора Федоровна. "«LITTLE MAN» VS «SHITTY MAN»: THE EVOLUTION OF THE TRADITIONAL LITERARY TYPE IN THE STORY BY SASHA FILIPENKO." Вестник Тверского государственного университета. Серия: Филология, no. 1(68) (April 9, 2021): 98–104. http://dx.doi.org/10.26456/vtfilol/2021.1.098.
Повний текст джерелаАнотація:
В статье рассмотрена структура образа главного героя из рассказа современного писателя Саши Филипенко «Дерьмовый человек». Герой Филипенко сопоставлен с «маленьким человеком», традиционным типом русской литературы. «Сюжетное пространство», образуемое типологическими деталями и ходами, входящими в контекст «маленького человека», по-новому звучит в современной реальности. «Маленький человек» эпохи постмодерна разрушает традиционный литературный канон - он ищет выход не в смирении, а в эскапизме. The article examines the structure of the image of the main character from the story of the modern writer Sasha Filipenko «Shitty man». The author compares the hero of the story by Filipenko with the traditional «little man» type of Russian literature. The «plot space», formed by typological details and moves that are included in the context of the «little man», sounds in a new way in modern reality. The «little man» of the postmodern age destroys the traditional literary canon - he seeks a way out not in humility, but in escapism.
25
Nocera, A. "The Image of a «Beaten Horse» as a Metaphor for the Suffering of the Humble and Innocent. Comparison of Pascoli, Dostoevsky and Nekrasov." Язык и текст 8, no. 4 (2021): 36–39. http://dx.doi.org/10.17759/langt.2021080405.
Повний текст джерелаАнотація:
This article is intended to deepen the figure of the wounded horse as a symbol of universal suffering. The steps, Crime and Punishment of Fyodor Dostoevsky are considered, in which the protagonist Raskolnikov sees in a dream a farmer who wounds a small horse to death. This part of the novel refers to the poem by Nekrasov "before the Shummer", which Dostoevsky quotes in the novel. Through the networks of symbolic references Dostoevsky carries the poetry of the social Nekrasov into a metaphysical dimension, in which the suffering of a horse becomes a metaphor for the suffering of innocent and unavenged children, a theme that Ivan Karamazov encounters in the novel the brothers Karamazov. In the third case, in the poem "La cavallina storna" by the Italian poet Giovanni Pascoli, the horse is a silent witness to the pain of the father's death, the suffering that puts everything, animals, people, things.
26
Калинин, Максим Глебович. "Joseph Ḥazzāyā. Book of the Chapters on Knowledge (Newfound Fragments)". Библия и христианская древность, № 3(3) (15 жовтня 2019): 15–51. http://dx.doi.org/10.31802/2658-4476-2019-3-3-15-51.
Повний текст джерелаАнотація:
Продолжая публиковать оригинальный текст и русский перевод новонайденных фрагментов «Книги глав о ведении» Иосифа Хаззайи (VIII в.), одного из ярчайших представителей восточносирийской мистической традиции, предлагаем вниманию читателей главы 75-162 из фрагмента, представленного восточносирийской рукописью Paris. syr. 434. Эти главы включают в себя комментарий Иосифа Хаззайи на видение Иезекииля, другие экзегетические пассажи, изречения о смирении и любви, описания мистического опыта и пространное рассуждение о роли ангелов в жизни человечества. We proceed to publish the original text and Russian translation of the newly discovered fragments of «Book of the Chapters on Knowledge» of Joseph Ḥazzāyā (8th c.), one of the brightest representatives of the East Syriac mystical tradition. Now the readers are offered the original text and Russian translation of chapters 75-162 from the fragment of Joseph Ḥazzāyā’s work known from the East Syriac manuscript Paris. syr. 434. These chapters include the commentary of Joseph Ḥazzāyā on Ezekiel’s vision, another exegetical passages, sayings on humility and love, various descriptions of mystical experience, and a lengthy discourse on the role of angels in the life of human beings.
27
Калинин, Максим Глебович. "Joseph Ḥazzāyā. Book of the Chapters on Knowledge (Newfound Fragments)". Библия и христианская древность, № 3(3) (15 жовтня 2019): 15–51. http://dx.doi.org/10.31802/2658-4476-2019-3-3-15-51.
Повний текст джерелаАнотація:
Продолжая публиковать оригинальный текст и русский перевод новонайденных фрагментов «Книги глав о ведении» Иосифа Хаззайи (VIII в.), одного из ярчайших представителей восточносирийской мистической традиции, предлагаем вниманию читателей главы 75-162 из фрагмента, представленного восточносирийской рукописью Paris. syr. 434. Эти главы включают в себя комментарий Иосифа Хаззайи на видение Иезекииля, другие экзегетические пассажи, изречения о смирении и любви, описания мистического опыта и пространное рассуждение о роли ангелов в жизни человечества. We proceed to publish the original text and Russian translation of the newly discovered fragments of «Book of the Chapters on Knowledge» of Joseph Ḥazzāyā (8th c.), one of the brightest representatives of the East Syriac mystical tradition. Now the readers are offered the original text and Russian translation of chapters 75-162 from the fragment of Joseph Ḥazzāyā’s work known from the East Syriac manuscript Paris. syr. 434. These chapters include the commentary of Joseph Ḥazzāyā on Ezekiel’s vision, another exegetical passages, sayings on humility and love, various descriptions of mystical experience, and a lengthy discourse on the role of angels in the life of human beings.
28
Скурат, Константин Ефимович. "«I Want to Die, to Depart from This Life, Being in Fellowship with the Lord» (by Letters of Bishop Beniamin (Milov)). Part II." Theological Herald, no. 3(34) (August 15, 2019): 265–91. http://dx.doi.org/10.31802/2500-1450-2019-34-265-279.
Повний текст джерелаАнотація:
Статья представляет собой вторую часть публикации, раскрывающей духовный облик исповедника Русской Православной Церкви епископа Вениамина (Милова). В нее вошло окончание первой главы «Письма до ссылки» и начало второй главы «Письма из ссылки». Автор тематически подбирает фрагменты из писем владыки: о сокрушении сердца, о смирении, о терпении и стоянии в молитве, о предании себя волей Божией, то есть о непрестанной подготовке к Небесной Жизни. В итоге автору удается показать, что епископ Вениамин был истинным духовным подвижником, горящим любовью к Богу, и умелым духовником, направляющим своих чад на путь Божий. The article is the first part of the publication revealing the spiritual image of the Confessor of the Russian Orthodox Church, Bishop Benjamin (Milov). It included the end of the first Chapter of the letter before exile and the beginning of the second Chapter of the Letter from exile. The author thematically selects fragments from the letters of the Lord: about Heartbreak, about humility, about patience and standing in prayer, about surrendering oneself to the will of God, that is, about incessant preparation for Heavenly Life. As a result, the author manages to show that Bishop Benjamin was a true spiritual ascetic, burning with love for God, and a skillful Confessor, directing his children to the path of God.
29
Скурат, Константин Ефимович. "«I Want to Die, to Depart from This Life, Being in Fellowship with the Lord» by Letters of Bishop Benjamin (Milov). Part III." Theological Herald, no. 4(35) (December 25, 2019): 196–221. http://dx.doi.org/10.31802/2500-1450-2019-35-196-221.
Повний текст джерелаАнотація:
Статья представляет собой третью часть публикации, раскрывающей духовный облик исповедника Русской Православной Церкви епископа Вениамина (Милова). В неё вошло окончание второй главы «Письма из ссылки» и заключение автора публикации. Автор тематически подбирает фрагменты из писем владыки: о сокрушении сердца, о смирении, о терпении и стоянии в молитве, о предании себя волей Божией, то есть о непрестанной подготовке к Небесной Жизни. В итоге автору удается показать, что епископ Вениамин был истинным духовным подвижником, горящим любовью к Богу, и умелым духовником, направляющим своих чад на путь Божий. The article constitutes the third part of the publication, revealing the spiritual appearance of the Confessor of the Russian Orthodox Church, Bishop Benjamin (Milov). It included the end of the second Chapter «Letters from Exile» and the conclusion of the author of the publication. Archpriest K. Skurat thematically selects fragments from Vladyka’s letters: about the breaking of the heart, about humility, about patience and standing in prayer, about surrendering oneself to the will of God, that is, about incessant preparation for Heavenly Life. As a result, the author manages to show that Bishop Benjamin was a true spiritual ascetic, burning with love for God, and a skillful Confessor, directing his children to the path of God.
30
Sinyakova, Lyudmila N. "НОME Topos and Associated Motifs in A. P. Chekhov’s Prose of 1890s: Humility, Escape, Departure". Philology 19, № 9 (2020): 102–13. http://dx.doi.org/10.25205/1818-7919-2020-19-9-102-113.
Повний текст джерелаАнотація:
Purpose: The article examines the topos of HOME and following motifs A. P. Chekhov’s late prose. Results: The 1st story, A Woman’s Kingdom, portrays a rich young woman who is bored with her eventless everyday life. Being clever and open-hearted, Anna Akimovna searches for human values, such as empathetic communication, loving family, etc. The fictive time is Christmas Eve and Christmas Day, so genre tradition of Christmas narratives involves miracles connected with status changes (marriage, family reunification, poor relative gets award or gift from their rich uncle, an orphan finds their parents, and so on). Ritual temporality suggests some fate changes, and it makes Anna Akimovna dream about her matrimony matters with the worker Pimenov. At last she realizes that Pimenov is below her socially, and social instinct leads her closer to vapid and stupid such as Lysevich or important administrative official Krylin. Dull days she spends at home compel her to leave her dreams for humility. Thus, home-associated motifs in the story are boredom, weariness, and humility. The second narrative, At Home, is based on a return plot. Vera Kardina, who has received her education courses in Moscow, suffers from primitive customs of her home estate. Eventually, she realizes that she is becoming as rude and narrow-minded as the others inhabitants. Therefore, she decides to escape into an unhappy marriage. Corresponding motifs are the same: boredom and weariness, but the main character’s escape reveals the higher degree of disagreement with her current lifestyle. In the third short story, A Doctor’s Visit, the female character’s disease is explained by her inner anxiety related to her social role. Liza Lyalikova is the heir of a huge factory, but she worries that it makes her unhappy and lonely. Doctor Korolev is sure that the best way for Liza’s recovery is to quit the business. When the characters meet next morning, doctor believes that Liza would leave home. Both characters compare the factory with the devil, the absolute evil force, that forms the main motif of the short story. Here, the HOME topos is reconstructed in symbolic way. Conclusion: We conclude that the topos of home in Chekhov’s late works produces destructive emotions. Main characters of narratives don’t feel safe and calm in their homes. Motif dynamics show the development of characters’ positions from humility to deliverance.
31
Sinyakova, Lyudmila N. "НОME Topos and Associated Motifs in A. P. Chekhov’s Prose of 1890s: Humility, Escape, Departure". Philology 19, № 9 (2020): 102–13. http://dx.doi.org/10.25205/1818-7919-2020-19-9-102-113.
Повний текст джерелаАнотація:
Purpose: The article examines the topos of HOME and following motifs A. P. Chekhov’s late prose. Results: The 1st story, A Woman’s Kingdom, portrays a rich young woman who is bored with her eventless everyday life. Being clever and open-hearted, Anna Akimovna searches for human values, such as empathetic communication, loving family, etc. The fictive time is Christmas Eve and Christmas Day, so genre tradition of Christmas narratives involves miracles connected with status changes (marriage, family reunification, poor relative gets award or gift from their rich uncle, an orphan finds their parents, and so on). Ritual temporality suggests some fate changes, and it makes Anna Akimovna dream about her matrimony matters with the worker Pimenov. At last she realizes that Pimenov is below her socially, and social instinct leads her closer to vapid and stupid such as Lysevich or important administrative official Krylin. Dull days she spends at home compel her to leave her dreams for humility. Thus, home-associated motifs in the story are boredom, weariness, and humility. The second narrative, At Home, is based on a return plot. Vera Kardina, who has received her education courses in Moscow, suffers from primitive customs of her home estate. Eventually, she realizes that she is becoming as rude and narrow-minded as the others inhabitants. Therefore, she decides to escape into an unhappy marriage. Corresponding motifs are the same: boredom and weariness, but the main character’s escape reveals the higher degree of disagreement with her current lifestyle. In the third short story, A Doctor’s Visit, the female character’s disease is explained by her inner anxiety related to her social role. Liza Lyalikova is the heir of a huge factory, but she worries that it makes her unhappy and lonely. Doctor Korolev is sure that the best way for Liza’s recovery is to quit the business. When the characters meet next morning, doctor believes that Liza would leave home. Both characters compare the factory with the devil, the absolute evil force, that forms the main motif of the short story. Here, the HOME topos is reconstructed in symbolic way. Conclusion: We conclude that the topos of home in Chekhov’s late works produces destructive emotions. Main characters of narratives don’t feel safe and calm in their homes. Motif dynamics show the development of characters’ positions from humility to deliverance.
32
KIRICHEK, A. "ANTINOMY OF FREEDOM AND FATE IN THE LIFE OF DOSTOEVSKY: FROM DEPENDENCE TO HUMILITY (TO THE 200TH ANNIVERSARY OF THE WRITER’S BIRTHDAY)." CULTURE AND SAFETY 4 (April 2021): 11–19. http://dx.doi.org/10.25257/kb.2021.4.11-19.
Повний текст джерелаАнотація:
The second article of the cycle examines the resolution of the freedom and fate antinomy in the period of the writer’s maturity. It is shown that towards the end of his life Dostoevsky comes to rethinking the concept of fate in the spirit of the modern (postclassical) understanding within the framework of which the latter is interpreted by him not as an evil fate but as an ally of a man in the search for himself. The true antipode of freedom is no longer fate, but the world of necessity, represented both by the grip of material need and by the character of the writer closely related to his illness.
33
Ахмадова, Т. Х., та А. Р. Бисултанова. "ПРОТИВОСТОЯНИЕ МЕЧТЫ И РЕАЛЬНОСТИ, ГЕРОЯ И ПРИРОДЫ В ПОЭМЕ М.Ю. ЛЕРМОНТОВА «МЦЫРИ»". Известия Чеченского государственного университета, № 2/22 (31 травня 2021): 56–61. http://dx.doi.org/10.36684/12-2021-22-2-56-61.
Повний текст джерелаАнотація:
В статье представлен романтический конфликт мечты и реальности в судьбе героя поэмы Лермонтова «Мцыри», который приводит к трагической развязке. Мцыри движим мечтой, но действительный мир не позволяет воплотиться ей в реальность. Проходя через множество испытаний и трудностей, герой оказывается не в силах действовать против естественных сил природы, и в конечном итоге жестокая реальность одерживает победу над ним, приводя его к гибели. Мцыри, впервые оказавшись в единении с природой, познал смысл человеческого существования. И только дни, проведенные на свободе, несмотря на все препятствия, которые вставали на пути Мцыри, дали ему полноту ощущений и понимания жизни. Теперь Мцыри еще тяжелее расстаться с тем миром, с которым посчастливилось ему познакомиться. Помимо желания героя вернуться на родину, есть еще и желание свободы, за которую приходится платить жизнью. Мцыри понимает, что после смерти его страданья прекратятся, поэтому он не боится могилы. Трагедия юноши в том, что для него по-настоящему родным не оказался ни мир монастыря, ни мир природы. Конечно, природа дала ему возможность почувствовать свободу, но она же и погубила его. Герой погиб, но не сломлен, стремясь к свободе, он обрел ее, но уже не в этом, а в ином мире. Лермонтов через свое произведение хотел донести до читателей то, что смысл жизни не заключается в смирении, покорности, стремлении к богатству, а в любви к своим ближним, родине, окружающему миру.
34
Ряполов, Сергей Владимирович. "«He Was Called in Kiev “A Humble Philosopher”»: Influence of Archimandrite Theophan Avsenev on the Formation of Philosophical Tradition in Russian Theological Academies: In the Interpretation and Evaluation of Fr. Georges Florovsky." Вопросы богословия, no. 1(3) (June 15, 2020): 170–82. http://dx.doi.org/10.31802/2658-7491-2020-1-3-170-182.
Повний текст джерелаАнотація:
В статье рассматриваются основные положения оригинальной философской системы о. Феофана (Авсенева), значительное влияние на которую оказали философия платонизма, православное богословие и мистическое шеллингианство. Согласно мысли протоиерея Георгия Флоровского, о. Феофан (Авсенев) может быть назван наиболее ярким мыслителем киевской философско-богословской школы. Оказав значительное влияние на формирование киевской духовно-академической традиции, о. Феофан (Авсенев) сформулировал оригинальное философское учение, основные положения которого были опубликованы, к сожалению, уже после смерти мыслителя в составе «Сборника из лекций бывших профессоров Киевской дух. академии,.. изданного академией по случаю пятидесятилетнего юбилея её» в Киеве в 1869 г. The article discusses the main ideas of Archimandrite Theophan Avsenev’s original philosophical system, which was significantly influenced by the philosophy of Platonism, Orthodox theology, and mystical schellingianism. According to Fr. Georges Florovsky, Archimandrite Theophan (Avsenev) can be called the most prominent thinker of the philosophical and theological school of Kiev. Having had a significant influence on the formation of the theological and academic tradition in Kiev, Archimandrite Theophan Avsenev formulated an original philosophical doctrine, whose main ideas were published after the author’s death in the «Collection of Lectures by Former Professors of the Kiev Academy… Published by the Academy on the Occasion of its 50th Anniversary» in Kiev in 1869.
35
Шленов, Дионисий. "The doctrine of St. Nicetas Stethatus on the “four main virtues” in the context of ancient Byzantine literature. Part I." Theological Herald, no. 1(32) (March 15, 2019): 192–209. http://dx.doi.org/10.31802/2500-1450-2019-32-192-209.
Повний текст джерелаАнотація:
В XI в. монах Студийского монастыря прп. Никита Стифат в аскетико-богословском корпусе своих сочинений неоднократно пользовался выражениями «главные добродетели» и «главные страсти». В статье делается попытка раскрыть смысл выражения«главные добродетели», систематизировать представления автора о четырех главных добродетелях, известных ему от античной традиции через посредство христианских авторов, продолжавших и далее свободно пользоваться этим выражением. Общий контекст позволяет выявить своеобразие автора, который сравнивает «четыре главные добродетели» с четырехчастностью человеческой души как великого мира по сравнению с внешним, малым, миром, состоявшим, согласно античным представлениям, из четырех первоэлементов. Особо рассматривается еще более детализированное сравнение четырех добродетелей с четырьмя способностями высшей части души - разума. Наряду с этим, автор сопоставляет пять чувств тела и пять разумных сил души. Для прп. Никиты четыре главные добродетели являются основополагающими, что не исключает особого внимания автора к ряду других ключевых добродетелей, таких как смирение и любовь. Учение о четырех главных добродетелях отсутствует в корпусе сочинений учителя прп. Никиты - прп. Симеона Нового Богослова, что сильнее подчеркивает более«школьный» и компилятивный характер наследия Стифата. Учение Стифата рассматривается в контексте античной и византийской литературы. In the XI century a monk of the Studite monastery St. Nicetas Stethatus in the ascetic-theological corpus of his writings repeatedly used the expressions “main virtues” and “main passions”. The article attempts to uncover the meaning of the expression “main virtues”, to systematize the author’s ideas about the four main virtues, known to him from the ancient tradition through Christian authors, who continued to use this expression freely. The general context makes it possible to reveal the originality of the author, who compares the “four main virtues” with the fourfold part of the human soul as a great world compared to the external, small, world, which, according to ancient concepts, consisted of four primary elements. Particularly, an even more detailed comparison of the four virtues with the four abilities of the higher part of the soul, the mind, is considered. Along with this, the A. compares the five senses of the body and the five rational powers of the soul. For St. Nicetas the four main virtues are fundamental, which does not exclude the A.’s special attention to a number of other key virtues, such as humility and love. The doctrine of the four main virtues is missing from the corpus of St. Nicetas/St. Simeon the New Theologian, which more strongly emphasizes the more “school-like” and compilative nature of St. Stethatus’ heritage. The doctrines of Stethatus are considered in the context of ancient Byzantine literature.
36
Степанова, Ольга Борисовна. "HUNGER AMONG THE NORTHERN SELKUPS." Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology, no. 4(30) (December 30, 2020): 128–37. http://dx.doi.org/10.23951/2307-6119-2020-4-128-137.
Повний текст джерелаАнотація:
В статье исследуется голод — одно из частых явлений прошлого северных селькупов: рассматривается периодичность голодовок, определяются группы селькупского общества, наиболее подверженные регулярному недоеданию, вскрываются причины голода. В результате исследования автор приходит к следующим выводам. Голод селькупы переживали ежегодно, в зимне-весенний период, когда доедались все запасы, сделанные на зиму. Летом и осенью пища запасалась селькупами в недостаточном количестве. Причина этого кроется в селькупском национальном характере, которому не были присущи такие качества, как запасливость и расчетливость. Большого числа заготовок селькупы не делали также из-за кочевого образа жизни. Заканчивался сезонный голод с прилетом весенних перелетных птиц. После коллективной охоты на них устраивался праздник и всеобщее пиршество, на котором селькупы первый раз в году наедались досыта. Вслед за утками возвращалась рыба — основная летне-осенняя пища селькупов. В голодный зимне-весенний период селькупы жили охотой, но полноценная охота была невозможна для безоленных селькупов, так как она требовала выезда в места, где водился пушной зверь, или проходили миграции дикого оленя. Охотничья добыча часто не оправдывала надежды селькупов, поскольку зависела от капризов природы — миграций объектов промысла, сильных морозов, «урожайности» текущего года на зверя и т. д. Кроме кочевого образа жизни, особенностей национального характера и неудачной охоты у селькупского голода была еще одна социально-экономическая причина. Русские чиновники, представители православной церкви, купцы и торговцы, а также собственная родовая знать эксплуатировали, спаивали и при торговых сделках обманывали селькупов. Учрежденные государством хлебозапасные магазины, призванные не допустить голода у населения Туруханского края, лишь усугубили положение селькупов, сделав их вечными должниками казне. Голоду была подвержена подавляющая — бедняцкая — часть селькупского общества. Селькупы не боролись с голодом, а смиренно переживали его, для чего у них имелось несколько пассивных методов, к которым относились «ожидание весны», особая голодная «диета», родственная и неродственная взаимопомощь. Голод в том виде, в каком он переживался селькупами, может считаться одной из селькупских традиционных хозяйственных практик. The article examines one of the frequent phenomena of the past of the northern Selkups — famine; the frequency of hunger strikes is examined, the groups of the Selkup society most susceptible to regular malnutrition are identified, and the causes of hunger are revealed. As a result of the research, the author comes to the following conclusions. The Selkups experienced famine annually, in the winter-spring period, then all the reserves made for the winter were consumed. In summer and autumn, the Selkups stored food in insufficient quantities. This is due to the Selkup national character, which was not characterized by such qualities as thrifty and prudent. The Selkups also did not make a large number of procurements because of the nomadic way of life. The seasonal famine ended with the arrival of spring migratory birds. After a collective hunt for them, a holiday and a general feast were arranged, at which the Selkups ate their fill for the first time in a year. After the ducks, fish returned — the main summer-autumn food of the Selkups. During the hungry winter-spring period, the Selkups lived by hunting, but full-fledged hunting was impossible for the deerless Selkups, since they required going to places where fur-bearing animals lived, or wild reindeer migrated. Hunting success often did not meet the expectations of the Selkups, since it depended on the whims of nature — migrations of fishing objects, severe frosts, the «yield» of the current year for the animal, etc. In addition to the nomadic way of life, peculiarities of national character and unsuccessful hunting, the Selkup famine had another socio-economic reason. The Selkups were exploited, drunk and deceived in commercial transactions by Russian officials, representatives of the Orthodox Church, merchants and traders, as well as their own clan nobility. Bakeries established by the state, designed to prevent hunger among the population of the Turukhansk region, only exacerbated the situation of the Selkups, making them eternal debtors to the treasury. The overwhelming part of the Selkup society was exposed to hunger. The Selkups did not fight hunger, but humbly endured it, for which they had several passive methods, which included «waiting for spring», a special hungry "diet", kindred and non-kindred mutual assistance. Hunger in the form in which it was experienced by the Selkups can be considered one of the Selkup traditional economic practices.
37
Даренский, Виталий. "ИДЕЯ СМИРЕНИЯ В ПОВЕСТИ А. П. ЧЕХОВА «ТРИ ГОДА»". Проблемы исторической поэтики, № 12 (2014). http://dx.doi.org/10.15393/j9.art.2014.755.
Повний текст джерела
38
Малявин, В. В. "An experiment in humility." Искусство Евразии, no. 2(3) (October 12, 2016). http://dx.doi.org/10.25712/astu.2518-7767.2016.02.009.
Повний текст джерелаАнотація:
Искусствоведы часто удивляются – искренне или притворно – необычайной жизненности художественных традиций. Гораздо реже они могут объяснить, почему жизненно именно традиционное искусство. Творчество художника Цай Юй-чэня из города Бэйган помогает понять эту загадку. Art historians are often surprised - sincerely or feignedly - the extraordinary vitality of artistic traditions. Much less often they can explain why it is traditional art that is vital. Creativity of the artist Tsai Yu-chen from the city of Began helps to understand this riddle.
39
Башнин, Н. "ARCHBISHOP OF VOLOGDA AND VELIKYA PERM’ NECTARIOS GREEK: MINISTRY AND “HUMILITY”." ДРЕВНЯЯ РУСЬ. ВОПРОСЫ МЕДИЕВИСТИКИ, no. 2(76) (June 8, 2019). http://dx.doi.org/10.25986/iri.2019.76.2.006.
Повний текст джерела
40
Озерова. "Мудрое смирение: влияние книги Екклесиаста на концепцию смысла бытия в хронике Н. С. Лескова "Захудалый род"". Проблемы исторической поэтики, № 7 (2005). http://dx.doi.org/10.15393/j9.art.2005.236.
Повний текст джерела
41
Маралов, Владимир Георгиевич, та Вячеслав Алексеевич Ситаров. "Характеристика позиций взаимодействия как форм выражения ценностей принуждения или ненасилия". Znanie. Ponimanie. Umenie, № 1 (22 березня 2017). http://dx.doi.org/10.17805/zpu.2017.1.9.
Повний текст джерелаАнотація:
<p>Статья посвящена проблеме соотнесения ценностей принуждения или ненасилия с позициями взаимодействия. Актуальность ее обусловлена значимостью выявления механизмов влияния ценностных ориентаций на поведение человека, его отношения с другими людьми, что дает возможность создавать психолого-педагогические условия для формирования ценностных ориентаций и гуманистической направленности личности.</p><p>Дается характеристика насилия и ненасилия как общечеловеческих ценностей. Выдвигается предположение о том, что в качестве логического основания для выделения позиций взаимодействия могут выступать, с одной стороны, принятие или непринятие ценностей принуждения или ненасилия, с другой — уровень активности или пассивности субъекта взаимодействия. В результате теоретического анализа выделяются и описываются четыре позиции. Позиция принуждения имеет варианты: эгоистический, эгоцентрический и псевдоальтруистический. Манипулятивная позиция в прямой и косвенной форме и как ее вариант — «ханжеская» позиция» (позиция двуличия). Также рассматриваются позиция ненасилия и позиция смирения с ее вариантами — альтруистической позицией и позицией невмешательства.</p><p>Дается характеристика структурных компонентов каждой позиции: мотивационно-ценностного, когнитивного, эмоционального и поведенческого. Осуществлен анализ различных точек зрения на проблему оправданности применения принуждения или ненасилия. Приводятся аргументы в пользу целесообразности позиции ненасилия как формы взаимодействия. Ее преимущества состоят в гибкости поведения, проявляющегося в выборе таких средств взаимодействия, которые несут в себе наименьший заряд принуждения.</p><p>Результаты исследования могут быть использованы в процессе практической деятельности по формированию гуманистической направленности личности.</p>
42
Маралов, Владимир Георгиевич, та Вячеслав Алексеевич Ситаров. "Проблема ненасилия в зарубежной психологии (обзор публикаций)". Znanie. Ponimanie. Umenie, № 1 (27 березня 2020). http://dx.doi.org/10.17805/zpu.2020.1.15.
Повний текст джерелаАнотація:
<p>Актуальность исследования проблемы ненасилия в психологии обусловлена двумя факторами. Во-первых, ненасилие выступает в качестве альтернативы прямому и структурному насилию как способность противостоять негативным явлениям в обществе: войнам, росту преступности, нетерпимости, конфликтам на всех уровнях и др. Во-вторых, — интересом психологии к миролюбивой личности, способной достигать жизненных целей без необоснованного использования принуждения. Цель настоящего обзора — представить в систематизированном виде исследования проблемы ненасилия в зарубежной психологии.</p><p>Раскрываются содержательные стороны ненасилия, которое понимается не только как отрицание принуждения, но и как созидательная жизнеутверждающая сила. Ненасилие изучается на разных уровнях: внутриличностном, межличностном, социальном и международном. Дается обзор различных теорий ненасилия: Р. Берроуза, В. Кула, А. Бренеса, Д. Риттера, Д. Мейтона, М. Розенберга. Рассматриваются проблемы, связанные с измерением ненасилия: шкала пацифизма Эллиотта, шкала ненасильственной личности Хасана и Хана, тест ненасилия Кула и Сена, подростковый тест ненасилия Мейтона и др. </p><p>Осуществлен анализ различных направлений психологии ненасилия: психологии мира, психологии миролюбия, психологии смирения, психологии нонкиллинга. Дается обзор проблематики эмпирических исследований в рамках каждого направления. Особое внимание уделяется вопросам обучения ненасилию, анализируются программы образования в духе мира и ненасилия, коррекции агрессивного поведения и формирования способности к ненасильственному взаимодействию.</p>Делается вывод о том, что в зарубежной науке психология ненасилия выступает как самостоятельное направление, имеющее свою методологию, теорию, исследовательский аппарат, практическое приложение.
43
Ситаров, Вячеслав Алексеевич, та Владимир Георгиевич Маралов. "Индивидуально-типические особенности позиций взаимодействия у студентов — будущих специалистов сферы психолого-педагогического сопровождения". Znanie. Ponimanie. Umenie, № 2 (29 червня 2018). http://dx.doi.org/10.17805/zpu.2018.2.4.
Повний текст джерелаАнотація:
<p>Статья посвящена выявлению индивидуально-типических особенностей позиций взаимодействия у студентов — будущих специалистов сферы психолого-педагогического сопровождения. Актуальность проблемы обусловлена значимостью формирования у будущих педагогов и психологов способности к ненасильственному взаимодействию со всеми будущими участниками образовательного процесса.</p><p>В исследовании 2017 г. приняли участие 112 студентов Московского гуманитарного и Череповецкого государственного университетов. Были использованы методы анализа, конкретизации, обобщения, типологизации; использовалась авторская методика выявления позиций взаимодействия у студентов, методы количественно-качественной обработки анализа результатов. На основе сочетания четырех позиций: принуждения, манипулирования, ненасилия и невмешательства — были выделены и описаны следующие типы студентов: «доминантно-агрессивный»; «манипулятивный»; «миролюбивый»; «пассивно-осторожный»; «доминантно-манипулятивный»; «доминантно-дружелюбный»; «доминантно-отчужденный»; «манипулятивно-сензитивный к людям»; «дружелюбно-смиренный»; «доминантно-компромиссный»; «манипулятивно-осторожный»; «эгоистический»; «противоречивый»; «неопределенный». Показаны преимущества и недостатки каждого типа для будущей профессиональной деятельности студентов. Оптимальным следует признать миролюбивый тип, а неоптимальным — доминантно-агрессивный тип.</p><p>Полученные результаты могут быть использованы в процессе формирования способности к ненасильственному взаимодействию у студентов — будущих специалистов сферы психолого-педагогического сопровождения.</p>
44
TEMIRBULATOVA, Indira. "КОРЕЙС ТИЛИДАГИ 좀ДИСКУРС МАРКЕРИ ВАУНИНГ МАЪНОЛАРИ". Foreign Languages in Uzbekistan, 4 жовтня 2019, 37–44. http://dx.doi.org/10.36078/1570168473.
Повний текст джерелаАнотація:
Мақолада корейс тилидаги 좀дискурс маркерининг функционал хусусиятларини ўрганилган, 좀дискурс маркери иштирок этган диалоглардаги инкор этиш, таъкидлаш, кучсизлантириш каби бир қанча маъно хусусиятлари батафсил таҳлил қилинган. Суҳбатдош билан мулоқотда 좀дискурс маркери аудиториянинг эътиборини қаратишни назарда тутади, мулоқотга киришилганда тингловчининг диққатини жалб қилишга ёрдам беради. Таҳлиллар шуникўрсатадики, корейс тилидаги 좀дис курс маркерига эга жумлалар суҳбатдошлар диалогида камтарлик ва таъкид, кучсизлантириш ва инкор этиш каби турли маъноларни ифодалашда фаол қўлланилади. Статья посвящена функциональным особенностям маркера 좀в корейском языке. Автор проводит анализ значений, таких как отрицание, выделение, унижение в диалогах с маркером 좀. В разговоре с говорящим 좀указывает на желание обратить внимание или привлечь внимание аудитории. Анализ показывает, что фраза с маркером 좀на корейском языке активно используется в диалоге собеседников, выражая различные значения, такие как смирение и акцент, ослабление, отрицание. This article focuses on the functional features of the 좀marker in Korean, with a detailed analysis of the properties of the meaning of several values, such as denial, selection, and humiliation in dialogs with the marker 좀. In a conversation with the speaker, 좀indicates a desire to pay attention or attract the attention of the audience. The analysis shows that the phrase with the marker 좀 in Korean is actively used in the dialogue of interlocutors, expressing various meanings, such as humility and emphasis, weakening, denial.