Articoli di riviste sul tema "Заклятие"

Статья посвящена юбилею выдающегося современного эстонского композитора, представителя направления «Новая фольклорная волна» Вельо Риховича Тормиса (1930–2017). Главная исследовательская проблема заключена в выявлении особенностей претворения элементов архаической музыки и раскрытия возможностей архетипов в произведении «Заклинание железа» (1972) для солистов и смешанного хора с сопровождением ударного инструмента. Методологическую базу составили подходы, сложившиеся в области теоретического музыкознания и этномузыковедения. Автор разграничивает понятия «архаика» и «новая архаика», вводит и представляет понятийную триаду «архаика – неоархаика – псевдоархаика» и показывает место в ней феномена «археомузыка», понятие «археофольклоризм» как обозначение ветви направления «Новой фольклорной волны» в академической музыке XX–XXI веков. Проявление архаики в «Заклинании железа» Тормиса прослеживается на четырёх основных уровнях: собственно археомузыка – звучание аутентичного инструмента (корякского бубна из музейной коллекции); звукоподражание игре на варгане, обрядовому пению и заклинанию; архаические ладовые архетипы на основе звукорядов олиготоники и хазматоники (унохорд, дихорд, трихорд); рондообразная структура как основа музыкальной формы композиции. The article is dedicated to the 90th birthday of the outstanding contemporary Estonian composer Veljo Rikhovich Tormis (1930–2017) – the representative of the Neo-Folklore trend and the Neo-Folklore style (the “New Folkloristic Wave” in Soviet Music). The main research problem is the identification of the peculiarities of the transformation of the archaic music elements and the disclosure of the archetypes’ possibilities in the work “Curse Upon Iron” (1972) for soloists and mixed choir accompanied by a percussion instrument. The methodological basis consists of the theoretical musicology and ethnomusicology approaches. The author distinguishes between the concepts of archaism and new archaism, introduces and presents the conceptual triad archaism – new archaism –pseudo-archaism and demonstrates where the phenomenon of archeomusic belongs in it, the concept of archeofolklorism as a designation of the branch of the Neo-Folklore trend and the Neo-Folklore style in art music of the 20th–21st centuries. The manifestation of the archaismin Tormis' “Curse Upon Iron” can be observed at four main levels: archaeomusic itself as the sound of an authentic instrument (a Koryak shaman tambourine from the museum collection); onomatopoeia of jaw's harp sounds, ritual singing and spells; archaic modal archetypes based on oligotonic and chasmatonic scales (unichord, dichord, trichord); and rondo-shaped structure as the basis of the musical form of the composition.

Мета. Статтю присвячено детальному аналізу творів Андрія Чайковського «Козацька помста» та Григорія Мачтета «Заклятий козак» крізь призму ґотичної поетики. Авторка виокремлює та систематизує комплекс елементів ґотичної парадигми у відповідних текстах письменників; встановлює, що в системі координат національного варіанта літературної ґотики, крім наявності демонологічних персонажів, у повістях важливу роль відіграє й міфологізований образ козака-характерника; простежує трансформацію окремих художніх деталей загальноєвропейського інваріанта ґотичної поетики на українському ґрунті. Метою статті є висвітлення особливостей ґотичної поетики та її трансформації у повістях Андрія Чайковського «Козацька помста» та Григорія Мачтета «Заклятий козак». Дослідницька методика. У статті застосовано низку методів, які дають можливість висвітлити порушені проблеми, зокрема використання типологічного методу дало можливість систематизувати релевантні особливості ґотичної поетики в аналізованих творах; психоаналітичного – дослідити функціональне навантаження оніричних мотивів літературної ґотики та експлікувати танатологічні елементи образно-сюжетного рівня в ґотичній повісті; міфопоетичного – виокремити та охарактеризувати роль міфологічного образу в ґотичній системі координат; структуралістського – розглянути ґотичну жанрову систему як цілісну структуру, де кожен елемент визначає специфіку цієї структури; інтертекстуального – простежити застосування численних алюзій на відповідні фольклорні мотиви. Результати. У статті досліджено трансформацію окремих ознак ґотичної поетики світового інваріанта літературної ґотики на матеріалі творів Андрія Чайковського «Козацька помста» та Григорія Мачтета «Заклятий козак», а також виявлено низку особливостей, притаманних власне національному варіанту ґотичного жанру, серед яких, зокрема, імпліцитний натуралізм, міфологізм, контамінація фантасмагорії та онірики, редукція категорії жаху, іронічне світосприйняття. Наукова новизна. У статті вперше виконано всебічний аналіз повістей Андрія Чайковського «Козацька помста» та Григорія Мачтета «Заклятий козак» крізь призму ґотичної поетики, а також схематично здійснено теоретичне узагальнення атрибутів ґотичної поетики та їх модифікацій в українській літературі у порівнянні зі світовою. Практичне значення. Стаття може бути використана в процесі вивчення літературної ґотики як жанрового різновиду, дослідження еволюції її поетики в різні періоди, а також для комплексного аналізу ґотики як мистецького явища. Наукові результати дослідження можуть використовуватися студентами у написанні курсових та кваліфікаційних робіт.

В статье исследованы особенности украинских идиоматических проклятий. Рассматриваются осо- бенности украинских идиоматических проклятий, то есть специальных фразеологических словесных формул, кото- рые являются существенными структурными элементами эмоционального высказывания на украинском языке, имеют очень колоритный эмоционально-экспрессивный заряд и выполняют различные речевые функции. Такие устойчивые речевые формулы – проклятия – очень часто встречаются в украинской повседневной разговорной речи, эти единицы очень разнообразны по своему лексическому составу, эмоционально-оценочной смысловой нагрузке. Изучение таких устойчивых форм проклятий с точки зрения их степени выраженности и прагматичности является основной целью нашей работы.Наше исследование посвящено украинской разговорной речи и фразеологизовани формам проклятий, которые стилистически отражают разную степень выразительно-эмоциональной окраски и частоту использования в разных регионах Украины. Однако, языковые примеры, рассмотренные в нашей статье, находим также в произведениях укра- инских писателей, например, И. Карпенко-Карого, П. Кулиша, И. Франко и др., которые иллюстрируют факты разго- ворной коммуникации своих персонажей.Материал, представленный в нашей статье, был собран не только с украинской художественной литературы, но преимущественно из разговорной речи, записанной нами на протяжении многих лет научных наблюдений.Сложность описания таких фразеологических оборотов заключается еще и в региональной ограниченности их употребления. Наше исследование – это не субъективное оценивание, это прагматический анализ разговорного диало- га на украинском языке или на суржике. Такие фразеологизированые формы проклятий относятся к древнеславянской ментальности, которая сохранилась в современном украинском и сербском языках, а из разных культурных соображений была потеряна в других славянских языках.

Стаття присвячена розгляду низки епіграфічних документів, опублікованих різними авторами в останні десятиліття. Не атрибутовані А.І. Іванчиком в IOSPE I3 40 два фрагменти фронтону з написом являють собою початок декрету, який вотований розташованим на півострові Халкідіка полісом Сана на честь громадянина Ніконію. Видані В.П. Алексєєвим і С.Ю. Саприкіним, як ніконійські, три мармурових уламки належать: перший – декрету Ольвії, другий – надгробку боспорянки, третій – херсонеському декрету. Опубліковане тими ж авторами графітто на чорнолаковому черепку є листом Геракліда, який відноситься до часу перебування у Херсонесі трупи акторів. Непрофесійно введена в обіг О.В. Бєлоусовим свинцева пластина, у виправленому вигляді, – ольвійське закляття, відмічене яскравими ознаками навмисного спотворення імен недругів того, хто писав листа.

Статья посвящена сравнительно-сопоставительному анализу нартского эпоса и волшебных сказок карачаевцев и балкарцев. Предметом изучения явилась трансформация образа эмегена, впервые прослеженная на примере одной из его ипостасей – обладатель / хранитель чудесных предметов. В национальной Нартиаде эмегены представлены двумя условными категориями – хтоническое чудовище и представитель чуждого народа-соседа. Уровень развития материальной культуры у первых значительно ниже, но и те, и другие выступают обладателями чудесных артефактов. В основном это оружие, однако упоминается и ряд предметов бытового характера. Отмечается, что некоторые атрибуты, которыми владеют эмегены первого типа, тесно связаны с древними представлениями народа-создателя. Более того, великаны сами выступают в роли чудесных существ, части тела которых обладают сверхъестественными свойствами. В карачаево-балкарских сказках также встречаются оба типа эмегенов. Спектр чудесных предметов, которыми обладают, которые хранят или о которых они ведают, здесь несколько шире, однако способ обретения их нередко отличается: на смену завладения с помощью силы, посредством хитрости приходит дарение. В некоторых случаях эмегены второго типа сообщают местоположение и условия добычи необходимого объекта. Объясняется данное явление изменениями в восприятии сказочных эмегенов: это представитель чуждого народа, но не заклятый враг, а мудрый сосед, друг, побратим. В заключении делается вывод о том, что в карачаево-балкарских нартских сказаниях и волшебных сказках отмечается постепенное снижение образа эмегена от хтонического чудовища до представителя дружественного народа-соседа. Выражается это как в утрате великанами своих чудесных свойств, так и в том, что в сказочных текстах волшебные атрибуты, владельцами, хранителями которых те являются или о которых ведают, в большинстве случаев не связаны с героическим пафосом, мотивом непримиримой вражды. Меняется и способ обретения чудесного предмета. The article is devoted to a comparative analysis of the Nart epos and magical fairy-tales of the Karachais and Balkarians. The subject of the study was the transformation of the image of emegen, first traced through the example of one of his hypostases – the owner / keeper of wonderful objects. In the national Nartiada, emegens are represented by two conventional categories – a chthonic monster and a representative of an alien neighboring people. The level of development of material culture among the former is much lower, but both of them are the owners of wonderful artifacts. These are mainly weapons, but a number of household items are also mentioned. It is noted, that some attributes, possessed by the emegens of the first type, are closely related to the ancient ideas of the creator people. Moreover, the giants themselves act as miraculous creatures, parts of whose bodies have supernatural properties. Both types of emegens are also found in Karachay-Balkarian fairy-tales. The range of wonderful objects, that they possess, keep, or know about, is somewhat wider here, but the method of acquiring them is often different: taking possession by force or cunning is replaced by donation. In some cases, emegens of the second type report the location and conditions for obtaining the necessary object. This phenomenon is explained by changes in the perception of emegens in fairy-tales: this is a representative of an alien people, but not a sworn enemy, but a wise neighbor, friend, brother. In the end it is concluded, that in Karachay-Balkarian Nart tales and magical fairy-tales there is a gradual decline in the image of the emegen from a chthonic monster to a representative of a friendly neighboring people. This is expressed both in the loss of their miraculous properties by the giants, and in the fact, that in fairy-tale texts wonderful attributes, the owners, keepers of which they are or know about, in most cases are not associated with heroic pathos, the motive of irreconcilable enmity. The method of acquiring a wonderful item is also changing.