Щоб переглянути інші типи публікацій з цієї теми, перейдіть за посиланням: Священне Писання.
Статті в журналах з теми "Священне Писання"
Оформте джерело за APA, MLA, Chicago, Harvard та іншими стилями
Ознайомтеся з топ-27 статей у журналах для дослідження на тему "Священне Писання".
Біля кожної праці в переліку літератури доступна кнопка «Додати до бібліографії». Скористайтеся нею – і ми автоматично оформимо бібліографічне посилання на обрану працю в потрібному вам стилі цитування: APA, MLA, «Гарвард», «Чикаго», «Ванкувер» тощо.
Також ви можете завантажити повний текст наукової публікації у форматі «.pdf» та прочитати онлайн анотацію до роботи, якщо відповідні параметри наявні в метаданих.
Переглядайте статті в журналах для різних дисциплін та оформлюйте правильно вашу бібліографію.
1
Шепетяк, О. "Священні писання юдаїзму". Українське релігієзнавство, № 77 (2016): 127–33.
Знайти повний текст джерела
2
Brzozowska, Zofia. ""Священное Писание как фактор языкового и литературного развития. Материалы Международной конференции „Священное Писание как фактор языкового и литературного развития (в ареале авраамических религий)”, Санкт-Петербург, 30 июня 2009 г"." Studia Ceranea 2 (30 грудня 2012): 236–38. http://dx.doi.org/10.18778/2084-140x.02.19.
Повний текст джерела
3
Banasiak, Daniel. "Проблема свободы в эссеистике Ольги Седаковой: интертекстуальный аспект". Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica, № 12 (22 жовтня 2019): 213–26. http://dx.doi.org/10.18778/1427-9681.12.20.
Повний текст джерелаАнотація:
В статье рассматриваются рассуждения Ольги Седаковой на тему свободы, помещенные в ее эссеистических текстах. Используется интертекстуальный метод анализа текстов. Смысл и ценность свободы в жизни человека эссеистка толкует, опираясь на «чужое слово». В анализируемых текстах появляются интертекстуальные связи и отношения с другими текстами русской (А. Пушкин, А. Блок, О. Мандельштам, М. Петровых, Б. Пастернак, И. Бродский, Д. Пригов, С. Аверинцев) и европейской (Данте, У. Шекспир, И. Гете, П. Элюар, А. Швейцер) культуры. Особым источником, на основе которого философствует Седакова, является Священное Писание. Проблема свободы видится поэтессой прежде всего в поэтическом, моральном (как положение человечества) и эсхатологическом аспектах.
4
Kryshtop, Ludmila E. "German Thinker in the Age of Enlightenment on God's Revelation and Sacred Scripture." Philosophy of Religion: Analytic Researches 3, no. 1 (2019): 39–56. http://dx.doi.org/10.21146/2587-683x-2019-3-1-39-56.
Повний текст джерела
5
Идрисов, Х. В. "СВЯЩЕННЫЙ КОРАН КАК ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЙ ИСТОЧНИК МУСУЛЬМАНСКОЙ СИСТЕМЫ ПРАВА: ПРОИСХОЖДЕНИЕ И СПЕЦИФИКА СОДЕРЖАНИЯ ВОПРОСОВ ОТВЕТСТВЕННОСТИ". Вестник Чеченского государственного университета, № 1/45 (березень 2022): 105–15. http://dx.doi.org/10.36684/chesu-2022-45-1-105-115.
Повний текст джерелаАнотація:
Статья посвящена теоретическому анализу Священного Корана как важнейшего источника религии Ислам. Отражена авторская позиция, основанная на «нерукотворности» Священного Писания, и указано, что оно представляет из себя речь Всевышнего Аллаха, переданную в качестве назидания своим рабам через Пророка и Посланника Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует). Кроме того, отражены вопросы ответственности в религии Ислам, исходя из указания главных источников их реализации – Священного Корана и Сунны Пророка (да благословит его Аллах и приветствует). В заключении статьи сформулирован вывод о том, что ответственность в исламской религии выражается в двух формах: в религиозной и собственно юридической. С религиозной точки зрения, ответственность характеризуется как кара, возмездие Всевышнего Аллаха за нарушения человеком (рабом Аллаха) предписаний и запретов, установленных Священным Кораном и Сунной Пророка (да благословит его Аллах и приветствует). Такое возмездие ожидает человека в Судный день. С юридической точки зрения, ответственность связана с государственным принуждением в виде применения либо угрозы применения санкций к индивиду вследствие нарушения им норм, установленных Шариатом. Такое наказание индивид претерпевает в мирской жизни.
6
Вевюрко, Илья Сергеевич. "Allegorical Interpretation of the Holy Scripture in Qumran Scrolls' Pesharim." Библия и христианская древность, no. 1(1) (February 15, 2019): 163–84. http://dx.doi.org/10.31802/2658-4476-2019-1-1-163-184.
Повний текст джерелаАнотація:
Данная статья посвящена проблеме аллегорезы как способа интерпретации Священного Писания кумранитами. Несмотря на то, что аллегорический метод интерпретации считается визитной карточкой александрийской школы с её ярко выраженным эллинистическим субстратом, мы можем заметить, что кумранская литература, возникшая главным образом в контексте эсхатологического прочтения пророческих книг, активно использует его в своих пешарим. Первоначально аллегорический метод толкования становится актуальным при условии, что все другие виды интерпретации не дают ожидаемого автором результата. Аллегорезу отличает жёсткая внутренняя логика, применяемая автором для извлечения более глубоких аспектов рассматриваемого текста. Аллегореза пешарим, опираясь на библейские аллюзии, а также цепочки смежных смыслов, ставит целью раскрытие символического содержания пророческих книг, актуализируя их в современной толкователю ситуации. При этом кумранские экзегеты используют герменевтические ходы, встречающиеся в Священном Писании (особенно в Новом Завете), что делает их тексты ценными для понимания внутренней библейской герменевтики в её первоначальном контексте. The article deals with a problem of allegoresis as a means of interpretation of the Scriptura Sacra in Qumran. Though an allegorical method is considered to be the hallmark of the Alexandrian school with its pronounced Hellenistic substrate, we can see that Qumran literature, which arose mainly in the context of eschatological reading of prophetic books, actively uses it in the pesharim. Initially, the allegorical method of interpretation becomes relevant provided that all other types of interpretation do not work as be expected by the author. Allegoresis is marked by a strong inner logic, used by the author for extracting of the more deep aspects of the text. Based on biblical allusions, as well as the chain of interchangeable related meanings, the allegoresis of pesharim sets its goal in revealing of the symbolic content of prophetic books, actualizing them in the modern interpreter’s situation. At the same time, Qumran exegetes use hermeneutical ways present in the Holy Scripture (especially in the New Testament), which makes their texts valuable for understanding the internal biblical hermeneutics in its original context.
7
Вевюрко, Илья Сергеевич. "Allegorical Interpretation of the Holy Scripture in Qumran Scrolls' Pesharim." Библия и христианская древность, no. 1(1) (February 15, 2019): 163–84. http://dx.doi.org/10.31802/2658-4476-2019-1-1-163-184.
Повний текст джерелаАнотація:
Данная статья посвящена проблеме аллегорезы как способа интерпретации Священного Писания кумранитами. Несмотря на то, что аллегорический метод интерпретации считается визитной карточкой александрийской школы с её ярко выраженным эллинистическим субстратом, мы можем заметить, что кумранская литература, возникшая главным образом в контексте эсхатологического прочтения пророческих книг, активно использует его в своих пешарим. Первоначально аллегорический метод толкования становится актуальным при условии, что все другие виды интерпретации не дают ожидаемого автором результата. Аллегорезу отличает жёсткая внутренняя логика, применяемая автором для извлечения более глубоких аспектов рассматриваемого текста. Аллегореза пешарим, опираясь на библейские аллюзии, а также цепочки смежных смыслов, ставит целью раскрытие символического содержания пророческих книг, актуализируя их в современной толкователю ситуации. При этом кумранские экзегеты используют герменевтические ходы, встречающиеся в Священном Писании (особенно в Новом Завете), что делает их тексты ценными для понимания внутренней библейской герменевтики в её первоначальном контексте. The article deals with a problem of allegoresis as a means of interpretation of the Scriptura Sacra in Qumran. Though an allegorical method is considered to be the hallmark of the Alexandrian school with its pronounced Hellenistic substrate, we can see that Qumran literature, which arose mainly in the context of eschatological reading of prophetic books, actively uses it in the pesharim. Initially, the allegorical method of interpretation becomes relevant provided that all other types of interpretation do not work as be expected by the author. Allegoresis is marked by a strong inner logic, used by the author for extracting of the more deep aspects of the text. Based on biblical allusions, as well as the chain of interchangeable related meanings, the allegoresis of pesharim sets its goal in revealing of the symbolic content of prophetic books, actualizing them in the modern interpreter’s situation. At the same time, Qumran exegetes use hermeneutical ways present in the Holy Scripture (especially in the New Testament), which makes their texts valuable for understanding the internal biblical hermeneutics in its original context.
8
Oganesyan, Sergey S., and Yuriy E. Suslov. "The Meaning of the People Category in the Holy Scriptures of Monotheism for the Establishment of Religious Tolerance in the Polyethnic Environment." Criminal-Executory System: law, economics, management 2 (April 15, 2020): 34–37. http://dx.doi.org/10.18572/2072-4438-2020-2-34-37.
Повний текст джерела
9
Bertova, Anna. "The Holy Scripture Through the Eyes of the Japanese Underground Christians: the Book «Tenchi Hajimari-no Koto» («The Beginning of Heaven and Earth»)." State Religion and Church in Russia and Worldwide 36, no. 4 (2018): 255–76. http://dx.doi.org/10.22394/2073-7203-2018-36-4-255-276.
Повний текст джерела
10
Mumrikov, Oleg. "The Oecumene in the Scripture: the necessity of taking into account cultural and historical context in contemporary biblical apologetics." St.Tikhons' University Review. Series IV. Pedagogy. Psychology 46 (September 30, 2017): 24–33. http://dx.doi.org/10.15382/sturiv201746.24-33.
Повний текст джерела
11
Афиногенова, Ольга Николаевна. "“The Nattation of the Miracles of Archangel Michael” by Pantoleon Deacon as the cultural point of the shapoing of the cult of Archangel Michael in Byzantium." Вестник церковного искусства и археологии, no. 1(1) (June 15, 2019): 12–27. http://dx.doi.org/10.31802/2658-5111-2019-1-12-26.
Повний текст джерелаАнотація:
Основная цель статьи - проследить историю отождествления Ангела Господня с архангелом Михаилом и выявить основной этап формирования культа архистратига. Методом сопоставления текста Священного Писания, апокрифов и византийских агиографических текстов выявляется чёткая картина влияния апокрифической традиции на византийский культ архангела Михаила. В Ветхом Завете Михаил упомянут по имени всего три раза - в Книге пророка Даниила; в Новом Завете - только однажды в Откровении ап. Иоанна Богослова. Вместе с тем в Священном Писании есть многочисленные упоминания безымянного Ангела Господня. Ориген впервые отождествил князя Михаила из Книги пророка Даниила с архангелом Михаилом, что было воспринято поледующей традицией. В апокрифах, однако, почитание Михаила не всегда наделено теми аспектами, которые будут фигурировать в более позднее время. Возможно, то, что почитание Михаила вобрало в себя функции других архангелов, связано с популярной агиографической традицией, посвящённой архистратигу. Первый текст этой традиции, ставший широко распространённым в Византии, - «Чудо в Хонах» (VIII в.). Но наиболее исчерпывающе традиция почитания архангела отражена в «Повести» Пантолеона Диакона (IX в.). Текст демонстрирует окончательное закрепление отождествления безымянного Ангела Господня из Ветхого и Нового Заветов с Михаилом, а также приводит наиболее полное изложение аспектов почитания архангела в Византии. The main purpose of the paper is to trace the history of the identification of the Angel of the Lord with the Archangel Michael and to identify the main stage in the formation of the cult of the Archangel. By comparing the text of Holy Scripture, apocrypha and Byzantine hagiographic texts, a clear picture of the influence of the apocryphal tradition on the Byzantine cult of Michael the Archangel is revealed. In the Old Testament, Michael is mentioned by name only three times - in the book of Prophet Daniel; in the New Testament - only twice in the Revelation of John the Divine and in Epistle of Jude. However, in the Bible there are numerous references to the nameless Angel of the Lord. For the first time Origen identified Prince Michael from the book of the Prophet Daniel with the archangel Michael, which was accepted by the following tradition. In the apocrypha, however, the worship of Michael is not always endowed with those aspects that will appear later. Perhaps the fact that the worship of Michael has absorbed the functions of other archangels relates to the popular hagiographic tradition devoted to the archestrategos. The first text of this tradition, which became widespread in Byzantium, was the “Miracle in the Chonae” (8th century). But the most exhaustively tradition of worship the archangel is reflected in consolidation of the identification of the nameless Angel of the Lord from the Old and New Testaments with Michael and provides the most complete exposition of the aspects of veneration of the archangel in Byzantium.
12
Kuzenkov, P. V. "Рождениехристианскоговостокакактрансформацияэллинистическойкультуры". Istoricheskii vestnik, № 20(2017) part: 20 (30 серпня 2019): 14–31. http://dx.doi.org/10.35549/hr.2019.2017.35076.
Повний текст джерелаАнотація:
The article offers a new evaluation of the wellknown phenomenon of cultural renaissance of the peoples of the Middle East and Egypt of the Syrians, the Copts, the Armenians, the Georgians, etc., in the first centuries AD. This period is commonly associated with the spreading of Christianity around the territory of the Roman Empire and the Parthian, later on Sassanid Iran. According to the author there are reasons to regard the genesis of the Christianity in the Middle East as a single yet multifaceted process of transformation of the Late Antiquity culture in its totality of the Eucumene, from the Atlantic Ocean to the Pamir mountains. The essence of this process could roughly be defined as overcoming the Hellenistic culture crisis called forth by the ever deepening disparity between the transcendental intellectual environment it had given rise to, on the one hand, and its ideological nucleus rooted in the archaic Greek mythology, on the other. The only feasible recourse out of this crisis was the appearance of a new cultural nucleus, conventionally described as the canonized sacred text (The Holy Scriptures). This nucleus, together with the Hellenistic cultural and technological achievements (general literacy, school education, science, literature, symbolic culture, etc.) gave rise to religious civilizations with Christianity as the principal example. Thus, the author describes the historical transition from the Late Hellenistic and Post Hellenistic cultures of the Ancient Rome and the Ancient Middle East that resulted in the new nationallytinged in form but supranational in content cultures of the Christianity in the Middle East.В статье предлагается новая оценка известного феномена культурного возрождения народов Ближнего Востока и ЕгиптоСирийцев, Коптов, Армян, Грузин и др. в первые века нашей эры. Этот период обычно связывают с распространением христианства по территории Римской Империи и Парфянского, позднее Сасанидского Ирана. По мнению автора есть основания рассматривать генезис христианства на Ближнем Востоке как единый, но многогранный процесс трансформации культуры поздней Античности в ее тотальности Ойкумены, от Атлантического океана до Памирских гор. Суть этого процесса можно приблизительно определить как преодоление кризиса эллинистической культуры, вызванного все более углубляющимся несоответствием между трансцендентальной интеллектуальной средой, которую она породила, с одной стороны, и ее идеологическим ядром, коренящимся в архаической греческой мифологии, с другой. Единственным возможным выходом из этого кризиса было появление нового культурного ядра, условно описываемого как канонизированный священный текст (Священное Писание). Это ядро, наряду с эллинистическими культурными и технологическими достижениями (общая грамотность, школьное образование, наука, литература, символическая культура и др.) породило религиозные цивилизации с христианством, в качестве основного примера. Таким образом, автор описывает исторический переход от Позднеэллинистической и Постэллинистической культур Древнего Рима и Древнего Ближнего Востока к новым национально окрашенным по форме, но наднациональным по содержанию культурам христианства в Cредние века.
13
ЛИНДІНА, Євгенія. "ІСТОРИЧНІ ВІДОМОСТІ ПРО ЛОГОПЕДІЮ: СТАРОДАВНІЙ СВІТ". Scientific papers of Berdiansk State Pedagogical University Series Pedagogical sciences 1 (29 квітня 2021): 34–40. http://dx.doi.org/10.31494/2412-9208-2021-1-1-34-40.
Повний текст джерелаАнотація:
Необхідні зміни в освіти неможливі без урахування та оцінки наукового досвіду попередніх поколінь. Вивчення та історико-педагогічний аналіз витоків логопедичної допомоги дають змогу простежити процес формування логопедії, взаємозв’язок її з іншими науками. Метою статті є дослідження проблеми зародження знань про мовленнєві порушення, причини та засоби їх усунення, аналіз та обґрунтування розвитку. Для досягнення мети вивчались архівні джерела та наукові доробки вчених, які досліджували це питання. У науковій статті висвітлюються факти перших логопедичних знань періоду до н.е. – початку н.е. Зокрема, йдеться про науковців різних галузей, які займалися вивченням мовлення у осіб з різними мовленнєвими недоліками, причин цих порушень та різних засобів їх усунення. Простежуються в порівняні з сучасною логопедією знання про порушення мовленнєвого розвитку, які збереглись й актуальні сьогодні. У період до н.е. – початку н.е. порушення мовлення відносились до хвороб та лікувались виключно лікарями. Про це свідчать описи в священних писаннях та працях Геродота, Гіппократа, Аристотеля, Плутарха, Цельса, Галена, Квінтіліана, Антілла, Орібазія, Авіценна. З початком н.е., вивчаючи механізми утворення акту мовлення, відомі діячі, оратори та лікарі почали залучати до методів усунення мовленнєвих порушень деякі педагогічні підходи. Але це не призвело до виокремлення недоліків мовлення від медичної сфери. У статті окреслюються важливі для історії логопедії факти пояснення Гіппократом механізму вимови звуків, введення наукової термінології хвороб мовлення Галеном та застосування мовленнєвих вправ у процесі лікування недоліків мовлення. Ключові слова: логопедія, історія логопедії, порушення мовлення, витоки, спеціальна освіта.
14
Patsan, V. O. "Персональна метафізика Б. П. Боуна як особистісний досвід пізнання". Grani 19, № 4 (15 березня 2016): 51–62. http://dx.doi.org/10.15421/1716078.
Повний текст джерелаАнотація:
Стаття націлена на визначення особливостей первинної для американського персоналізму — здійсненої Б. П. Боуном - експлікації особового характеру пізнавальної діяльності, що стала основоположною для його «персоналізованої» онтології. На основі аналітичного огляду основних векторів проблематизації персонально-суб’єктивного, прокладених у філософсько-гуманітарному просторі сучасності, виявляється переростання персоналістичної інспірації постнекласичної філософії в поновлення тієї взаємодії філософського і богословського дискурсів, яка виявилася висхідною для персоналістської думки і спрямовувалася на возз’єднання раціональності з її духовними першоджерелами в ході рефлексії персонального способу буття, відкритого на підгрунті теїзму. Орієнтація на таке подолання розмежованості раціонального та етичного вимірів особистісності пов’язується зі ствердженням на нинішньому - «постсекулярному» - етапі філософствування метаонтологічного характеру проблеми особистості, встановленого у середині ХХ ст. видатним православним богословом і філософом-персоналістом В. М. Лоським. Доводиться, що для подальшого осмислення метаонтології особистісного, відкритої Священним Писанням і викладеної святоотецькою тріадологією, необхідною є і ретроспекція тієї траєкторії наближення філософської думки до Надприродного Одкровення, яка була прокладена при спробах персоналізації онтології, здійснених наприкінці ХІХ й у першій половині ХХ ст., зокрема — при формуванні боунівської персональної метафізики. У ході історико-філософської реконструкції епістемологічних підвалин «особистісного світу», побудованого основоположником персоналістичної філософії США, встановлюється, що самодостатнім пізнавальним критерієм для нього виступає емпіричний факт «дійсності персонального знання», яка формується «живим я», самоусвідомленим не як феномен, я як «найбільш конкретна реальність» і здатним у своєму «внутрішньому досвіді» подолати обмеженість чуттєвого сприйняття, відчувши «етичну потребу в етичному Творці» і звернувшись безпосередньо до Нього. Шляхом зіставлення поглядів Б. П. Боуна з ідеями І. Канта та О. Конта, охопленими його рефлексією, обгрунтовується перевага боунівської концепції особистості над «об’єктивованими» визначеннями суб’єкта, яка забезпечується її генетичним зв’язком із християнським вченням.
15
Чугунова, Т. Г. "The Interpretation of the Cleansing Fire of Purgatory in J. Frith’s Disputation of Purgatory." Вестник Рязанского государственного университета имени С.А. Есенина, no. 1(70) (March 17, 2021): 67–72. http://dx.doi.org/10.37724/rsu.2021.70.1.007.
Повний текст джерелаАнотація:
В статье анализируется интерпретация католического догмата о чистилище английским реформатором Дж. Фритом, представленная им в одноименном трактате «Спор о чистилище». Молодой теолог бросил вызов ведущим ученым того времени — своим соотечественникам Дж. Растеллу, Т. Мору, Дж. Фишеру, защищавшим доктрину о чистилище. Основываясь на Священном Писании, английский реформатор отрицал материальное существование чистилища и трактовал «очистительный огонь» символически как скорбь, раскаяние, муки совести. Опираясь на метод герменевтического анализа текста, автор делает вывод, что Джон Фрит предложил иной взгляд на эту проблему. Чистилище, по его мнению, находится в земной жизни человека, где он борется со своими грехами, очищаясь Словом Божиим. The article analyzes the interpretation of the catholic doctrine of purgatory presented by an English reformer J. Frith in his publication A Disputation of Purgatory. The young scholar defies the ideas expressed by his compatriots J. Rastell, Th. More, and J. Fisher (leading theology specialists of the time adhering to the doctrine of purgatory). The analysis of the Holly Scripture enabled the English reformer to reject the material existence of purgatory and to argue that the cleansing fire should be interpreted as a symbol of anguish, remorse, pangs of conscience. The author of the article employs the hermeneutic content analysis to prove that John Frith proposed a novel interpretation of the concept of purgatory. Frith believes that purgatory is our life where people fight their sins and are cleansed through God’s Word.
16
ОГАНЕСЯН, СЕРГЕЙ С., та ТАРИМ А. ХААДИ. "Проблемы правового восприятия явлений экстремизма и терроризма в разных ментальных цивилизациях: общетеоретический и историко-философские аспекты". Penitentiary science 15, № 2 (30 червня 2021): 237–46. http://dx.doi.org/10.46741/2686-9764-2021-15-2-237-246.
Повний текст джерелаАнотація:
Введение: в статье раскрываются специфика восприятия таких явлений, как экстремизм и терроризм, в разных ментальных цивилизациях – язычества (многобожия), единобожия и научного мировосприятия – с позиций правового сознания этносов: обычного, канонического и светского. Цель: показать, что те явления, которые в современном мире именуются экстремизмом и терроризмом и подлежат уголовному наказанию, в ментальные эпохи язычества и монотеизма воспринимались прямо противоположным образом. Методы исследования: использованы методы анализа исторических сведений о явлениях экстремизма и терроризма в разные эпохи, связанные с цивилизационной ментальностью этносов и народов, а также обобщение (синтез) полученных сведений. Результаты исследования: демонстрация отношения к тем явлениям, которые сегодня именуются экстремизмом и терроризмом, в разных ментальных цивилизациях позволяет не только понять исторически обусловленную природу названных явлений, но и выстроить адекватную систему противодействия им посредством изменения существующих в настоящее время подходов и методов. Выводы: современные религиозные экстремисты и террористы являются выразителями уходящих с исторической арены религиозного мировосприятия и соответствующего образа жизни. Их ресоциализацию необходимо проводить с учетом цивилизационной ментальности именно религиозных людей, опираясь прежде всего на толерантные возможности самих священных писаний. В ближайшие годы на фоне закономерного угасания религиозного экстремизма и терроризма произойдет усиление таких видов светского экстремизма и терроризма, как политический, социальный, расовый и языковой, то есть всех тех, которые перечислены в ст. 280 и 282 УК РФ. Данные виды экстремизма требуют прежде всего формирования высокого правосознания граждан страны, и здесь без системной и целенаправленной работы воспитательных и психологических служб УИС не обойтись. Ключевые слова: экстремизм; терроризм; монотеизм; язычество; научное мировосприятие; религиозные войны
17
Симакова, Елена Алексеевна. "«This Holy Reliquary». The Bible Museum at the St. Joseph-of-Volotsk Monastery." Вестник церковного искусства и археологии, no. 2(3) (August 15, 2020): 128–45. http://dx.doi.org/10.31802/bcaa.2020.3.2.008.
Повний текст джерелаАнотація:
Первый и единственный в России музей Библии расположен в Иосифо-Волоцком ставропигиальном мужском монастыре. Он был создан по инициативе и при непосредственном участии митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима вскоре после возвращения Иосифо-Волоцкого монастыря Русской Православной церкви. Экспозиция размещена в трёх музейных залах и содержит более пятисот экспонатов. Научный фонд вместе с экспозиционным составляет более тысячи экземпляров. Музейная коллекция содержит книги Священного Писания, богослужебные книги, святоотеческую литературу, книги по истории церкви, альбомы по иконописи и другие издания. В экспозиции музея представлены книги Священного Писания на 40 языках (европейских, азиатских, народов России). В числе редких экспонатов музея - Острожская Библия (1581), Московская Библия (1663), несколько изданий Елизаветинской Библии (XVIII в.), венецианское издание Вульгаты (1609) и прочее. Также в коллекции музея размещены издания Священных текстов с редкими иллюстрациями: копия знаменитой рисованной Велиславовой Библии (чешской рукописи середины XIV в.), двухтомное издание Библии на французском языке с 228 гравюрами Гюстава Доре (1866); издания, содержащие произведения Лукаса Кранаха, Рембрандта, Альбрехта Дюрера; немецкое издание Библии, иллюстрированное Сальвадором Дали (1990), четырёхтомная Библия на французском языке с иллюстрациями Эди Леграна (1949) и другие издания. Возникший на основе библиотеки владыки Питирима музей в настоящее время прирастает экспонатами, приобретёнными наместником Иосифо-Волоцкого монастыря архимандритом Сергием, а также благодаря вкладам Института перевода Библии и других жертвователей и меценатов. The first and only Russia Bible museum is situated in the St. Joseph-of-Volotsk stauropegial monastery. It was founded on the initiative and with the direct participation of the Metropolitan of Volokolamsk and Yurievsky Pitirim soon after the return of the St. Joseph-of-Volotsk monastery to the Russian Orthodox Church. The exhibition is located in three museum halls and contains more than five hundred items. It makes more than thousand copies counting museum funds. There are books of the Holy Scriptures, liturgical books, patristic literature, books on the church history, some albums with icon painting and other publications. The museum exhibits books of the Holy Scripture in 40 languages - European, Asian and indigenous languages of the peoples of Russia. Among rare museum exhibits there is the Ostrog Bible (1581), the Moscow Bible (1663), several editions of the Elizabethan Bible (XVIII century), the Venetian Vulgate edition (1609) etc. One of the pearls of the collection is a Czech manuscript of the mid XIV century as well as a two-volumed Bible edition in French with 228 engravings by Gustave Dore (1866) and editions containing works of Lucas Cranach, Rembrandt, Albrecht Durer; German Bible edition illustrated by Salvador Dali (1990), a four-volumed Bible in French with Edie Legrand’si llustrations (1949) etc. The museum, which has emerged from the Bishop Pitirim’s library, is currently growing with exhibits purchased by Archimandrite Sergiy, Abbot of the St. Joseph-of-Volotsk monastery, and generous gifts of the Institute of the Bible Translation as well as other donators and patrons.
18
Nosonovsky, M. "НАДГРОБНЫЕ НАДПИСИ НА ДРЕВНЕЕВРЕЙСКОМ ЯЗЫКЕ ИЗ РЕГИОНA РАЙСН (БЕЛАРУСЬ И УКРАИНА)". Proceedings in Archaeology and History of Ancient and Medieval Black Sea Region, № 13 (15 лютого 2022): 954–70. http://dx.doi.org/10.53737/2713-2021.2021.25.38.036.
Повний текст джерелаАнотація:
Hebrew gravestone inscriptions from Jewish cemeteries from the region called Raysn (mostly in current Belarus and partially in Ukraine) are studied as a historical source and a literature genre. The epitaphs express the idea of a connection between the ideal world of Scripture and religious Hebrew books and the world of everyday life of a shtetl or community. This can be traced at several levels. First, at the level of inscriptions’ structure, the epitaph includes an indication of the place (“here lies”), time (date), and name, thus tying the deceased to a specific “coordinate system”. Second, biblical quotations emphasize the relation of a particular life and death to the situation with that described in the Bible. Third, at the language level, despite the fact that epitaphs are almost always written in Hebrew and not in Yiddish, we are dealing with certain features of Hebrew—Yiddish bilingualism. Hebrew terms could simultaneously be Yiddish lexemes. We observe orthography code-switching between Hebrew consonant spelling and Yiddish phonetic spelling, depending on whether the concept is found in Hebrew holy books or in everyday life. Fourth, epitaphs occupy an intermediate position between the “high”, author's literature and canonical religion, on the one hand, and folk literature and religion, on the other hand. The difference between the epitaphs from Ukraine and Belarus is discussed. Надгробные надписи на иврите с еврейских кладбищ из района Райсн (в основном на территории современной Беларуси и Украины) рассматриваются и изучаются как исторический источник и литературный жанр. Эпитафии выражают идею связи между идеальным миром Священного Писания и религиозных книг на иврите и миром повседневной жизни местечка или общины. Это прослеживается на нескольких уровнях. Во-первых, на уровне структуры надписей эпитафия включает указание места («здесь лежит»), времени (даты) и имени, тем самым привязывая покойного к определенной «системе координат». Во-вторых, библейские цитаты подчеркивают связь конкретной жизни и смерти с ситуацией, описанной в Библии. В-третьих, на уровне языка, несмотря на то, что эпитафии почти всегда пишутся на иврите, а не на идише, мы имеем дело с некоторыми особенностями двуязычия иврит—идиш. Термины на иврите могут одновременно быть лексемами идиша. Мы наблюдаем переключение орфографического кода между консонантной орфографией иврита и фонетическим написанием на идиш, в зависимости от того, встречается ли понятие в священных книгах или в повседневной жизни. В-четвертых, эпитафии занимают промежуточное положение между «высокой», авторской литературой и канонической религией, с одной стороны, и народной литературой и религией, с другой. Обсуждается разница между эпитафиями из Украины и Беларуси.
19
Козлов, Максим. "Successors of the apostles and witnesses to the truth." Церковный историк, no. 1(1) (June 15, 2019): 9–27. http://dx.doi.org/10.31802/chist.2019.1.1.001.
Повний текст джерелаАнотація:
Статья посвящена рассмотрению различных сторон епископского служения. Освещена проблема поставления епископов. При использовании метода исторического анализа, основанного на обращении к Священному Писанию, Правилам святых апостолов, постановлениям Вселенских и Поместных Соборов, а также путём обзора святоотеческого наследия доказывается, что со времён первых христианских общин ни пресвитеры, ни диаконы, ни миряне не обладали правом поставления епископов. Подчеркивается, что рукоположение всегда было прерогативой самих епископов, при этом строго соблюдалось преемство хиротонии от апостолов. В статье рассмотрен сам термин «хиротония» с объяснением его двойного значения - посвящения в священный сан и древнего значения избрания кандидата на поставление в епископа, осуществляемого через простирание рук. Большое внимание уделено описанию чинопоследования епископской хиротонии и его литургического развития. Заключительная часть статьи посвящена анализу требований к епископу в его служении архипастыря и свидетеля истины, в особенности в настоящее время, и обзору понятия соборности как неотъемлемой части Православия. Целью настоящего исследования является привлечение внимания к жизненно важному значению епископата для Церкви и к ответственности архипастырского служения. The article "Successors of the Apostles and Witnesses to the Truth" deals with various aspects of the bishop's ministry. The problem of the ordination of bishops is highlighted. Using the method of historical analysis, based on the Scriptures, the Rules of the Apostles, the decrees of the Ecumenical and Local Councils, and a review of the patristic heritage, it is argued that since the first Christian communities, neither presbyters, deacons nor laymen have had the right to ordain bishops. It emphasizes that ordination was always the prerogative of the bishops themselves, with strict observance of the succession of ordination from the apostles. The article discusses the term "consecration" and explains its double meaning - ordination and the ancient election of a candidate for bishop ministry, which took place through the show of hands. Much attention is given to the description of the consecration of a bishop and its liturgical development. The final part of the article analyses the requirements for a bishop in his ministry as archpastor and witness to the truth, especially in modern times, and reviews the concept of synodality as an integral part of Orthodoxy. The purpose of this study is to draw attention to the vital importance of the episcopate for the Church and to the responsibility of the archpastoral ministry.
20
Фридман, Иосиф Александрович. "Umberto Cassuto as a Critic of the Documentary Hypothesis of the Origin of the Pentateuch." Theological Herald, no. 4(35) (December 25, 2019): 17–37. http://dx.doi.org/10.31802/2500-1450-2019-35-17-37.
Повний текст джерелаАнотація:
Статья посвящена творческому наследию выдающегося итальянско-еврейского учёного, историка и библеиста Умберто Кассуто (1883-1951). Его основной вклад в науку о Священном Писании - развёрнутая критика документальной гипотезы происхождения Пятикнижия. Основная часть данной статьи представляет собой изложение воззрений Кассуто на первый из «столпов» документальной гипотезы - употребление в тексте Торы Божественных имён. Автор надеется показать, что, используя строго научные методы, Кассуто даёт вполне правдоподобные альтернативные объяснения тем феноменам, на исключительную правоту собственного объяснения которых с момента возникновения претендует документальная гипотеза. Вместо того чтобы опровергать частные аспекты названной теории, Кассуто, последовательно выступая против самого принципа деления текста Пятикнижия на первоначально независимые друг от друга «источники», фактически предложил в библеистике новую научную парадигму, потенциально претендующую на всеохватность и полную замену документальной гипотезы. В последующей статье на эту же тему автор намеревается продемонстрировать подход У. Кассуто ко второму, третьему, четвёртому и пятому «столпам» документальной гипотезы, а также остановить внимание на рецепции идей Кассуто в мире библеистики. The present article is devoted to the scientific heritage left by a major Jewish academician of Italian descent, historian and biblical scholar Umberto Cassuto (1883-1951). His main contribution to this field consists in large-scale criticism of the Documentary Hypothesis of the origin of the Pentateuch. In the main part of our article the author presents an outline of Cassuto’s views on the first of the five «pillars» onwhich the Documentary Hypothesis rests. The author endeavors to demonstrate that, using strictly scientific argumentation, Cassuto gives quite plausible alternative explanations to such phenomena as the Documentary Hypothesis claims its unique right to explain correctly. Instead of attacking and refuting any particular aspects of the hypothesis, Cassutoconsistently argues against the very principle according to which the Torah is divided among a number of «source texts» perceived to have once been independent of one another. As a matter of fact, U. Cassuto has presented a new scholarly paradigm with a potential that would suffice to make it a full-fledged substitution of the Documentary Hypothesis. In a second article on this topic the author intends to demonstrate Cassuto’s approach to the other four «pillars» of the Documentary Hypothesis as well as to devote special attention to the response that Cassuto’s ideas met in the world of Bible studies.
21
Скобелев, Михаил Анатольевич. "Prologue to Genesis (1, 1-11, 26): Prophetic Revelation, History, Myth or Metahistory?" Theological Herald, no. 3(38) (October 15, 2020): 17–46. http://dx.doi.org/10.31802/gb.2020.38.3.001.
Повний текст джерелаАнотація:
В статье рассматриваются богословие, композиция и литературная форма сюжетов, входящих в состав Пролога книги Бытия (1, 1-11, 26). Во второй половине XIX - начале XX вв. в результате появления Документальной гипотезы и сопоставления Священного Писания с литературными памятниками Древнего Ближнего Востока большая часть сюжетов, составляющих Пролог, была объявлена мифами и древнееврейским фольклором (Ю. Велльгаузен, Г. Гунекель, Дж. Фрезер). Кроме выявленных ближневосточных параллелей, новому отношению к повествованиям Пролога книги Бытия способствовали: отсутствие в нём ясно выраженной исторической задачи и символичность изложения. Защищая традиционный взгляд на Пролог как на священную историю и пророческое откровение, епископ Кассиан (Безобразов) предложил рассматривать все библейские сюжеты, содержащие теофанию, как метаисторию. Протоиерей Сергий Булгаков, А. Ф. Лосев, Б. П. Вышеславцев, занимавшиеся феноменом мифотворчества, назвали библейское повествование о начале мироздания мифом, но в ином смысле, чем это делали Г. Гункель и Дж. Фрезер. Они обосновали новый положительный взгляд, согласно которому миф не есть выдумка или фантазия, а реальность, основанная на мистическом опыте. В статье анализируется каждый из перечисленных терминов: «история», «миф», «метаистория» применительно к Прологу, а также рассматривается возможность их согласования с традиционным церковным взглядом на эту часть книги Бытия. The article deals with the theology, composition and literary form of the narrations which constitute the prologue part of the book of Genesis (1, 1-11, 26). During the second half of the 19th and at the turn of the 20th cent., following the emergence of the Documentary hypothesis as well as the comparison of the Holy Scripture with the newly-discovered literary monuments of Ancient Near East, the greater part of the narrations that constitute the Prologue were labeled myths and ancient Hebrew folklore (J. Wellhausen, H. Gunkel, J. Frazer). In addition to the then detected Near Eastern parallels, this new attitude towards the narrations of the Prologue was fostered by its lack of a clearly expressed historical dedication and the symbolic form of their exposition. Defending the traditional view of the Prologue as sacred history and prophetic revelation, bishop Kassian (Bezobrazov) proposed to consider all the biblical narrations that contain theophanies as metahistorical. Archpriest Sergey Bulgakov, A. F. Losev and B. P. Vysheslavtsev, who analyzed the phenomenon of myth-making, called the Biblical narration of the origins of the world a myth, but in a sense different from that proposed by Gunkel and Frazer. They have founded a new and positive conception according to which a myth is not fiction but rather a kind of reality based upon mystical experience. The author of the article analyzes each of the terms enumerated - «history», «myth», «metahistory» - in their use relating them to the Prologue; he also examines the possibility of their harmonizing with the traditional ecclesiastical view of this part of the book of Genesis.
22
Скобелев, Михаил Анатольевич. "Prologue to Genesis (1, 1-11, 26): Prophetic Revelation, History, Myth or Metahistory?" Theological Herald, no. 3(38) (October 15, 2020): 17–46. http://dx.doi.org/10.31802/gb.2020.38.3.001.
Повний текст джерелаАнотація:
В статье рассматриваются богословие, композиция и литературная форма сюжетов, входящих в состав Пролога книги Бытия (1, 1-11, 26). Во второй половине XIX - начале XX вв. в результате появления Документальной гипотезы и сопоставления Священного Писания с литературными памятниками Древнего Ближнего Востока большая часть сюжетов, составляющих Пролог, была объявлена мифами и древнееврейским фольклором (Ю. Велльгаузен, Г. Гунекель, Дж. Фрезер). Кроме выявленных ближневосточных параллелей, новому отношению к повествованиям Пролога книги Бытия способствовали: отсутствие в нём ясно выраженной исторической задачи и символичность изложения. Защищая традиционный взгляд на Пролог как на священную историю и пророческое откровение, епископ Кассиан (Безобразов) предложил рассматривать все библейские сюжеты, содержащие теофанию, как метаисторию. Протоиерей Сергий Булгаков, А. Ф. Лосев, Б. П. Вышеславцев, занимавшиеся феноменом мифотворчества, назвали библейское повествование о начале мироздания мифом, но в ином смысле, чем это делали Г. Гункель и Дж. Фрезер. Они обосновали новый положительный взгляд, согласно которому миф не есть выдумка или фантазия, а реальность, основанная на мистическом опыте. В статье анализируется каждый из перечисленных терминов: «история», «миф», «метаистория» применительно к Прологу, а также рассматривается возможность их согласования с традиционным церковным взглядом на эту часть книги Бытия. The article deals with the theology, composition and literary form of the narrations which constitute the prologue part of the book of Genesis (1, 1-11, 26). During the second half of the 19th and at the turn of the 20th cent., following the emergence of the Documentary hypothesis as well as the comparison of the Holy Scripture with the newly-discovered literary monuments of Ancient Near East, the greater part of the narrations that constitute the Prologue were labeled myths and ancient Hebrew folklore (J. Wellhausen, H. Gunkel, J. Frazer). In addition to the then detected Near Eastern parallels, this new attitude towards the narrations of the Prologue was fostered by its lack of a clearly expressed historical dedication and the symbolic form of their exposition. Defending the traditional view of the Prologue as sacred history and prophetic revelation, bishop Kassian (Bezobrazov) proposed to consider all the biblical narrations that contain theophanies as metahistorical. Archpriest Sergey Bulgakov, A. F. Losev and B. P. Vysheslavtsev, who analyzed the phenomenon of myth-making, called the Biblical narration of the origins of the world a myth, but in a sense different from that proposed by Gunkel and Frazer. They have founded a new and positive conception according to which a myth is not fiction but rather a kind of reality based upon mystical experience. The author of the article analyzes each of the terms enumerated - «history», «myth», «metahistory» - in their use relating them to the Prologue; he also examines the possibility of their harmonizing with the traditional ecclesiastical view of this part of the book of Genesis.
23
Сыромятников, Олег Иванович. "Eschatological Aspects of Orthodox Poetics. The Novel F. M. Dostoevsky «Demons»." Theological Herald, no. 3(38) (October 15, 2020): 316–40. http://dx.doi.org/10.31802/gb.2020.38.3.015.
Повний текст джерелаАнотація:
Православная поэтика представляет собой совокупность средств выражения православного вероучения в образности литературного произведения. Ее основы лежат в «Слове о законе и благодати» (XI в.), но свое наивысшее развитие она получила в XIX в. в трудах православных писателей, среди которых особое место принадлежит Ф.М. Достоевскому. Найденные им художественные средства позволяют изображать процессы, протекающие в духовном мире человека и общества. В творчестве писателя вопрос о личном спасении человека неразрывно связан с вопросом об исторической судьбе России. Ярким примером является роман «Бесы» (1872), непосредственным поводом к написанию которого послужило преступление, совершенное революционной группой под руководством Нечаева. Его главной причиной Достоевский считает углубляющуюся апостасию русской интеллигенции, ставшую следствием гордыни, эгоизма и гедонизма. Писатель показывает, как желание насытить страсти разрушает в человеке образ Божий, после чего образующуюся духовную пустоту заполняет зло, и человек постепенно приобретает черты антихриста, о появлении которого предупреждает Священное Писание. Прежде всего это относится к образам Ставрогина и Петра Верховенского - в каждом из них есть свойства, атрибутируемые антихристу: гордыня, злоба, неспособность любить и др., но ни в одном из них они не воплотились во всей полноте. Тем самым Достоевский предупреждает, что если разрушение духовного сознания русского общества вовремя не остановить, то эти черты смогут воплотиться и в одном человеке. Orthodox poetics is a set of means to express the Orthodox creed in the imagery of a literary work. Its foundations lie in the «Word of Law and Grace» (the XIth century), but it received its highest development in the works of the Orthodox writers of the XIXth century, among whom a special place belongs to F. M. Dostoevsky. The artistic means he found allow him to describe the processes taking place in the spiritual world of man and society. In the writer’s works, the question of personal salvation is inextricably linked with the question of the historical fate of Russia. The novel «Demons» (1872) is a striking example: an immediate occasion for writing it was the crime committed by the revolutionary group headed by Nechaev. Dostoevsky considers the deepening apostasy of the Russian intelligentsia to be the main reason for it, being a consequence of pride, egoism and hedonism. The writer shows how the desire to satiate passions destroys the image of God in man. After that, the resulting spiritual emptiness is filled with evil, and man gradually acquires the features of the antichrist, whose appearance is predicted by the Holy Scriptures. First of all, this applies to the images of Stavrogin and Peter Verkhovensky - in each of them there are features attributed to the antichrist: pride, anger, inability to love, etc., but in none of them they are completely fulfilled. Thus Dostoevsky warns us that if the destruction of the Russian society spiritual consciousness is not timely stopped, these traits can be embodied in one person.
24
Сыромятников, Олег Иванович. "Eschatological Aspects of Orthodox Poetics. The Novel F. M. Dostoevsky «Demons»." Theological Herald, no. 3(38) (October 15, 2020): 316–40. http://dx.doi.org/10.31802/gb.2020.38.3.015.
Повний текст джерелаАнотація:
Православная поэтика представляет собой совокупность средств выражения православного вероучения в образности литературного произведения. Ее основы лежат в «Слове о законе и благодати» (XI в.), но свое наивысшее развитие она получила в XIX в. в трудах православных писателей, среди которых особое место принадлежит Ф.М. Достоевскому. Найденные им художественные средства позволяют изображать процессы, протекающие в духовном мире человека и общества. В творчестве писателя вопрос о личном спасении человека неразрывно связан с вопросом об исторической судьбе России. Ярким примером является роман «Бесы» (1872), непосредственным поводом к написанию которого послужило преступление, совершенное революционной группой под руководством Нечаева. Его главной причиной Достоевский считает углубляющуюся апостасию русской интеллигенции, ставшую следствием гордыни, эгоизма и гедонизма. Писатель показывает, как желание насытить страсти разрушает в человеке образ Божий, после чего образующуюся духовную пустоту заполняет зло, и человек постепенно приобретает черты антихриста, о появлении которого предупреждает Священное Писание. Прежде всего это относится к образам Ставрогина и Петра Верховенского - в каждом из них есть свойства, атрибутируемые антихристу: гордыня, злоба, неспособность любить и др., но ни в одном из них они не воплотились во всей полноте. Тем самым Достоевский предупреждает, что если разрушение духовного сознания русского общества вовремя не остановить, то эти черты смогут воплотиться и в одном человеке. Orthodox poetics is a set of means to express the Orthodox creed in the imagery of a literary work. Its foundations lie in the «Word of Law and Grace» (the XIth century), but it received its highest development in the works of the Orthodox writers of the XIXth century, among whom a special place belongs to F. M. Dostoevsky. The artistic means he found allow him to describe the processes taking place in the spiritual world of man and society. In the writer’s works, the question of personal salvation is inextricably linked with the question of the historical fate of Russia. The novel «Demons» (1872) is a striking example: an immediate occasion for writing it was the crime committed by the revolutionary group headed by Nechaev. Dostoevsky considers the deepening apostasy of the Russian intelligentsia to be the main reason for it, being a consequence of pride, egoism and hedonism. The writer shows how the desire to satiate passions destroys the image of God in man. After that, the resulting spiritual emptiness is filled with evil, and man gradually acquires the features of the antichrist, whose appearance is predicted by the Holy Scriptures. First of all, this applies to the images of Stavrogin and Peter Verkhovensky - in each of them there are features attributed to the antichrist: pride, anger, inability to love, etc., but in none of them they are completely fulfilled. Thus Dostoevsky warns us that if the destruction of the Russian society spiritual consciousness is not timely stopped, these traits can be embodied in one person.
25
Лизгунов, Павел. "The Concept of Humility by Clement of Alexandria and Origen." Theological Herald, no. 3(34) (August 15, 2019): 114–37. http://dx.doi.org/10.31802/2500-1450-2019-34-114-137.
Повний текст джерелаАнотація:
Цель данной статьи - раскрыть понятие смирения у Климента и Оригена Александрийских. Для этого проводится филологический анализ употребления изучаемыми авторами слов смирение, смиренномудрие и однокоренных с ними, а также богословский анализ учения авторов о соответствующих добродетелях - в сравнении с предшествующей традицией раскрытия этой добродетели. Авторы, стоящие у истоков христианской богословской науки, обобщают сказанное прежде них о добродетели смирения и вносят собственный вклад в христианское учение о смирении. В текстах Климента и Оригена встречаются как античное словоупотребление, в котором термин «смирение» имеет уничижительный смысл, так и христианское употребление в значении нравственной добродетели. Их учение о христианских добродетелях смирения, смиренномудрия и кротости основывается на Священном Писании и содержит в себе черты учения мужей апостольских, ранних апологетов и борцов с гностицизмом. В их текстах впервые ставится вопрос о соотношении христианского и античного учений о смирении, который они пытаются решить в духе примирения античных и христианской этических систем. При этом оба автора указывают на бóльшую древность библейского учения по сравнению с учением Платона, а Климентпрямо называетплатоновское высказывание о добродетельном смирении заимствованием из Ветхого Завета. В ряде случаев зависимость авторов от античной мысли приводит к неточностям и натяжкам в передаче христианского нравственного учения. В частности, это проявляется в учении Климента о добродетельной гордости и в отвержении Оригеном библейских «телесных» форм смирения в пользу смирения по преимуществу интеллектуального. The purpose of this article is to reveal the concept of humility among Clement and Origen of Alexandria. To do this, a philological analysis of the use by the authors of the words humility, humility and cognate with them, as well as a theological analysis of the teachings of the authors about the corresponding virtues, is carried out in comparison with the previous tradition of revealing this virtue. Their teaching on the Christian virtues of humility, humility and meekness is based on the Holy Scriptures and contains features of the teachings of the husbands of the apostolic, early apologists and fighters against Gnosticism. For the first time, their texts raise the question of the relationship between Christian and antique teachings on humility, which they are trying to solve in the spirit of reconciliation of ancient and Christian ethical systems. At the same time, both authors point to the greater antiquity of the biblical teaching in comparison with the teachings of Plato, and Clement directly calls the Platonic statement about virtuous humility borrowing from the Old Testament. In some cases, the authors’ dependence on ancient thought leads to inaccuracies and stretches in the transmission of Christian moral teachings. In particular, this is manifested in Clement’s doctrine of virtuous pride and in Origen’s rejection of the biblical «bodily» forms of humility in favor of humility predominantly intellectual.
26
Баранов, Владимир Александрович. "Doctrine of Angels in «The Exact Exposition of the Orthodox Faith» of St. John of Damascus." Theological Herald, no. 2(41) (September 15, 2021): 178–209. http://dx.doi.org/10.31802/gb.2021.41.2.008.
Повний текст джерелаАнотація:
В Священном Писании ангелы изображаются неизмеримо более совершенными существами, чем человек, но при этом в Послании к Евреям человек ставится гораздо выше служебных духов, посылаемых в помощь имеющим наследовать спасение (Евр. 1, 14). Очень немногие Отцы предпринимали попытку систематического обсуждения онтологического статуса и роли небесных сил. Даже в самом известном трактате об ангелах, «О небесной иерархии», Дионисий Ареопагит рассуждает об ангелах в рамках неоплатонической иерархической парадигмы, используемой в качестве концептуальной основы для учения об ангелах как посредниках в передаче божественного откровения, по большей части игнорируя радикальный и парадоксальный «слом» онтологических иерархий в Воплощении и возвышенную роль человеческой природы, телесно пребывающую одесную Отца на престоле славы в ипостаси Сына. Альтернативное Дионисию учение об ангелах содержится в краткой главе об ангелах в «Точном изложении православной веры» Иоанна Дамаскина, где подчёркивается равный людям онтологический статус ангелов как части тварного мира. В других произведениях Иоанн Дамаскин даёт убедительное христологическое решение дихотомии между ангельским возвышенным состоянием и человеческим ограниченным состоянием в духе Послания к Евреям, предлагая два ярких примера в качестве разрешения: Богородицу, неизмеримо превосходящую все ангельские силы, возвышенную более херувимов и превознесённую превыше серафимов, а также участие в Евхаристии, дарованное людям, но не ангелам. In the Holy Scripture, angels are described as immeasurably more perfect beings than humans, yet at the same time, in the Epistle to the Hebrews, humans are placed much higher than the «ministering spirits sent forth to minister for them who shall be heirs of salvation» (Heb. 1, 14). Very few Fathers have attempted to systematically discuss the ontological status and role of the heavenly powers. In the most famous treatise on angels, On the Celestial Hierarchy, Dionysius the Areopagite discusses angels in the Neoplatonic hierarchical paradigm used as a conceptual basis for the archaic doctrine of angels as intermediaries in the transmission of divine revelation, and for the most part underplaying the radical and paradoxical “collapse” of ontological hierarchies in the Incarnation and supreme role of human nature placed bodily at the right hand of the Father on the throne of glory in the hypostasis of the Son. An alternative doctrine of angels to that of Dionysius appears in a short chapter on angels in John of Damascus’ Exact Exposition of the Orthodox Faith, which emphasizes the ontological status of angels equal to humans as a part of the created world. In other writings, John Damascene provides a convincing Christological solution to the dichotomy between the angelic exalted state and human limited state in the spirit of the Epistle to the Hebrews, offering two striking examples as a resolution: the Mother of God, immeasurably superior to all angelic powers, exalted more than cherubim and exalted above the seraphim, and participation in the Eucharist granted to people, but not to angels.
27
Баранов, Владимир Александрович. "Doctrine of Angels in «The Exact Exposition of the Orthodox Faith» of St. John of Damascus." Theological Herald, no. 2(41) (September 15, 2021): 178–209. http://dx.doi.org/10.31802/gb.2021.41.2.008.
Повний текст джерелаАнотація:
В Священном Писании ангелы изображаются неизмеримо более совершенными существами, чем человек, но при этом в Послании к Евреям человек ставится гораздо выше служебных духов, посылаемых в помощь имеющим наследовать спасение (Евр. 1, 14). Очень немногие Отцы предпринимали попытку систематического обсуждения онтологического статуса и роли небесных сил. Даже в самом известном трактате об ангелах, «О небесной иерархии», Дионисий Ареопагит рассуждает об ангелах в рамках неоплатонической иерархической парадигмы, используемой в качестве концептуальной основы для учения об ангелах как посредниках в передаче божественного откровения, по большей части игнорируя радикальный и парадоксальный «слом» онтологических иерархий в Воплощении и возвышенную роль человеческой природы, телесно пребывающую одесную Отца на престоле славы в ипостаси Сына. Альтернативное Дионисию учение об ангелах содержится в краткой главе об ангелах в «Точном изложении православной веры» Иоанна Дамаскина, где подчёркивается равный людям онтологический статус ангелов как части тварного мира. В других произведениях Иоанн Дамаскин даёт убедительное христологическое решение дихотомии между ангельским возвышенным состоянием и человеческим ограниченным состоянием в духе Послания к Евреям, предлагая два ярких примера в качестве разрешения: Богородицу, неизмеримо превосходящую все ангельские силы, возвышенную более херувимов и превознесённую превыше серафимов, а также участие в Евхаристии, дарованное людям, но не ангелам. In the Holy Scripture, angels are described as immeasurably more perfect beings than humans, yet at the same time, in the Epistle to the Hebrews, humans are placed much higher than the «ministering spirits sent forth to minister for them who shall be heirs of salvation» (Heb. 1, 14). Very few Fathers have attempted to systematically discuss the ontological status and role of the heavenly powers. In the most famous treatise on angels, On the Celestial Hierarchy, Dionysius the Areopagite discusses angels in the Neoplatonic hierarchical paradigm used as a conceptual basis for the archaic doctrine of angels as intermediaries in the transmission of divine revelation, and for the most part underplaying the radical and paradoxical “collapse” of ontological hierarchies in the Incarnation and supreme role of human nature placed bodily at the right hand of the Father on the throne of glory in the hypostasis of the Son. An alternative doctrine of angels to that of Dionysius appears in a short chapter on angels in John of Damascus’ Exact Exposition of the Orthodox Faith, which emphasizes the ontological status of angels equal to humans as a part of the created world. In other writings, John Damascene provides a convincing Christological solution to the dichotomy between the angelic exalted state and human limited state in the spirit of the Epistle to the Hebrews, offering two striking examples as a resolution: the Mother of God, immeasurably superior to all angelic powers, exalted more than cherubim and exalted above the seraphim, and participation in the Eucharist granted to people, but not to angels.