Letteratura scientifica selezionata sul tema "Общая история войн"

В статье рассмотрен клепаный железный шлем (ГИН 148), хранящийся в Акмолинском областном историко-краеведческого музее (АОИКМ), г. Кокшетау, Республика Казахстан. Первоначально шлем был атрибутирован казахстанскими исследователями, как «русский», а впоследствии, как «казахский». Проведенный типологический анализ позволил уточнить датировку и атрибуцию наголовья. По материалу изготовления шлем ГИН 148 из собрания АОИКМ относится к классу железных, по конструкции тульи – к отделу клепанных, по форме купола – к типу сфероконических. Общая высота наголовья – 24,5 см, диаметр – 21,0 см. Установлено, что шлем ГИН 148 относится к особой группе шлемов ойрато-казахского пограничья периода позднего Средневековья и раннего Нового времени. В настоящее время авторам известно о 18 подобных шлемах, которые происходят с территории Казахстана, Монголии, России (Поволжье, Южная Сибирь) и Северо-Западного Китая. Отличительной особенностью конструкции шлемов серии является клепанная четырехчастная тулья, дополненная «каркасом», состоящим из узких накладок с ровным краем и узкого обруча (или двух обручей), расположенного значительно выше нижней кромки шлема. Анализ А-образных фиксаторов бармицы показал, что они могут быть атрибутированы, как изображение санскритских слогов «ma» (выполненных письмом ланьча), традиционно входивших в состав многих буддийских мантр. Изображения санскритских знаков «ma», «om» и др. неоднократно встречаются на предметах защитного вооружения ойратского производства XVII – середины XVIII вв. (шлемах, панцирях и т.д.), хранящихся в российских и иностранных музейных и частных собраниях. Особенности конструкции шлема из АОИКМ, а также наличие в его оформлении буддийской символики, свидетельствуют в пользу того, что данное наголовье было изготовлено ойратскими (джунгарскими или калмыцкими) оружейниками XVII – середины XVIII вв. Весьма вероятно, что впоследствии шлем мог попасть в руки казахских кочевников и применяться в качестве боевого наголовья вплоть до середины XIX в. включительно. Библиографические ссылки Анисимова М.А. Оружие Востока XV – первой половины XX века: из собрания Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи. СПб.: Атлант, 2013. 527 с. Ахметжан К.С. Боевые шлемы казахов (история, истоки, традиции). Астана, 2015. 102 с. Бобров Л.А. «Татарский» шлем с комбинированной бармицей из Тобольского государственного историко-архитектурного музея-заповедника // Вестник НГУ. Сер.: История, филология. 2009. Т. 8. № 3. С. 251–254. Бобров Л.А. Основные направления эволюции комплексов защитного вооружения народов Центральной, Средней и континентальной Восточной Азии второй половины XIV– XIX вв. Автореф. Дисс… док. истор. наук. Барнаул, 2011. 54 с. Бобров Л.А., Кушкумбаев А.К. Боевые шлемы из музейной коллекции Акмолинского областного историко-краеведческого музея // Акмолинскому областному историко-краеведческому музею 90 лет. Кокшетау: Акмол. обл. ист.-краевед. музей, 2010. С. 33–38. Бобров Л.А., Ожередов Ю.И. Позднесредневековый панцирь-«халат» воина-буддиста (Из истории «оружейного» собрания МАЭС ТГУ) // Материалы и исследования Древней, Средневековой и Новой истории Северной и Центральной Азии Т. III. вып. 1. / Отв. ред. Ю.И. Ожередов. Томск: Томский государственный университет, 2010. С. 7–64. Бобров Л.А., Рюмшин М.А. «…И против них не стаивали они нигде и биться с ними не умеют». Оружейный и военно-тактический аспект калмыцко-ногайских и калмыцко-татарских войн первой половины – середины XVII в. // Золотоордынская цивилизация. Вып. 8. Казань: Фолиант; Институт истории им.Ш. Марджани АН РТ, 2015. С. 357–378. Бобров Л.А., Худяков Ю.С. Вооружение и тактика кочевников Центральной Азии и Южной Сибири в эпоху позднего средневековья и раннего Нового времени (XV – первая половина XVIII в.). СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2008. 776 с. Бобров Л.А., Худяков Ю.С. Шлемы сибирских воинов (из собрания Тобольского государственного историко-краеведческого музея-заповедника) // Средневековые тюрко-татарские государства. Вып. 3 / Отв. ред. Б.Р. Рахимзянов. Казань: Ихлас, 2011. С. 43–52. Горелик М.В. Монголо-татарское оборонительное вооружение второй половины XIV – начала XV в. // Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины / Отв. ред. Б.А. Рыбаков. М.: Изд-во МГУ, 1983. С. 244–269. Златкин И.Я. История Джунгарского ханства (1635–1758). М.: Наука, 1983. 332 с. Национально-освободительная борьба казахского народа под предводительством Кенесары Касымова. / Отв. ред. М. К. Козыбаев. Алматы: Гылым,1996. 512 с. Тепкеев В.Т. Калмыки в Северном Прикаспии во второй трети XVII века. Элиста: ЗАО «НПП «Джангар», 2012. 376 с. Цюрюмов А.В., Батыров В.В. Калмыцкое ханство в российско-крымских отношениях (XVIII в.). Элиста: АОр «НПП» Джангар», 2006. 95 с. Чимитдоржиев Ш.Б. Взаимоотношения Монголии и Средней Азии в XVII–XVIII вв. М.: Наука, 1979. 86 с. Bobrov L.A., Zaytsev V.P., Orlenko S.P., Salnikov A.V. The Late Jurchen (Early Manchu) Helmet of the Second Half of the 1610s to the Mid-1630s from the Collection of the Armoury Chamber of the Moscow Kremlin // Былые годы. 2017. Т. 46. № 4. С. 1140–1173. LaRocca D. Warriors of the Himalayas. Rediscovering the Arms and Armor of Tibet. New York: Yale University Press, 2006. 307 p.

Цель. В статье исследуется создание и деятельность чрезвычайных внеконституционных органов управления в Кабардино-Балкарской Автономной Советской Социалистической Республике на начальном этапе Великой Отечественной войны. Основной целью работы является рассмотрение двух основных направлений их деятельности: создание специальных комиссий на базе функционировавших органов власти и образование Нальчикского комитета обороны – местной структуры Гражданского комитета обороны СССР.Методы. Методологическая основа статьи базируется на принципах и методах исторических исследований. В исследовании применялись принципы научности, историзма, системности, объективности и т.п. Кроме того, использовались проблемно-хронологический, историко-сравнительный, ретроспективный, институциональный методы. Статья подготовлена на основе материалов Центра документации новейшей истории Кабардино-Балкарской республики (ф. 1 «Кабардино-Балкарский областной комитет ВКП(б), гор. Нальчик»).Результаты. В работе приводится периодизация истории деятельности органов государственной власти в Кабардино-Балкарии в годы Великой Отечественной войны, дается общая характеристика конституционных органов, характеризуется трансформация властных структур на начальном этапе войны, рассматриваются механизмы учреждения и функционирования чрезвычайных внеконституционных органов (специальных комиссий и Нальчикского комитета обороны). В ходе исследования сделан вывод, что на данном этапе войны в регионах сложилась целая система милитаризованных, централизованных органов власти, а также система чрезвычайных внеконституционных органов с особыми полномочиями, функционировавших на чрезвычайной (временной) нормативно-правовой основе.Область применения результатов. Результаты настоящего исследования могут быть использованы в образовательном процессе и научно-исследовательской деятельности, касающейся вопросов изучения истории административных учреждений и их трансформации в переходные исторические периоды (в том числе и войн).

Анализируются формы и особенности использования истории европейской интеграции в политике памяти Европейского союза (ЕС). Автор отмечает сложность формирования коллективной исторической памяти на общеевропейском уровне, принимая во внимание наднациональный характер ЕС. С началом интеграционных процессов в Западной Европе правительства стран-участниц предприняли ряд попыток по созданию символов объединенной Европы, таких как общая столица, флаг, гимн, празднование Дня Европы. Вместе с тем автор указывает на недостаточно активное использование европейскими политиками символов европейской интеграции в формировании коллективной идентичности вплоть до конца 1990-х гг. Обращение к истории европейской интеграции наблюдалось главным образом в кризисные для нее годы, такие как стагнация европейской экономики на фоне нефтяных кризисов 1970-х гг., провал французского и нидерландского референдумов по Конституции ЕС в 2005 г. и т.д. Делается вывод о том, что история европейской интеграции, являясь одним из способов воспроизводства коллективной идентичности, уступает при этом по своему значению таким историческим темам, как Вторая мировая война или Xолокост.

В статье содержится критический анализ книги новосибирского историка А.Г. Теплякова, посвященной красному партизанскому движению на востоке России, в Сибири и на Дальнем Востоке в годы Гражданской войны. Представлены общие тенденции освещения этой темы в советский и постсоветский периоды. Характеризуется позиция автора книги и его видение темы, методология и понятийно-терминологический аппарат исследования, историография и источниковая база, рассматриваются основные проблемы, поднятые на страницах книги. Анализируются выводы, представленные в заключительной части работы. Характеризуются роль и место этого исследования в изучении истории партизанского движения на востоке России в годы Гражданской войны, дается общая оценка этого социально-политического явления, указываются перспективы его дальнейшей научной разработки в рамках региональной и общероссийской истории. The review contains a critical analysis of the book by Novosibirsk historian A. Teplyakov devoted to the partisan movement in eastern Russia, Siberia, and the Far East during the Russian Civil War. General tendencies of covering this topic during the Soviet and post-Soviet periods are described. Attention is given to the author’s point of view and his perception of the topic, methodology, concepts and nomenclature of the research, its historiography and source base, and the main problems tackled in the book. The reviewer analyzes the conclusions drawn in the final part of the book, sheds light on the role and significance of this research in the study of the partisan movement history in eastern Russia during the Civil War, gives an overall assessment of this socio-political phenomenon, and indicates the prospects of its further elaboration within the framework of regional and all-Russian history.

Крымчаки — один из малых коренных народов Крыма. 80 % этноса было уничтожено в годы Второй мировой войны. Общая численность по разным данным — от 1000 до 2000 человек по всему миру. В Крыму осталось несколько сотен. Однозначного ответа на вопрос о происхождении народа и этнической принадлежности нет. В данной статье речь идёт об истории народа, этнокультурном и этноязыковом сдвиге, о фольклоре, его специфике и исполнителях. Фольклор крымчаков по сию пору остаётся малоизученным. Статья написана на основе материалов из личного архива автора статьи.

The pedagogical and scientific community actively discusses the problems of teaching regional history at school. The article discusses the possibilities of using the memories of Tomsk Oblast residents to teach regional history. A general description of the situation in the pedagogical and methodological support of regional history teaching is given. It is emphasized that a comprehensive study of regional history is impossible without working on the regional level, which offers a link to local history. Since there are currently no didactic-methodological materials on the history of Tomsk Oblast, the emphasis is placed on memoirs that can be included in an anthology or a collection of documents that are an obligatory part of the didactic-methodological complex. These are the collections “Нарымская хроника” (Narym Chronicle), “Как мы жили: воспоминания и устные свидетельства томских крестьян” (How We Lived: Memories and Oral Testimonies of Tomsk Peasants) and “Я вам, родные, излагаю быль” (I Will Tell You, My Dears, a True Story), in which the memories of residents of Tomsk Oblast are published. The characteristics of the stories contained in them are given. The advantages of including these collections in the educational process at school are shown. The use of the collections will help the teacher to demonstrate one of the main features of modern historical science – the interest in the “little man” that arose in connection with the development of micro-historical approaches in historical research, as well as to show the potential and uniqueness of family archives, where memories can often be preserved. The use of these materials allows students to understand better the diversity of the historical and cultural heritage of Tomsk Oblast. The information content of the memoirs presented in the collections can be understood by studying the following sections on the history of Russia: “The Russian Empire in the 19th and Early 20th Centuries” (topics “Ethnocultural Appearance of the Empire,” “National-Religious Peculiarities”), “Russia in the “Years of Great Upheavals.” 1914–1922 (topic “Civil War and its Consequences”), “Soviet Society in the 1920–30s”) (topics “ The USSR in the Years 1929–1941: “Stalinist Socialism”, “Cultural space”), “The Great Patriotic War. 1941–1945”, “The Zenith and Crisis of the Soviet System. 1945–1991” (topic “Late Stalinism” (1945–1953)). Проблемы преподавания региональной истории в школе активно обсуждаются педагогическим и научным сообществом. В статье рассматриваются возможности использования воспоминаний жителей Томской области в преподавании региональной истории. Представлена общая характеристика ситуации с учебно-методическим обеспечением преподавания региональной истории. Подчеркнуто, что полноценное изучение региональной истории невозможно без обращения к уровню области, выступающего в качестве связующего звена с локальной историей. Учитывая, что к настоящему времени отсутствуют учебно-методические материалы по истории Томской области, сделан акцент на воспоминаниях, которые можно включить в хрестоматию или сборник документов, являющихся обязательной частью учебно-методического комплекса. Рассматриваются сборники «Нарымская хроника», «Как мы жили: воспоминания и устные свидетельства томских крестьян», «Я вам, родные, излагаю быль», в которых опубликованы воспоминания жителей Томской области. Дается характеристика содержащихся в нем нарративов. Выявляются преимущества привлечения рассматриваемых сборников в образовательный процесс в школе. Обращение к сборникам поможет учителю продемонстрировать одну из ведущих черт современной исторической науки – интерес к «маленькому человеку», возникшему с связи с развитием микроисторических подходов в исторических исследованиях, а также показать потенциал и уникальность семейных архивов, в которых зачастую могут храниться мемуары. Школьникам обращение к этим материалам позволит более серьезно осмыслить многообразие историко-культурного наследия томского региона. Показана информативность представленных в сборниках мемуаров в изучении следующих разделов по истории России: «Российская империя в XIX – начале ХХ вв.» (темы «Этнокультурный облик империи», «Национально-религиозные особенности»), «Россия в «годы великих потрясений». 1914–1922 гг. (тема «Гражданская война и ее последствия»), «Советское общество в 1920–30-е гг.» (темы «СССР в 1929–1941 гг.: «сталинский социализм», «Культурное пространство»), «Великая Отечественная война. 1941–1945 гг.», «Апогей и кризис советской системы. 1945–1991 гг.» (тема «Поздний сталинизм» (1945–1953 гг.)).

The article is devoted to the specifics of women's activities in the "mass espionage" of the early XX century. The First World War led to the emergence of new practices of confrontation and specific strategies for mobilizing the population. Thus, women, whose social appearance traditionally meant realization in the bosom of the family, have become an object of propaganda and a resource that can be used in the fight against the enemy. The author of the article traces the main channels of attracting women to the war of the special services, reconstructs the attitude of professional intelligence officers to female spies, examines the motivations of women entering this kind of service. As a conclusion, the idea is proposed that female gender did not have a negative context when selecting intelligence agents: women had important intelligence capabilities and abilities different from men's, and the general underdevelopment of intelligence and counterintelligence in the early twentieth century. It did not allow us to assert an unambiguously positive experience of using men (compared to women) in the war of the special services. This article is relevant due to the weak research attention in relation to the role of women in the wars of the special services in French historiography, as well as in the context of the politicization of the so-called "gender history" in the historiography of the United States and Western countries. The author draws attention to the current (mainly in Anglo-American historiography) trend of "deconstruction" of the image of Mata Hari as an "antiheroine" of the special services, which for a long time set specific guidelines for the perception of a female spy as a femme fatale, meanwhile, Mata Hari was a characteristic image of the era, and not an exception to non-existent rules. Статья посвящена специфике деятельности женщин в «массовом шпионаже» начала XX в. Первая мировая война обусловила появление новых практик противостояния и специфических стратегий мобилизации населения. Так, женщины, чей социальный облик традиционно подразумевал реализацию в лоне семьи, стали объектом пропаганды и ресурсом, который возможно задействовать в борьбе с врагом. Автор статьи прослеживает основные каналы привлечения женщин к войне спецслужб, реконструирует отношение профессиональных разведчиков к женщинам-шпионкам, рассматривает мотивации поступления женщин на такого рода службу. В качестве вывода предлагается идея, что женская гендерная принадлежность не имела негативный контекст при отборе агентов спецслужб: женщины обладали важными разведывательными возможностями и способностями, отличными от мужских, а общая неразвитость разведывательного и контрразведывательного дела в начале XX в. не позволяла утверждать об однозначно позитивном опыте использования мужчин (по сравнению с женщинами) в войне спецслужб. Настоящая статья является актуальной ввиду слабого исследовательского внимания по отношению к роли женщин в войнах спецслужб во французской историографии, а также в контексте политизированности т. н. «гендерной истории» в историографии США и стран Запада. Автор обращает внимание на актуальный (главным образом, в англо-американской историографии) тренд «деконструкции» образа Маты Хари как «антигероини» спецслужб, на долгое время задавший специфические ориентиры для восприятия женщины-шпионки как femme fatale, между тем, Мата Хари являлась характерным образом эпохи, а не исключением из несуществующих правил.

В многовековой истории России Великая Отечественная война, ярко насыщенная разрушительными сражениями, явилась одним из самых значительных и трагических событий истории ХХ в. Она оставила тяжелые последствия для наших народов, которые ощущаются по сей день. В статье анализируются оборонительные боевые действия в Кабардино-Балкарии, сплоченность гражданского населения в условиях немецко-фашистской оккупации с 12 августа 1942 по 8 январь 1943 г. Показан вклад и участие народов в оказании помощи Красной Армии, их мужество и отвага, освещается основные оборонные мероприятия и развитие стратегических отраслей народного хозяйства в ходе битвы за Кавказ. Исследована проблема тыла, где особое внимание акцентируется на трудовом героизме населения. В частности, понимая сложность военного положения, осуществляется эвакуация населения, скота, сырья и объектов промышленности с территории Кабардино-Балкарской АССР, которая рассматривается на основе анализа архивных материалов. Установлено, что меры государственных органов по эвакуации были запоздалыми и не были реализованы в полном объеме. На основе архивных источников в статье приведена общая численность эвакуированного населения, скота и оборудования. Выявлена организация партизанского движения на оккупированной территории республики, раскрыты предпосылки и причины их слабостей. Особое внимание уделяется боевым действиям 37-ой армии по обороне и освобождению территории КБАССР, где немаловажную роль играют бои на Эльбрусском направлении. Анализ подобных вопросов позволяет выявить постепенное совершенствование и углубление исследовательского процесса в этой области. In the centuries-old history of Russia, the Great Patriotic War, brightly saturated with destructive battles, was one of the most significant and tragic events in the history of the 20th century. It left grave consequences for our peoples, which are felt to this day. The article analyzes the defensive military operations in Kabardino-Balkaria, the cohesion of the civilian population under the Nazi occupation from August 12, 1942 to January 8, 1943. The contribution and participation of peoples in helping the Red Army, their courage and bravery, highlight the main defense measures and the development of strategic sectors of the national economy during the battle for the Caucasus. The problem of the rear has been studied, where special attention is focused on the labor heroism of the population. In particular, understanding the complexity of the martial law, the evacuation of the population, livestock, raw materials, and industrial facilities from the territory of the Kabardino-Balkarian Autonomous Soviet Socialist Republic is being carried out, which is considered on the basis of an analysis of archival materials. It was established that the measures of state bodies for the evacuation were belated and were not implemented in full. Based on archival sources, the total number of the evacuated population, livestock and equipment is given. The organization of the partisan movement in the occupied territory of the republic was revealed, the prerequisites and causes of their weaknesses were highlighted. Particular attention is paid to the military operations of the 37th Army in the defense and liberation of the territory of the KBASSR, where battles in the Elbrus direction play an important role. An analysis of such questions reveals the gradual improvement and deepening of the research process in this area.

На протяжении нескольких десятилетий изучение событий Великой Отечественной войны, ее роли в истории нашей страны и государств бывшего СССР остаются одними из самых актуальных вопросов в науке. Героизм советских солдат, способствовавший разгрому немецко-фашистских оккупантов, оставил славную страницу в нашей памяти и определил ценностные ориентиры и идеалы для многих поколений. В статье анализируется вопрос формирования партизанских отрядов сопротивления, рассматриваются боевые действия в Кабардино-Балкарии, сплоченность гражданского населения в условиях немецко-фашистской оккупации с августа 1942 г. по январь 1943 г. Понимая сложность военного положения, осуществляется партизанское движение в регионе, деятельность которого рассматривается в статье на основе анализа архивных материалов. Установлено, что в связи с коротким периодом оккупации Кабардино-Балкарской АССР, партизанское движение не успело принять массовый характер. Всего на территории Кабардино-Балкарской АССР из числа партийных, советских и комсомольских работников было организовано 8 партизанских отрядов общей численностью до 500 человек. Некоторые партизанские отряды действовали самостоятельно, в частности Хуламо-Безенгиевский отряд балкарских партизан. На базе архивных источников в статье приведена общая численность партизанских отрядов, анализируются их действия в борьбе против немецких оккупантов. В частности, показана сложная жизнь партизан, отрезанных от передовых новостей, а самое главное, от своей семьи. Делается вывод о том, что партизанское отряды внесли немалый вклад в борьбе против немецко-фашистских оккупантов. For several decades, the study of the events of the Great Patriotic War, its role in the history of our country and the states of the former USSR have remained one of the most pressing issues in science. The heroism of the Soviet soldiers, which contributed to the defeat of the Nazi invaders, left a glorious page in our memory and determined the value orientations and ideals for many generations. The article analyzes the issue of the formation of partisan resistance units, discusses the fighting in Kabardino-Balkaria, the cohesion of the civilian population under the Nazi occupation from August 1942 to January 1943. Understanding the complexity of the martial law, a partisan movement is carried out in the region, whose activities are considered in the article based on the analysis of archival materials. It has been established that due to the short period of occupation of the Kabardino-Balkarian Autonomous Soviet Socialist Republic, the partisan movement did not have time to take on a mass character. In total, on the territory of the Kabardino-Balkarian Autonomous Soviet Socialist Republic, from among the party, Soviet and Komsomol workers, 8 partisan detachments were organized with a total number of up to 500 people. Some partisan detachments acted independently, in particular the Khulamo-Bezengievsky detachment of Balkar partisans. On the basis of archival sources, the article gives the total number of partisan detachments, analyzes their actions in the fight against the German invaders. In particular, the difficult life of partisans, cut off from cutting-edge news, and most importantly, from their families, is shown. It is concluded that the partisan detachments made a significant contribution to the fight against the Nazi invaders.

istorical experience creates a particular system of codes and meanings in the culture of nations and societies. The memory of the past, with triumphs and defeats intertwined, is the basis of any form of collective identity. In some cases, the present and the past share a common historical guilt, in others, a great victory. It becomes a foundation for new moral imperatives, patriotic symbols, images of victims and heroes. For seventy years, the national historiography has been dominated by an apologetic concept of the Great October Revolution that had laid the foundation for the Soviet national identity. The historiographic canon, created in the thirties, underwent virtually no change. The gigantic historiography of the Great October has been developing within the traditional framework of the CPSU history espoused by several generations of historians. The unsuccessful February Revolution served as a simple background for the victorious October that brought down the tsarist regime and the dictatorship of the bourgeoisie. In the era of glasnost and archive revolution, there began a heated revision of the Soviet concept where emotions often won over scientific analysis. The changes of the last two decades made it possible to interpret the Revolution of 1917 as a multidimensional process of a drastic transformation of the entire Russian system, which, in its turn, changed the world order. Over the past few years, there has been a steep increase in the number of nonfictional historical publications containing archival materials, memoirs, and visual sources (posters, caricatures, etc.). The buildup of narrative material is so fastpaced that historians lag behind in interpreting and summarizing it. Factbased, fragmentary descriptions significantly prevail over the attempts to give it a conceptual interpretation, even though recent studies actively explore the mechanisms that trigger revolution, the nature of social protest and violence, the forms of legitimation of the new power, the cultural references of political radicalism, A particular attention is paid to the ethnocultural discourse of the revolutionary process. Despite a certain fragmentation of topics, The stages of political struggle gave way to one another as different forces attained power but found themselves unable to hold together this gigantic country that was falling apart. In this aspect, the dynamics of the revolutionary crisis in Russia was similar to the one of the French Revolution. It should be noted that the overall narrative of the revolutionary process and the vision of its development stages are defined not only by the center, but also by regions. The revolutionrelated research carried out by local historians is particularly impressive. Regional archives allow a recreation of a colorful, dramatic history of takeover/ interception/ transfer of power at the local level, full of clashes and conflicts. It is obvious though that the regional research requires further development and classification. At the same time, the level of scientific research does not allow to address the issue of the way in and out of the revolution. Many questions still remain unanswered after numerous conferences and publications in 2017. Which criteria are necessary to date the beginning and the end of the revolutionary process in Russia Can civil war be included in the overall revolutionary context, similar to the French Revolution The anatomy of any grandscale protest comprises of a sum of internal radical projects and strategies of external players with their own geopolitical interests. The Interests and Identities of all people, social and political groups, national and international elite that got involved in the process, voluntarily or involuntary, manifest themselves best of all in the cauldron of revolutionary ebullition. And for a researcher, the key motivation consists in distinguishing visible and seemingly invisible interactions of all these entities, comparing the external, eventrelated processes with the internal dynamics of power struggles. The topic of power and society analyzed against the background of the Revolution of 1917 includes the issues essential for understanding the quality of development of the Russian Empire in the early XXth century. In the papers by B. Mironov, V. Nikonov, N. Smirnov, the genesis of revolution is seen as a conflict of tradition and modernity. In 1905, Russia began its slow and painful progress from tsarist autocracy to parliamentary monarchy. this connection, modern historiography puts a particular emphasis on the analysis of civic engagement and the forms of selforganization of society. The Soviet vision of the tsarist regime as a suppressor of civil liberties, so actively used in modern Western papers, was revised. The Russian historiography is currently undergoing intense debates and methodological realignment, searching for new paradigms in the analysis of the revolutionary process. But most importantly, the historical continuity between the imperial, Soviet and postSoviet eras is being gradually restored in the papers covering the Revolution of 1917, and the idea of existence of a single revolutionary process from February to October 1917 is slowly taking shapeисторический опыт создает особую систему кодов и смыслов в культуре народов и обществ. Память о прошлом, где переплетаются триумфы и поражения, является основой любой формы коллективной идентичности. В одних случаях настоящее и прошлое объединяет общая историческая вина, в другихВеликая Победа. Она становится основой для новых нравственных императивов, патриотических символов, образов жертв и героев. На протяжении семидесяти лет в отечественной историографии доминировала апологетическая концепция Великой Октябрьской революции, заложившая основы советской национальной идентичности. Историографический канон, созданный в тридцатые годы, практически не претерпел изменений. Гигантская историография Великого Октября развивалась в традиционных рамках истории КПСС, поддерживаемой несколькими поколениями историков. Неудачная Февральская революция послужила простым фоном для победоносного октября, обрушившего царский режим и диктатуру буржуазии. В эпоху гласности и архивной революции начался бурный пересмотр советской концепции, где эмоции часто одерживали верх над научным анализом. Изменения последних двух десятилетий позволили интерпретировать революцию 1917 года как многомерный процесс кардинальной трансформации всей российской системы, которая, в свою очередь, изменила мировой порядок. За последние несколько лет резко возросло количество нехудожественных исторических изданий, содержащих архивные материалы, мемуары, визуальные источники (плакаты, карикатуры и др.). Накопление повествовательного материала происходит настолько быстро, что историки отстают в его интерпретации и обобщении. Фактологические, фрагментарные описания значительно превалируют над попытками дать ему концептуальную трактовку, хотя в последних исследованиях активно исследуются механизмы, запускающие революцию, характер социального протеста и насилия, формы легитимации новой власти, культурные отсылки политического радикализма, идеологические и социальные проблемы.В. Symbolic символическое перекодирование публичного пространства. Особое внимание уделено этнокультурному дискурсу революционного процесса. Несмотря на определенную фрагментарность тематики, российские историки разделяют идею непрерывности революционного процесса с февраля по октябрь 1917 года. Этапы политической борьбы сменялись друг другом по мере того, как различные силы приходили к власти, но оказывались неспособными удержать вместе эту гигантскую страну, которая разваливалась на части. В этом аспекте динамика революционного кризиса в России была схожа с динамикой Французской революции. Следует отметить, что общая нарративность революционного процесса и видение этапов его развития определяются не только центром, но и регионами. Особенно впечатляют исследования, связанные с революцией, проведенные местными историками. Региональные архивы позволяют воссоздать красочную, драматичную историю захвата / перехвата / передачи власти на местном уровне, полную столкновений и конфликтов. Однако очевидно, что региональные исследования требуют дальнейшего развития и классификации. В то же время уровень научных исследований не позволяет решить вопрос о входе и выходе революции. Многие вопросы до сих пор остаются без ответа после многочисленных конференций и публикаций в 2017 году. По каким критериям необходимо датировать начало и конец революционного процесса в России Может ли гражданская война быть включена в общий революционный контекст, подобный Французской революции Анатомия любого масштабного протеста складывается из суммы внутренних радикальных проектов и стратегий внешних игроков со своими геополитическими интересами. Интересы и идентичности всех людей, социальных и политических групп, национальной и международной элиты, которые вольно или невольно оказались вовлеченными в этот процесс, лучше всего проявляются в котле революционного кипения. А для исследователя ключевая мотивация состоит в различении видимых и, казалось бы, невидимых взаимодействий всех этих сущностей, сопоставлении внешних, событийных процессов с внутренней динамикой борьбы за власть. Тема власти и общества, анализируемая на фоне революции 1917 года, включает в себя вопросы, существенные для понимания качества развития Российской империи в начале ХХ века. В работах Б. Миронова, В. Никонова, Н.Смирнова Генезис революции рассматривается как конфликт традиции и современности. В 1905 году Россия начала свой медленный и болезненный путь от царского самодержавия к парламентской монархии. в этой связи современная историография уделяет особое внимание анализу гражданской активности и форм самоорганизации общества. Советское видение царского режима как подавителя гражданских свобод, столь активно используемое в современных западных газетах, было пересмотрено. Российская историография в настоящее время переживает интенсивные дискуссии и методологическую перестройку, поиск новых парадигм в анализе революционного процесса. Но самое главное, что историческая преемственность между имперской, советской и постсоветской эпохами постепенно восстанавливается в работах, освещающих революцию 1917 года, и постепенно оформляется идея существования единого революционного процесса с февраля по октябрь 1917 года