Letteratura scientifica selezionata sul tema "Философия – Метафизика. Онтология"

В этой статье говорится о связи между онтологией и метафизикой. Они разные, но насколько разные? Хотя метафизика трансцендентальна и имеет своей целью оправдание бытия как существования, она также устанавливает его. Метафизика есть спекуляция (как теоретический подход в прямом смысле этого слова) о бытии. Это отношение может только подчеркнуть апоретическое качество метафизики.

Концептуальные проблемы биоэтики и гуманитарной экспертизы новых биотехнологий рассматриваются как метафилософские затруднения. Авторы указывают на неизбежность возникновения метафизических вопросов при попытках применить сформулированные в общем виде этические принципы к конкретным казусам регулирования новых технологий.Попытки перевода метафизических затруднений в русло эпистемологии или философии языка могут предоставлять демонстративные примеры связей между разными отраслями философского знания и разными философскими тезаурусами. Вопрос о том, что является первой философией (метафизика или этика), может быть замещен вопросом о допустимых способах обоснования наших убеждений или проблемой переводимости (хотя бы следствий) нормативных или метафизических высказываний на физикалистский язык. Подходы к двум замещающим вопросам были развиты в аналитической традиции, благодаря интересу к ним со стороны ключевых фигур Венского кружка. Однако проблема соотношения этики и метафизики все равно подспудно возникает при попытке выработать этические регулятивы развития новых технологий.Так, в рамках этики ответственности Х. Йонаса метафизика трактуется как основание этики. При этом сам философ конструирует метафизические основания исходя из уже обозначенных этических вопросов. Осуществить такое конструирование в гуманитарном и гуманистическом, но не антропоцентрическом ключе, удается благодаря процессуальному подходу к онтологии биологических наук и к формированию нарративной идентичности человека.

Показано, что современная философия науки вступает в очередной эпистемологический по-ворот. Цель статьи – выявить вклад А. Эйн-штейна в этот поворот, реализуемый им в процессе его научной деятельности. Первый эпистемологический поворот был осуществ-лен американским философом Уиллардом Ку-айном в ходе критики формирующейся фило-софией науки во второй половине ХХ и первой половине ХХI в. метафизики и философской онтологии как основного содержания метафи-зики. Куайн отказался от онтологии как учении о бытии, общей для всего научного знания, в пользу точки зрения, согласно которой онто-логия бывает только у отдельных теорий, и ввел понятие эпистемологии онтологии. Функция эпистемологии онтологии состоит в том, чтобы определить, какая онтология луч-ше для того, чтобы научная теория развива-лась успешно. К вкладу Эйнштейна относятся такие результаты его научного творчества как: 1) Признание не-объектного характера кван-товой механики и теории относительности, с одной стороны, и их объективности в смысле соответствия действительности, с другой. Само признание таким авторитетным ученым, каким был Эйнштейн, необходимости разли-чать между двумя аспектами понятия объек-тивность, внесло позитивный вклад в сложив-шуюся эпистемологическую ситуацию, сделав ее более интеллигибельной. 2) Изменения в объяснительной стратегии в науке. Они сказа-лись на появлении такого явления, как фено-мен естественного» объяснения, которое не требует поиска причин и подрывает статус за-кона достаточного основания Лейбница. 3) Предпринимаемые Эйнштейном шаги к признанию ценности неклассической эписте-мологии. В статье показано, что время от вре-мени Эйнштейн осознанно делал отступления от ньютоновской методологии, где считалось, что теория должна быть основана на экспери-ментальных фактах и соответствовать экспе-риментальным данным, и предположил, что ведущую роль в развитии науки играет теоре-тическое начало.

В статье рассматривается «реформа метафизики» Р. Дж. Коллингвуда в контексте исторического развития посткантовской критической философии и науки. Задается вопрос о том, что может означать «возврат к докантовским способам мышления» (А.Н. Уайтхед), или «онтологический поворот» современной философии, при условии необратимости исторического развития мысли. Показано, что кантовская коперниканская революция заключалась в том, чтобы закрыть вопрос о внешних по отношению к знанию источниках знания. В результате кантовского переворота эпистемология присваивает генетический метод онтологии, переадресовав вопрос об условиях возможности опыта (научного знания) трансцендентальной субъективности. Коллингвуд продолжает линию критической философии Канта, выдвигая проект «метафизики без онтологии», которая должна иметь дело со структурой нашей мысли о бытии, но не с самим по себе бытием. Однако Коллингвуд находится в иной исторической ситуации, на значительном удалении от Канта. Прибегая к кантовскому методу регрессивного (или генетического) эпистемологического обоснования опыта, Коллингвуд ставит своей целью раскрыть «абсолютные допущения» относительно мира-вцелом (исходные метафизические предпо- сылки), которые делают исторически новый опыт возможным. Историческое банкротство основополагающей идеи Канта относительно того, что существует только один универсальный способ организации нашего опыта, принадлежащий вневременной трансцендентальной субъективности, возвращает проблему обоснования знания на онтологический уровень, в чем и состоит действительная альтернатива коперниканской революции Канта. Это обсуждается на примере концепции Кол- лингвуда, чей проект «метафизики без онтологии» обнаруживает зависимость от определенных онтологических предпосылок, которые могут быть поняты в качестве «онтологии без метафизики».

Статья посвящена малоизвестному философскому трактату В. Гейзенберга под названием «Порядок действительности». В статье проводится лингвистический и философский анализ как самого названия трактата, так и основных его терминов, важных для философской концепции Гейзенберга в целом. Автор подчеркивает связь онтологии Гейзенберга с воззрениями греческих философов и предпринимает попытку соотнести эти идеи с новейшими научными достижениями в области квантовых явлений. Ключевые слова: В. Гейзенберг, порядок, действительность, область действительности, возможное, состояние, время, Аристотель

В статье проводится анализ философского контекста развития православной постмодернистской мысли. Автор дается краткое описание онтологии, антропологии и гносеологии постмодерна и таких идей как «смерть Бога», «смерть субъекта», «смерть истины», «конец метафизики» и др. Далее автор описывает основные черты концепций православных мыслителей-постмодернистов - Д. Харта, митр. Иоанна (Зизиуласа) и Дж. Мануссакиса и выявляет их связь с идеями философии постмодерна. Автор приходит к выводу, что Д. Харт в своей теоэстетике находит возможность выразить христианское учение о Боге в условиях «смерти Бога» и в противовес постмодернистской онтологии, в которой бытие понимается как хаос и насилие, формулирует «мирную онтологию», где бытие есть красота и дар. Митрополит Иоанна (Зизиулас) формулирует христианское учение о человеке с помощью концепта «Другой» и с учетом идеи «смерти субъекта». Дж. Мануссакис создает теорию мистического сенсуализма, с помощью которого он находит возможность говорить о Боге и богопознании в условиях «смерти истины» и «конца метафизики». Автор подчеркивает, что ни одна из описанных концепций не претендует на то, чтобы заменить собой святоотеческое богословие. Перед ними стоят иные задачи: актуализировать христианство в современной философии, выразить христианские истины на языке и с учетом мировоззренческих установок современного западного общества. The article analyzes the philosophical context of the development of Orthodox postmodern thought. The author gives a brief description of the ontology, anthropology and epistemology of postmodernism and such ideas as «the death of God», «the death of the subject», «the death of truth», «the end of metaphysics», etc. Further, the author describes the main features of the concepts of Orthodox postmodern thinkers - D. Hart, metropolitan John (Zizioulas) and J. Manoussakis and reveals their connection with the ideas of postmodern philosophy. The author comes to the conclusion that D. Hart in his theoesthetics finds an opportunity to express the Christian teaching about God in the conditions of «God’s death and in contrast to the postmodern ontology, in which being is understood as chaos and violence, he formulates a «peaceful ontology», where being is beauty and gift. Metropolitan John (Zizioulas) formulates the Christian doctrine of man using the concept of «the Other» and taking into account the idea of «the death of the subject». J. Manoussakis creates a theory of mystical sensualism, through which he finds the opportunity to talk about God and knowledge of God in the conditions of «the death of truth» and «the end of metaphysics». The author emphasizes that none of the theories described is not intended to be a substitute for patristic theology. They have other tasks: to actualize Christianity in modern philosophy, to Express Christian truths in language and taking into account the worldview of modern Western society.

The author poses the problem of the influence of Immanuel Kant's metaphysics on the formation and development of the philosophical worldview of the outstanding Russian philosopher Nikolai Berdyaev. The relevance of the research conducted by the author is due to the weak degree of development among domestic and foreign historians of philosophy of the problem of the influence of Immanuel Kant's philosophy on the philosophical work of N. Berdyaev. The influence of the Kantian type of thought on the formation and development of N. Berdyaev's philosophical worldview has so far been poorly studied and has hardly been touched upon by researchers of his work. The purpose of the study was to reconstruct N. Berdyaev's reception and understanding of the essence and nature of Kant's metaphysics, his type of thought. The author sought to show the decisive influence of Kant on Berdyaev's formation of the theoretical and methodological foundations of his own metaphysics, which in mature years he defined as religious existentialism. The main methods of studying the problem were methods of reconstruction and analysis, synthesis and generalization, hermeneutical approach as a philosophical method of understanding texts. The chronological framework of the study of the problem covers the period of N.'s creativity. Berdyaev from the 1910s to the end of the 1920s. It is shown that Berdyaev treated Kant's philosophy as the most important existential event in the history of the development of the Western spirit. The article concludes that Berdyaev had a positive attitude to Kant's critical method, saw in its application the main method of debunking the illusions of traditional metaphysics and ontology. The results of the research can be used in the process of studying Russian religious philosophy and the philosophical heritage of Nikolai Berdyaev. Автор ставит проблему влияния метафизики Иммануила Канта на формирование и развитие философского мировоззрения выдающегося русского философа Николая Бердяева. Актуальность проводимого автором исследования обусловлена слабой степенью разработки среди отечественных и зарубежных историков философии проблемы влияния философии Иммануила Канта на философское творчество Н. Бердяева. Влияние кантовского типа мысли на становление и развитие философского миросозерцания Н. Бердяева до сих пор слабо изучено и почти не затрагивалось исследователями его творчества. Цель исследования состояла в том, чтобы реконструировать рецепцию и понимание Н. Бердяевым сущности и характера метафизики Канта, его типа мысли. Автор стремился показать решающее влияние Канта на формирование Бердяевым теоретико-методологических оснований собственной метафизики, которая в зрелые годы определялась им как религиозный экзистенциализм. Основными методами исследования проблемы являлись методы реконструкции и анализа, синтеза и обобщения, герменевтический подход как философский метод понимания текстов. Хронологические рамки исследования проблемы охватывают период творчества Н. Бердяева с 1910-х по конец 1920-х гг. Показано, что Бердяев относился к философии Канта как важнейшему экзистенциальному событию в истории развития западного духа. В статье сделан вывод, что Бердяев положительно относился к критическому методу Канта, видел в его применении основной метод развенчания иллюзий традиционной метафизики и онтологии. Полученные результаты проведенного исследования могут быть использованы в процессе изучения русской религиозной философии и философского наследия Николая Бердяева.

<p>Данная статья представляет собой исправленный и дополненный текст доклада на организованных Московским гуманитарным университетом IV Академических чтениях памяти Валерия и Владимира Луковых на тему «Тезаурусы и проблемы культуры» (27 мая 2021 г.).</p><p>Автор проводит параллели между пятью характеристиками тезауруса — полнотой, существенностью, систематичностью, ориентирующим назначением и избыточностью — и чертами отношения к Другому, в котором конституируется субъект в философии Эмманюэля Левинаса, прежде всего в его magnum opus «Тотальность и бесконечное».</p><p>Хотя основным предметом исследования в этом труде является субъектно-ориентированная онтология и метафизика, Левинас ставит в центр самого человеческого бытия язык и речь как основополагающую для субъекта этическую позицию лицом к лицу с Другим. Помещение этой этической и языковой конфигурации в центр бытия имеет радикальные последствия для того, как устроено знание субъекта о мире. Это знание не может быть тотальным, всеобъемлющим даже теоретически, и феноменология познания, которую создает Левинас в этой системе, во многом перекликается с теорией тезаурусов братьев Луковых.</p>

Статья посвящена анализу фонореализма австрийского композитора Петера Аблингера на материале его сочинений: «Белое/Белёсое 31e» ( Weiss/Weisslich 31e ) и цикла пьес для инструментальных ансамблей и различных звуковых инсталляций «Квадратуры» ( Quadraturen ). Репрезентации шумов, зафиксированных в качестве «акустических фотографий», размывают у Аблингера границы между реальным и иллюзорным, предметным и абстрактным, располагая к размышлениям, как мы воспринимаем то, что видим и слышим. В концепции фонореализма и в технической специфике воплощения Аблингером акустических фотографий прослеживается развитие художественных методов конкретной инструментальной музыки Хельмута Лахенмана и французского спектрализма; также проводятся параллели с объект- ориентированной онтологией Грэма Хармана и понятием гиперобъекта в философии Тимоти Мортона. The article is devoted to the analysis of the phonorealism of the Austrian composer Peter Ablinger as exemplified in his compositions: the Weiss/Weisslich 31e and the cycle of pieces for instrumental ensembles and various sound installations Quadraturen . In Ablinger’s works, the representations of noises recorded as “acoustic photographs” blur the boundaries between the real and the illusory, the objective and the abstract; this kind of music is conducive to reflection on how we perceive what we see and hear. In the concept of phonorealism and in the technical specificity of Ablinger’s transcription of acoustic photographs, the development of artistic approaches of concrete instrumental music by Helmut Lachenmann and of French spectral music can be traced. Parallels are also drawn with the object-oriented ontology by Graham Harman and the concept of a hyperobject in the philosophy of Timothy Morton.