Статті в журналах з теми "Колдовство"
Щоб переглянути інші типи публікацій з цієї теми, перейдіть за посиланням: Колдовство.
Оформте джерело за APA, MLA, Chicago, Harvard та іншими стилями
Ознайомтеся з топ-26 статей у журналах для дослідження на тему "Колдовство".
Біля кожної праці в переліку літератури доступна кнопка «Додати до бібліографії». Скористайтеся нею – і ми автоматично оформимо бібліографічне посилання на обрану працю в потрібному вам стилі цитування: APA, MLA, «Гарвард», «Чикаго», «Ванкувер» тощо.
Також ви можете завантажити повний текст наукової публікації у форматі «.pdf» та прочитати онлайн анотацію до роботи, якщо відповідні параметри наявні в метаданих.
Переглядайте статті в журналах для різних дисциплін та оформлюйте правильно вашу бібліографію.
1
Syzranov, Andry V. "КОЛДОВСТВО (СИХР) У ТАТАР АСТРАХАНСКОЙ ОБЛАСТИ". Вестник антропологии (Herald of Anthropology) 51, № 3 (20 вересня 2020): 206–12. http://dx.doi.org/10.33876/2311-0546/2020-51-3/206-212.
Повний текст джерелаАнотація:
The article is devoted to the study of traditions of witchcraft (sihr) among the Tatars of the Astrakhan region. Based on ethnographic materials, it was concluded that witchcraft among the Tatars is mainly associated with harmful magic and spells. The study reveals a clear connection between ideas about witchcraft and beliefs in evil spirits. It was found that the traditions of witchcraft among the Lower Volga Tatars are parallel to similar phenomena among other ethnoterritorial groups of Tatars in Russia, in particular, the Middle Volga and Siberian Tatars. The materials on the ethnography of witchcraft among the Tatars of the Astrakhan region are being published for the first time.
2
Khisamitdinova, Firdaus G. "Сихырсы ‘колдуны’ и колдовство в башкирской мифологии". Oriental studies 14, № 4 (12 грудня 2021): 710–21. http://dx.doi.org/10.22162/2619-0990-2021-56-4-710-721.
Повний текст джерелаАнотація:
Introduction. The article deals with the mythologized characters of the Bashkir mythology ― sikhyrsy (сихырсы, sorcerers). Its aim is to identify and to interpret the characters and their names, as well as other related vocabulary. Data and methods. The research materials include folklore texts and entries of dictionaries of the Bashkir and of other Turkic languages. The main methods employed for the analysis are descriptive and comparative. Results. The main, most common names of Bashkir sorcerers have been established. These are the terms сихырсы and боҙомсо, which come from lexemes sykhyr (сихыр: magic, witchcraft, sorcery) and bozom (боҙом: damage, witchcraft, harm effected with the help of mythologized objects and means). In addition, the article discusses the terms osokso (осоҡсо), arbausy (арбаусы), iamialliauise (әмәлләүсе), etc., characterizing the methods of Bashkir sorcerers’ malicious actions. There are parallels from other Turkic and non-Turkic languages to the terms associated with sorcerers and witchcraft, which indicate the origin of Bashkir terms. Hence, it has been established that some lexical items, as well as the characters they refer to have pan-Altai roots, some are Turkic, some are inter-Turkic, still others are of Bashkir origin; and a number of words are loans. In particular, the term sikhyrsy (сихырсы) itself goes back to Arabic, while the items bozomso (боҙомсо), arbausy (арбаусы), osokso (осоҡсо), and yelpeui (йелпеү) have parallels in many Turkic languages. Interestingly, йелпеү has phonetic variants not only in the Turkic, but also in the Mongolian languages; and боҙомсо and арбаусы have parallels in the Finno-Ugric languages. Also, the article discusses in some detail methods of Bashkir sorcerers’ malicious actions, illustrating them with examples. According to the author, the most common of these are the use of grave earth, “mortuary water”, needles to sew a shroud, raw eggs, dolls, blood of innocence, menstrual blood, as well as witchcraft based on the use of sweat, knots, and special incantations, which, according to the Bashkir ancestors, enhanced the harmfulness of techniques used. Finally, the article deals with cases of witchcraft of medicine men, positive characters of Bashkir mythology, who performed them to punish evil, namely, thieves of cattle and of goods, and rapists. Conclusions. The mythologized characters of sykhyrsy belong to negative characters and the Bashkir language has numerous items for their designation. The sykhyrsy had at their disposal a variety of means and methods to do harm, as well as antidotes to their harmful action. There is terminology for every magical action, the items often having Turkic or Altaic roots, and sometimes borrowed from other languages.
3
Golovina, Tatiana. "CHARM AND WITCHCRAFT." Bulletin of the Moscow State Regional University (Russian philology), no. 2 (2017): 6–15. http://dx.doi.org/10.18384/2310-7278-2017-2-6-15.
Повний текст джерела
4
Иникова, С. А. "«ЗНАЮТ, ОПАСАЮТСЯ, НО НЕ ГОВОРЯТ»: КОЛДОВСТВО У ЗАКАВКАЗСКИХ ДУХОБОРЦЕВ". Вестник антропологии (Herald of Anthropology), № 2 (50) (2020): 106–24. http://dx.doi.org/10.33876/2311-0546/2020-50-2/106-124.
Повний текст джерелаАнотація:
На основе полевого материала, собранного среди закавказских духоборцев, в статье рассматривается «колдовской» дискурс, сформировавшийся в секте за два столетия, прожитые духоборцами в отрыве от русского народа. Противоречие между народной традицией, которую они принесли из мест своего выхода, когда жили среди православных в России, и религиозной доктриной, не допускавшей возможности общения сынов Божьих с нечистой силой, привело к тому, что тема колдовства была вынесена на периферию культурного поля и открыто не обсуждалась. В работе рассматриваются традиционные комплексы фольклорных сюжетов, дожившие в духоборческой среде до наших дней, и обращено внимание на широко известные сюжеты, оказавшиеся неприемлемыми в их сообществе. Хотя среди духоборцев не было людей, реально занимавшихся колдовскими практиками, в статье показаны механизмы «создания» образа колдуна. Потребность в таких людях исчерпывалась желанием односельчан возложить на них ответственность за проблемы и несчастья.
5
Ипполитова, Александра. "Колдовство перед лицом суда в украинских воеводствах Речи Посполитой". ВИВЛIОθИКА: E-Journal of Eighteenth-Century Russian Studies 10 (15 грудня 2022): 162–68. http://dx.doi.org/10.21900/j.vivliofika.v10.1150.
Повний текст джерела
6
Togoeva, O. I. "The court temptations. The magic of the courtesans in John of Salisbury’s Policraticus." Adam & Eve. Gender History Review, no. 28 (2020): 49–75. http://dx.doi.org/10.32608/2307-8383-2020-28-49-75.
Повний текст джерелаАнотація:
The article analyzes the views of John of Salisbury (1115/1120–1180) on the court life in Medieval Europe. The attention is focused on the concept of temptations that haunt the ruler and his inner circle in everyday life, described by the famous English scholastic in his main treatise — Polycraticus. The author of the article highlights the original interpretation of the witchcraft as a temptation developed by John. From his point of view the magical practices had an exceptional influence on the court life, since they were the lot of the dissolute women who literally poison the sovereigns’ life.
7
Andresky S., S. "Chapters 7-8 from the Book “Witchcraft in the Social Sciences”." Политическая концептология: журнал метадисциплинарных исследований, no. 4 (December 28, 2023): 147–58. http://dx.doi.org/10.18522/2949-0707.2023.4.147158.
Повний текст джерелаАнотація:
The journal “Political Conceptology” publishes a translation of the seventh and eighth chapters of Stanislav Andreski's book “Witchcraft in the Social Sciences” (Czarnoksiestwo w naukach spolecznych), published in 2002 by Oficyna naukowa (Warszawa).
8
Ломанченко, Д. "Колдовство как метафора стратегий русского авангарда в стихотворении М. Цветаевой "На заре - наимедленнейшая кровь..."". Філологічні студії, Вип. 6 (2015): 221–25.
Знайти повний текст джерела
9
Pelipenko, T. I. "WITCHCRAFT ON SECULAR COURT PRACTICE IN THE GRAND DUCHY OF LITHUANIA." Vestnik Bryanskogo gosudarstvennogo universiteta 03, no. 02 (June 29, 2019): 61–66. http://dx.doi.org/10.22281/2413-9912-2019-03-02-61-66.
Повний текст джерела
10
Khristoforova, Olga B. "FROM MORAL PANIC TO SOCIAL INSTITUTION AND BACK AGAIN. WITCHCRAFT BELIEFS IN HUMAN HISTORY." RSUH/RGGU Bulletin. "Literary Theory. Linguistics. Cultural Studies" Series, no. 5 (2021): 31–53. http://dx.doi.org/10.28995/2686-7249-2021-5-31-53.
Повний текст джерелаАнотація:
In the paper, witchcraft beliefs in the modern world are considered within the framework of the ethological and structural-functional approaches, the concepts of “moral panic” and “the image of a limited good”. The author analyzes the ethological foundations and social functions of witchcraft beliefs and demonstrates that the idea of witchcraft turns out to be a function of social relations, communication needs and creative abilities (one might say, a side effect of those universal human needs and abilities). The article consistently demonstrates how, in the hunter-gatherer and early farming communities, witchcraft beliefs and related practices become an important cognitive tool and mechanism of social regulation, and how, as society grows and becomes more complex, those ideas and practices become a symptom of social distress (when persecution begins and whole groups of demonized fellow-countrymen begin to be persecuted). The author shows that the witchcraft belief, which remaining latent in collective consciousness, are getting stronger in situations of social upheaval and economic crises, and the persecution of alleged witches may resume today. Up-to-day cases from Uganda, Tanzania, Kenya and Russia demonstrate such state of affairs.
11
Manichkin, N. A. "Кубинский обряд cambio de vida: заместительная жертва и магические методы лечения в XXI веке / THE CUBAN RITE “CAMBIO DE VIDA”: THE SUBSTITUTE VICTIMS AND MAGICAL TREATMENT METHODS IN THE 21ST CENTURY". Вестник антропологии (Herald of Anthropology), № 2022 №4 (28 листопада 2022): 230–45. http://dx.doi.org/10.33876/2311-0546/2022-4/230-245.
Повний текст джерелаАнотація:
Статья посвящена ритуальной практике cambio de vida, существующей в афро‑карибских религиозно‑магических традициях, в частности, в сантерии, ифа и пало монте. Автор показывает структуру и логику обряда, ранее в научной литературе подробно не освещавшегося. Отдельное внимание уделяется осуществлению этой практики в условиях современной городской и медицинской инфраструктуры, в том числе в стационаре. Колдовство стало частью своеобразного социокультурного бриколажа на Кубе. В индивидуальных пациентских историях оно нередко дополняет смесь из биомедицинской терапии и неконвенциональных лечебных практик. В статье демонстрируется, как колдовское заместительное жертвоприношение может способствовать росту напряженности и недоверия. Опросы информантов говорят о том, что ритуальная практика cambio de vida порождает и интенсифицирует логику недоверия, а те нарративы, которые вокруг нее складываются, соответствуют социальной напряженности и конкурентной озабоченности населения. Отмечается моральная сомнительность и амбивалентность описываемой магической практики. Основным материалом для статьи служат полевые исследования автора 2013 и 2019 гг. Привлекая научную литературу, касающаяся затронутых вопросов, он стремится к комплексному описанию современного бытования cambio de vida на Кубе. The article is devoted to the ritual practice “cambio de vida” which exists in the Afro‑Caribbean religious and magical traditions, in particular, in Santeria, Ifa and Palo Monte. The author shows the structure and logic of the rite which have not been detailed in the scientific literature. Particular attention is paid to the implementation of this practice in the context of the modern urban and medical infrastructure including inpatient care. Witchcraft has become a part of socio‑cultural bricolage in Cuba. In the individual patient histories, it often complements a mixture of biomedical therapies and non‑conventional healing practices. It is shown that witchcraft substitute sacrifice may contribute to the tensions and mistrust. Conversations with informants suggest that the ritual practice of “cambio de vida” generates and intensifies the logic of distrust, and the narratives that are formed around it correspond to social tension and competitive concerns of the population. The moral dubiousness and ambivalence of the described magical practice is noted. The article is based on the author’s field research in 2013 and 2019. Using the scientific literature related to the issues raised the author aims for a complete description of the cambio de vida current existence in Cuba.
12
Бессонов, Н. "Мифы и миротворцы западноевропейского колдовства". Исторический журнал, № 4 (112) (2014): 12–29.
Знайти повний текст джерела
13
Popovich, Alexey, and Larisa Soboleva. "Witchcraft in Russia and Ukraine: A Source Factor. Review of: Kivelson, V., Worobec, C. (eds) (2020) Witchcraft in Russia and Ukraine, 1000–1900: A Sourcebook. Ithaca, NY: Northern Illinois University Press (an imprint of Cornell University Press). — XXV, 506 pp." State Religion and Church in Russia and Worldwide 40, no. 2 (2022): 323–31. http://dx.doi.org/10.22394/2073-7203-2022-40-2-323-331.
Повний текст джерела
14
Менделеева, О. А. "ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О МАГИИ И КОЛДОВСТВЕ У НАРОДОВ ИНДИИ В ЭТНОГРАФИЧЕСКИХ ОБЗОРАХ Е.П. БЛАВАТСКОЙ". Вестник Тверского государственного университета. Серия: История, № 4(68) (22 грудня 2023): 147–54. http://dx.doi.org/10.26456/vthistory/2023.4.147-154.
Повний текст джерела
15
Цатурова, С. К. "ГОСУДАРСТВО И ЕГО ВРАГИ (РАЗМЫШЛЕНИЯ О КНИГЕ О.И. ТОГОЕВОЙ «КОРОЛИ И ВЕДЬМЫ»), "Средние века"". Средние века, № 2 (2023): 145–61. http://dx.doi.org/10.7868/s0131878023020083.
Повний текст джерелаАнотація:
Вышедшее недавно в свет исследование О.И. Тогоевой предлагает новый подход к изучению феномена демонологии и ведовских процессов в Западной Европе эпохи Средневековья и раннего Нового времени. Впервые охота на ведьм рассматривается как политическое явление, опирающееся на сугубо светскую концепцию ведовства. В результате исследование О.И. Тогоевой не только раскрывает новые грани политической культуры, но вносит вклад в понимание особенностей процесса построения монархического государства и его восприятия современниками. Так, негативный образ монаршего двора в трактатах и зерцалах как «царства дьявола», где «правят колдуны и развратники», отражает кардинальное изменение природы верховной светской власти, от патримониальной к публично-правовой, где первые места у трона начинают занимать юристы, правоведы и управленцы в ущерб духовенству и клиру, таким образом выражающему свою обиду. Но и сама власть начинает активно использовать обвинения в колдовстве и магических практиках против собственных политических противников. Наконец, «изобретение врага» и вовлечение широких масс людей в «охоту на ведьм» становится эффективной стратегией в руках властей для поддержания порядка и консолидации общества.
16
Vinokurova, I. Yu. "MATERIALS ON DEMONOLOGY AND WITCHCRAFT OF ISAEV VEPSIANS IN THE COLLECTION OF ETHNOGRAPHIC BUREAU OF V. N. TENISHEV." Учёные записки Петрозаводского государственного университета 42, no. 5 (June 2020): 66–75. http://dx.doi.org/10.15393/uchz.art.2020.501.
Повний текст джерела
17
Abitov, I. R., I. M. Gorodetskaya, N. I. Kadyrova, M. V. Ilchenko та M. V. Ilchenko. "Особенности проявления суеверности женщинами в норме и при патологии беременности". Вестник Вятского государственного университета, № 1(143) (12 липня 2022): 119–28. http://dx.doi.org/10.25730/vsu.7606.22.013.
Повний текст джерелаАнотація:
One of the urgent problems of modern obstetrics and gynecology remains the problem of pregnancy pathology. Women with various types of pregnancy pathology are under the influence of high-intensity stress, as they experience physiological changes, often face the need for hospitalization for a long or indefinite period, are in a situation of uncertainty and lack of control due to the inability to influence the course of pregnancy and its successful outcome. A number of authors note that in such a situation of uncertainty and lack of control, people often resort to the use of various rituals, adhere to various superstitious beliefs. The purpose of our study is to identify the features of the manifestations of superstition and its interrelationships with the type of attitude to pregnancy and anxiety in women with pregnancy pathology. To solve the research tasks, the questionnaire of I. R. Abitov's superstition, the scale of belief in the paranormal by J. R. Abitov were used. Tobasika in the adaptation of D. S. Grigoriev, a questionnaire of beliefs and superstitions I. Ya. Stoyanova and I. V. Dobryakova's pregnant relationship test, Spielberger–Hanin's method of self-assessment of anxiety. The study involved 37 women with a normal pregnancy (aged 21 to 48 years) and 29 women with pregnancy pathology (aged 19 to 41 years). Differences were revealed in such indicators as personal anxiety (p≤0.01, U=734.5), superstition (p≤0.001, U=805.5), traditional religious faith (p≤0.001, U=880.0), belief in psi abilities (p≤0.04, U=755.5), witchcraft (p≤0.001, U=863.0), superstitions (p≤0.001, U=851.0), spiritualism (p≤0.001, U=895.5), predictions (p≤0.001, U=890.0) and extraordinary life forms (p≤0.016, U=722.5), pralogical perception (p≤0.001, U=871.0), magical anxiety (p≤0.001, U=875.5), magical prognosis (p≤0.001, U=867.0), the use of non-traditional methods of treatment (p≤0.001, U=853.0) and active use of pralogical protection (p≤0.001, U=825.0). In the group of women with a normal pregnancy, a large number of direct correlations of indicators of personal anxiety and an anxious type of attitude to pregnancy with various indicators of superstition and belief in the paranormal were revealed, while in the group of women with pregnancy pathology, only one direct relationship of the indicator of personal anxiety with the indicator of belief in psi abilities (p≤0.019, r=0.433) and two inverse correlations of the indicator of an anxious type of attitude to pregnancy with the indicator of traditional religious faith (p≤0.015, r=-0.446) and an indicator of a euphoric type of attitude to pregnancy with an indicator of faith in superstitions (p≤0.049, r=-0.369). The obtained results can be applied in correctional work aimed at reducing stress levels and preparing women with pregnancy pathology for childbirth. Одной из актуальных проблем современного акушерства и гинекологии остается проблема патологии беременности. Женщины, имеющие различные виды патологии беременности, находятся под воздействием стресса высокой интенсивности, так как переживают физиологические изменения, часто оказываются перед необходимостью госпитализации на длительный или неопределенный срок, находятся в ситуации неопределенности и отсутствия контроля из-за невозможности повлиять на протекание беременности и ее благополучный исход. Ряд авторов отмечают, что в такой ситуации неопределенности и недостаточности контроля люди зачастую прибегают к использованию различных ритуалов, придерживаются различных суеверных представлений. Целью нашего исследования является выявление особенностей проявлений суеверности и ее взаимосвязей с типом отношения к беременности и тревожностью у женщин с патологией беременности. Для решения задач исследования были использованы опросник суеверности И. Р. Абитова, шкала веры в паранормальное Дж. Тобасика в адаптации Д. С. Григорьева, опросник верований и суеверий И. Я. Стояновой и тест отношений беременной И. В. Добрякова, методика самооценки тревожности Спилбергера – Ханина. В исследовании приняли участие 37 женщин с нормально протекающей беременностью (в возрасте от 21 до 48 лет) и 29 женщин с патологией беременности (в возрасте от 19 до 41 года). Были выявлены различия в таких показателях, как личностная тревожность (р≤0,01, U=734,5), суеверность (р≤0,001, U=805,5), традиционная религиозная вера (р≤0,001, U=880,0), вера в пси-способности (р≤0,04, U=755,5), колдовство (р≤0,001, U=863,0), суеверия (р≤0,001, U=851,0), спиритизм (р≤0,001, U=895,5), предсказания (р≤0,001, U=890,0) и экстраординарные формы жизни (р≤0,016, U=722,5), пралогическое восприятие (р≤0,001, U=871,0), магическая тревожность (р≤0,001, U=875,5), магический прогноз (р≤0,001, U=867,0), использование нетрадиционных способов лечения (р≤0,001, U=853,0) и активное применение пралогической защиты (р≤0,001, U=825,0). В группе женщин с нормально протекающей беременностью было выявлено большое количество прямых взаимосвязей показателей личностной тревожности и тревожного типа отношения к беременности с различными показателями суеверности и веры в паранормальное, в то время как в группе женщин с патологией беременности была обнаружена всего одна прямая взаимосвязь показателя личностной тревожности с показателем веры в пси-способности (р≤0,019, r=0,433) и две обратные взаимосвязи показателя тревожного типа отношения к беременности с показателем традиционной религиозной веры (р≤0,015, r=-0,446) и показателя эйфорического типа отношения к беременности с показателем веры в суеверия (р≤0,049, r=-0,369). Полученные результаты могут быть применены в коррекционной работе, направленной на снижение уровня стресса и подготовку к родам женщин, имеющих патологию беременности.
18
Власкина, Татьяна Юрьевна. "The Feminization of the Intergenerational Transmission of Knowledge About Witchcraft and Healing Among Don Cossacks in the First Half of the Twentieth Century." ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА, no. 4 (November 25, 2021): 84–95. http://dx.doi.org/10.26158/tk.2021.22.4.007.
Повний текст джерелаАнотація:
В статье рассматриваются инверсии традиционной передачи сакрального знания у донских казаков в сфере целительства и колдовства. Предмет изучения - практики профессиональной и репродуктивной магии, для которых ранее было особенно характерно подчеркнутое противопоставление мужского и женского начала. Названное явление обусловлено общероссийским социальным контекстом первой половины XX в. - сломом сословной системы, советской модернизацией общества. На территории Области войска Донского ситуацию усугубили фактическая маргинализация казачества, составлявшего до 1914 г. большую часть населения, и убыль взрослых мужчин, в результате чего феминизация охватила многие стороны повседневной жизни и традиционной культуры. Источником исследования являются полевые материалы 1997-2008 гг., зафиксированные на территории нескольких районов Ростовской и Волгоградской областей. This article examines the changes in the traditional transmission of sacred knowledge among the Don Cossacks in the areas of healing and witchcraft. It involves the practice of professional and reproductive magic, for which the sharp opposition of masculine and feminine principles was previously characteristic. The causes of this phenomenon lie in the Russian social context of the first half of the twentieth century, namely the destruction of the estate system and the Soviet modernization of society. In the Don Cossack Region, the situation was aggravated by the marginalization of the Cossacks and the decline of the male population, as a result of which feminization embraced many aspects of everyday life and traditional culture. The research is based on field data from 1998-2008 recorded in several districts of the Rostov and Volgograd regions.
19
Латышева, Л. А. "Features of criminal liability of women in the domestic legislation of the XVI–XVIII centuries." Ius Publicum et Privatum, no. 4(24) (December 29, 2023): 179–85. http://dx.doi.org/10.46741/2713-2811.2023.24.4.020.
Повний текст джерелаАнотація:
В статье проанализированы отличительные черты уголовной ответственности женщин в отечественном законодательстве XVI–XVIII вв. Источники уголовного права данного периода свидетельствуют об отсутствии четкой регламентации в законе уголовной ответственности женщин- преступниц, а также жестокости, суровости, изощренности применяемых к ним наказаний, сопряженных с психическим и физическим воздействием. Отмечается, что равнозначные наказания применялись к преступницам, происходившим как из простого рода, так и из привилегированных слоев на- селения. Анализ положений Соборного уложения 1649 г. свидетельствует о том, что в XVII в. уголовная политика в отношении женщин продолжает ужесточаться, вводятся квалифицированные виды смертной казни, в частности за мужеубийство, продолжают применяться публичные телесные наказания. Традиционно женскими преступлениями вплоть до правления Петра I продолжают оставаться половые преступления и преступления в сфере колдовства и магии. В статье акцентируется внимание на том, что кардинальные изменения в сфере уголовных наказаний женщин стали прослеживаться лишь в период правления Екатерины II. The article analyzes and identifies distinctive features of women’s criminal liability in the domestic legislation of the XVI–XVIII centuries. The sources of criminal law of this period indicate a lack of clear regulation in the law of the criminal liability of female criminals, as well as cruelty, severity, sophistication of punishments applied to them, associated with mental and physical effects. It is noted that equivalent punishments were applied both to criminals who came from a simple family, and to representatives of privileged segments of the population. The analysis of the Cathedral Code provisions indicates that in the XVII century criminal policy towards women was tightened, qualified types of death penalty were introduced, in particular for manslaughter, and public corporal punishment was still applied. Traditionally, sexual crimes and crimes in the field of witchcraft and magic continued to be women’s crimes until the reign of Peter the Great. The article focuses on the fact that only the reign of Catherine II witnessed cardinal changes in criminal punishment of women.
20
Malej, Izabella. "Rajskie ptaki Aleksandra Błoka i Wiktora Wasniecowa." Slavica Wratislaviensia 170 (October 1, 2019): 25–40. http://dx.doi.org/10.19195/0137-1150.170.2.
Повний текст джерелаАнотація:
Birds of paradise of Alexander Blok and Viktor VasnetsovHeavenly creatures — Alkonost, Sirin and Gamajun — are mythological hybrids with the body of a bird and the head of a beautiful woman. Their origins come from the old Slavonic and Russian folklore. They are described as mythical beings that hypnotised people through singing. Russian artists, including the painter Viktor Vasnetsov and the poet-symbolist Alexander Blok, also succumbed to their charm. Blok, fascinated by Vasnetsov’s canvases Sirin and Alkonost. The Birds of Joy and Sorrow, 1896; Gamajun, the Prophetic Bird, 1895 created poetic versions of these in 1899. In the case of both artists, there is a reference to the semantics of these magical birds, known from the folklore. Alkonost means happiness and hopes, unlike Sirin, an inhabitant of the underground world. Therefore, alkonosts announce joy, while sirins, treating men with hostility, symbolize sadness, suffering and despair. The third bird connecting Blok and Vasnetsov is Gamajun — a bird, the messenger of the gods, their herald, who sings divine hymns to people and predicts the future of those who know how to listen and are open to mysteries. Special attention must be paid to colorful and linear symbolism, to which both creators refer to, as well as to mythical reminiscences Cosmic Tree. Both the painted and lyrical depictions of birds of paradise are an example of creation of a new, modernist myth, the roots of which go back to the oral culture and whose essence defines the philosophical question of the dualism of the world and man’s place in it.Райские птицы Александра Блока и Виктора ВаснецоваРайские существа — Алконост, Сирин и Гамаюн, являются мифологическим гибри- дом тела птицы и головы красивой девы. Истоки их образов восходят к древнеславянскому и русскому фольклору. Они описаны как мифологические существа, которые своим пением гипнотизируют людей. Их колдовству поддались также русские художники, среди которых были живописец Виктор Васнецов и поэт-символист Александр Блок. Блок, очарованный картинами Васнецова Сирин и Алконост. Песнь радости и печали, 1896; Гамаюн, птица вещая, 1895, создал их поэтические версии в 1899 г. В интерепретации райских суще- ствобоих художников прослеживается отсылка к магическим птицам, представленным в фольклоре. Алконост обозначает счастье и надежду, в противовес Сирин как жительницы подземного мира. Таким образом алконосты — вестники радости, зато сирины, враждебно направленные к человеку, символизируют печаль, страдание и отчаяние. Третья птица, со- единяющая Блока и Васнецова, — это Гамаюн, птица вещая, посланник богов, их герольд, услаждающая людей пением Божественных гимнов и предвещающая будущее для тех, кто умеет слушать и открыт для тайны. Особого внимания заслуживают цветовые и линейные символы, а также мифические реминисценции космическое дерево, к которыми оба творца прибегают. Живописные и лирические изображения райских птиц являются примером создания нового, модернистского мифа, корни которого лежат в устной культуре, зато суть помещается в философском вопросе о дуализм мира и место человека в нем.
21
Kuznetsova, Ekaterina A. "WITCHCRAFT INVESTIGATIONS: NEW RESEARCH. BOOKS REVIEW: EMOTIONS IN THE HISTORY OF WITCHCRAFT / ED. BY L. KOUNINE, M. OSTLING. LONDON: PALGRAVE MACMILLAN, 2016. 321 P. MIKHAILOVA T.V. FROM SORCERER TO CHARLATAN: WITCHCRAFT PROCESSES IN THE RUSSIAN EMPIRE OF THE 18TH CENTURY (1740–1800), ST. PETERSBURG: EUSPB PRESS, 2018. 184 P." Folklore: structure, typology, semiotics 4, no. 4 (2021): 112–32. http://dx.doi.org/10.28995/2658-5294-2021-4-4-112-132.
Повний текст джерела
22
Новицкая, Ирина Владимировна, Виктория Владимировна Воробьева, and Зоя Владимировна Федоринова. "MODELLING OF THE FRAGMENT OF THE SEMANTIC FIELD, REPRESENTED BY ABSTRACT NOUNS IN OLD ICELANDIC." Tomsk state pedagogical university bulletin, no. 4(216) (July 6, 2021): 75–82. http://dx.doi.org/10.23951/1609-624x-2021-4-75-82.
Повний текст джерелаАнотація:
Введение. Изучение семантики словообразовательных формантов сосредоточено главным образом на материалах современных языков. Эмпирический материал охватывает лексические единицы одного из древних германских языков – древнеисландского, а именно существительные мужского рода, образованные с помощью словообразовательного суффикса -skapr-. Цель – моделирование участка семантического пространства, вербализованного в древнеисландском языке посредством производных лексических единиц с абстрактной семантикой, маркированных словообразовательным суффиксом -skapr-. Материал и методы. Материалом для исследования послужили этимологические и толковые словари древнеисландского языка. Корпус эмпирического материала составил 86 единиц, выделенных с помощью приема сплошной выборки. Исследование языкового материала осуществлялось с применением методов сравнения, компонентного и словообразовательного анализа, приемов этимологического анализа, интерпретации. Результаты и обсуждение. Корпус лексических единиц мужского рода склонения на -а, образованных от именных основ при помощи суффикса -skapr-, включает 86 единиц. Понятийные области, вербализованные производными с рассматриваемым суффиксом, включают обозначения личностных качеств человека, характера или способа действий и их результатов, обозначение конкретных объектов, товаров в собирательном значении, типов взаимоотношений, обозначения понятий, относящихся к религии, язычеству или колдовству. Наиболее многочисленная группа обозначений охватывает названия черт характера или поведения человека, как поощряемых, так и порицаемых обществом. При этом зафиксировано наличие синонимичных рядов производных с суффиксом -skapr-, номинирующих одно и то же качество характера человека, а также синкретичность семантики некоторых производных с указанным суффиксом, включающей как абстрактные, так и конкретные значения. Наличествующий в морфологической структуре анализируемых производных суффикс -skapr- этимологически связан с самостоятельным словом skap «вид, состояние», которое восходит к праиндоевропейскому корню *(s)keH. Развернутый ряд производных, построенных по одному и тому же словообразовательному типу, позволяет рассматривать данный тип как отдельный формат представления знаний, некий мыслительный конструкт, объективированный суффиксом. Суффикс в такой аналитической конструкции функционирует в качестве маркера формата. В случае с анализируемым суффиксом данный формат может быть определен как абстрактная сущность, названная основой, мыслимая как самостоятельный объект в абсолютизированном виде, т. е. в отрыве от действительного обладателя этой характеристики. Заключение. Производные с словообразовательным суффиксом -skapr- репрезентируют целый спектр понятий, связанных с характеристиками человека и его деятельности. Словообразовательный суффикс функционирует как маркер семантического инварианта в семантической структуре производных, который может позиционироваться как профиль словообразовательного типа. Семантическое пространство, форматируемое суффиксом, имеет композиционную природу, обусловленную семантикой компонентов самого суффикса. Introduction. Over the last decade’s studies on semantics of derivational morphemes have primarily dealt with contemporary language data. The article focuses on a group of Old Icelandic masculine nouns that are formed by means of the derivational suffix -skapr-. The aim is to model a fragment of the semantic field that is represented by the Old Icelandic derivatives with an abstract semantics and marked by the suffix -skapr- . Materials and methods. The source of material for the study is etymological dictionaries of the Old Icelandic language. The corpus of empirical material includes 86 lexical units. The study of the linguistic material draws on the methods of comparison, component and word-formation analysis, methods of etymological analysis, interpretation. Results. The corpus of masculine nouns belonging to the masculine a-declension, derived from nominal stems with the help of the suffix -skapr-, includes 86 units. The conceptual areas, verbalized by derivatives with the suffix under consideration, include designations of personal qualities of a person, character or method of action and its results, designation of specific objects, goods in a collective sense, types of relationships, designation of concepts related to religion, paganism or witchcraft. The most numerous group of designations covers the names of traits or behavior of a person, both encouraged and condemned by the members of society. It has been revealed that the same quality of a person’s character can be verbalized by a series of synonymous derivatives with the suffix -skapr-. Besides, a number of derivatives with the suffix display their syncretic semantics, involving both abstract and concrete meanings. The suffix -skapr- present in the morphological structure of the analyzed derivatives is etymologically related to the independent word skap “species, state”, which goes back to the Proto-Indo-European root *(s)keH. A series of derivatives, built according to the same word-formation type, allows us to consider this type as a separate format for representing knowledge, a kind of mental construct objectified by the suffix. The suffix in this analytic construct functions as a format marker. It is argued that the suffix under analysis marks the format that can be defined as “an abstract entity called by the base, conceived as an independent object in an absolutized form, i.e. in isolation from the real owner of this characteristics”. Conclusion. Derivatives with the word-formation suffix -skapr- represent a whole range of concepts related to the characteristics of a person and his activities. The word-formation suffix functions as a marker of the semantic invariant in the semantic structure of derivatives, which can be viewed as a profile of this word-formation type. The semantic filed indicated by the suffix is of a compositional nature due to the semantics of the components of the suffix itself.
23
"FEMALE DEMONS IN INDRA’S NETS. A CHAPTER ON WITCHCRAFT FROM THE MEDIEVAL TAMIL POEM “KALINGATTUPPARANI”." Studia Religiosa Rossica: Russian Journal of Religion, no. 1 (2021): 164–72. http://dx.doi.org/10.28995/2658-4158-2021-1-164-172.
Повний текст джерелаАнотація:
Indrajāla (literally “Indra’s net”) has the meanings of “illusion”, “deception”, “witchcraft” and belongs to the basic concepts associated with the magic in Indian culture. The paper offers a translation from Old Tamil and commentaries to a fragment of the poem “Kalingattupparani” by the poet Jayankondar (12th century), containing description of “witchcraft”. In that poem the demonesses (Tamil pēy), who make up the retinue of the victory goddess Kottṟavai, are deceived by a sorceress who creates illusory pictures of the battle. The demonesses, feeding on the corpses of warriors, horses and elephants who died in battle, are so exhausted by hunger that they are glad to be deceived and cannot distinguish a magical mirage from reality. The presented fragment of the poem shows the demonesses as comic characters.
24
МОРАДИ, М., and И. Д. ЛЕВЧИН. "THE SPECIFICS OF THE CONCEPT “WINTER” AS THE ELEMENT OF THE CONCEPT SPHERE “SEASONS” IN THE NARTS’ EPIC AND SHAHNAMEH BASED ON N. FRYE’S CLASSIFICATION." Известия СОИГСИ, no. 36(75) (June 30, 2020). http://dx.doi.org/10.46698/j3271-1592-2097-c.
Повний текст джерелаАнотація:
В статье рассмотрен Нартовский эпос как главный мифический эпос осетинского народа – миф, смешанный с фольклорными элементами. Исследовано, что осетинский Нартовский эпос, как и все эпические произведения, наделен такими элементами и образами, как прославленные богатыри, враги этих богатырей, гиперболические сказочные рождения, меднотелые неуязвимые герои, рукопашные бои, и такими сказочными символами, как уаиги, пери и т.п. Среди мифических мотивов были найдены сходства в некоторых событиях иранского эпоса «Шахнаме» Фирдоуси и осетинском нартовском эпосе, связанные с мотивом снега. Проанализированы безвыходные положения героев в грозном снегу в результате колдовства Бармана на войне с туранским войском в эпоху правления Кей-Хосрова, описанные в Шахнаме, и рассказы «Безымянный сын Урызмага», «Битва Урызмага и Кривого Уаига» и «Сослан и сыновья Тара» из осетинского Нартовского эпоса. The article considers the Nart epic as the main mythical epic of Ossetian people – a myth filled with folkloric elements. The article shows that the Ossetian Nart epic, like all epic texts, is endowed with such elements and images as the glorified heroes, enemies of these heroes, hyperbolic fairy births, copper-bodied invulnerable heroes, hand-to-hand fighting, and such fairy-tale symbols as waigs, peri, etc. Among mythical motifs, similarities were found in some events of the Iranian epos “Shahname” Firdousi and the Ossetian Nart epos related to the snow motif. The hopeless situations of the heroes in the formidable snow as a result of Barman’s witchcraft in the war with the Turanian army during the reign of Kei-Khosrov, described in Shahnameh, and the stories “The Nameless Son of Uryzmag”, “The Battle of Uryzmag and One-eyed Uaig” and “Soslan and Sons of Tara” from Ossetian Nart epic were analyzed.
25
Kukharenko, Svitlana. "Христофорова, Ольга. Колдуны и жертвы: Антропология колдовства в современной России. [Khristoforova, Ol’ga. Sorcerers and Victims: The Anthropology of Sorcery in Contemporary Russia]." Folklorica 16, № 1 (12 листопада 2011). http://dx.doi.org/10.17161/folklorica.v16i1.4217.
Повний текст джерела
26
Володарский, М. С., and С. Б. Кожевников. "WITCHCRAFT AND THE IMAGE OF A WITCH IN CULTURE MEDIEVAL EUROPE AND RUSSIA." Вестник МГПУ. Серия Философские науки, no. 1(45) (September 7, 2023). http://dx.doi.org/10.25688/2078-9238.2023.45.1.7.
Повний текст джерелаАнотація:
В статье проводится сопоставительный анализ понятий «ведовство» и «ведьма» в контексте средневековой истории стран Западной и Восточной Европы. Особое внимание в тексте уделяется анализу терминологического аппарата неоплатоников, а также текстам Корнелия Агриппы Неттесгеймского и Джероламо Кардано, считавших языческий мистицизм более наивным и безгрешным, по сравнению с западным. Авторы статьи приводят материал, свидетельствующий о том, что на Руси более широкое распространение получили образы знахарей, чем ведьм и колдунов. Этим во многом определяется национальный код русской средневековой культуры. Предрасположенность к мистике на Руси имела преимущественно маскулинный характер, отсюда более терпимое отношение к образу знахаря. Образ колдуньи, напротив, ассоциировался с темными силами и вызывал настороженность. Вместе с тем оба этих образа были связаны с обыденной жизнью, включали элементы христианства, язычества и оккультизма. В статье подчеркивается, что в средневековой Руси не было опыта глубокого знакомства с алхимией и астрологией. Согласно выводам авторов, Восточная Европа избежала охоты на ведьм во много благодаря тому, что там не были известны тексты Святого Августина и Фомы Аквинского. Особое внимание авторы уделяют обсуждению терминологии и семантики магии и колдовства. Согласно историческим данным, на Руси не существовало эквивалента схоластического богословско-правового обсуждения демонологии или типизации магии и гадания. Поэтому уникальное сочетание верований, ритуальных практик и предметов культа сформировали в русской культуре самобытную народную национально-религиозную традицию. The article provides a comparative analysis of the concepts of “witchcraft” and “witch” in the context of the medieval history of Western and Eastern Europe. Special attention in the text is paid to the analysis of the terminological apparatus of the Neoplatonists, as well as the texts of Cornelius Agrippa of Nettesheim and Gerolamo Cardano, who considered pagan mysticism more naive and sinless than Western. The authors of the article cite material indicating that images of healers have become more widespread in Russia than witches and sorcerers. This largely determines the national code of Russian medieval culture. The predisposition in mysticism in Russia had a predominantly masculine character. Hence — a more tolerant attitude to the image of a healer. The image of a sorceress, on the contrary, was associated with dark forces and caused alertness. At the same time, both of these images were connected with everyday life, included elements of Christianity, paganism and occultism. The article emphasizes that in medieval Russia there was no experience of deep acquaintance with alchemy and astrology. According to the authors’ conclusions, Eastern Europe escaped the witch hunt largely due to the fact that the texts of St. Augustine and Thomas Aquinas were not known there. The authors pay special attention to the discussion of terminology and semantics of magic and witchcraft. According to historical data, there was no equivalent of scholastic theological-legal discussion of demonology or typification of magic and divination in Russia. Therefore, a unique combination of beliefs, ritual practices and objects of worship formed an original national and religious tradition in Russian culture.