Articles de revues sur le sujet « Философия – Философия и методология науки »

В продолжающихся интеллектуальных поисках «истоков» и «начал» философии науки в России одним из самых существенных является возвращение к текстам, написанным в XIX в., когда еще не сложились и не выделились окончательно философско-теоретические тренды, определяющие направления развития неклассической эпистемологии ХХ в. При этом для нас сегодня достаточно сложно жестко разграничивать идейные направления того времени, отделяя, к примеру, философию науки от этики, а политическую философию от социальной. Русская философия XIX в. формировалась в поле публицистики и научно-популярной литературы, обращенной ко всей образованной читающей публике, а не к специализированным аудиториям философов, ученых-естественников, ученых-гуманитариев и т.д., с углубленной семантической и тематической специализацией. В статье анализируется философско-научное содержание и значимость книги «О вечных истинах (мой спор о спиритизме)», составленной известным русским философом Николаем Николаевичем Страховым из опубликованных в литературно-научной периодике материалов его полемики с химиками-спиритистами. Выявляются постановки вопросов о познавательном априоризме, о внешних и внутренних пределах научной рациональности, о роли и месте эмпирического познания в обосновании теорий и в решении прикладных практических задач, о культурно-национальной специфике интеллектуальных традиций и предпосылок, об отражении эпистемологических установок в категориальном языке науки и др. Сделан вывод об актуальности страховского подхода для обсуждения состояния и проблем современной философии и методологии науки.

Статья представляет собой размышление над «Избранными философскими сочинениями» в двух томах [Никифоров 2023а; Никифоров 2023б] А.Л. Никифорова, известного отечественного логика, философа и методолога науки, вышедшими в 2023 г. незадолго до смерти автора. В сборник вошли работы, опубликованные в виде книг и научных монографий в разные годы (1983–2021). Это книги разной направленности: от специальных исследований в области философии естествознания и философии истории до популярного введения в логику, теорию аргументации и философию. Особое внимание в этом размышлении уделяется концепции смысла индивидуальной жизни человека, представленной А.Л. Никифоровым в одноименной книге (М., 2012). Автор статьи указывает, что эта концепция Никифорова наименее известна широкой общественности, и, излагая ее основные пункты, он стремится привлечь к ней большее внимание. В рамках предложенного рассуждения с опорой на цитаты из оригинальной работы Никифорова автор стремится показать, как именно Никифорову как философу удается представить смысл индивидуальной жизни человека способом, строго обоснованным с философской точки зрения, но одновременно и обращенным к любому человеку, даже не имеющему специальной подготовки в области философии, независимо от его занятий и жизненных обстоятельств. В заключении обсуждается вклад Никифорова в проект национальной философии, который тот считал одним из главных аспектов своей философской программы. В поздних работах А.Л. Никифорова философия, ее цели и задачи обсуждаются исключительно в терминах национального интеллектуального проекта. С этой общей установкой, практически всегда реализовывавшейся в том значительном внимании, которое Никифоров уделял обсуждению концепций именно отечественных философов, удивительным образом соединялся также и его уникальный литературный стиль, сочетавший юмор, иронию, простоту с глубиной и высочайшим уровнем профессионализма.

Проблематизируется сочинение «Основы алтайской философии» Николая Андреевича Шодоева, алтайского философа (этнософа), историка и археолога. Это сочинение представляет интерес в контексте исследований этнософии – культурного феномена, обобщающего разные формы национальной рефлексии. Методология статьи строится на основе концептуальной рамки: «этнософия – региональная философия». Продемонстрировано, что «Основы алтайской философии» закладывают парадигмы этического, космологического, исторического и политического отношения к реальности. Вместе с тем специально обговаривается несостоятельность «алтайской философии» как знания, претендующего на статус науки. Отмечается, что алтайская этнософия, ­наиболее полное выражение которой сформулировано в работе Н.А. Шодоева, претендует на универсальное знание, сохранившее древнюю мудрость, которую следует распространить на все человечество.

Статья разделена на теоретическую часть, разъясняющую понятийный аппарат авторской концепции исторической психологии, и этюд по истории познания на материале европейской культуры. Предложены понятия антропокультуры, сапиентного диапазона эволюции, сапиентного априори. Культура мысли определяется как одна из антропокультур. Намечена демистификация категории опосредствования для превращения ее в рабочее понятие историко-гуманитарного исследования. В русле новой исторической психологии концепция антропокультуры дополнена социополити-ческим измерением. Отталкиваясь от постструктуралистской связки «власть-знание» и привлекая науковедческую модель парадигмы, автор предлагает понятия когито-кратии и когидигмы. Дан перечень когитократических пар: ритуал-община, философия-империя, религия-церковь, современное государство-наука, постсовременное управление - масс-медиа. В очерке европейской мыслительной культуры рассмотрены когитократии Античности и Нового времени. Происхождение науки и психологический праксис Нового времени (пси-комплекс) трактуются в аспекте исторических отношений власти и знания.

В статье на примере личного опыта преподавания таких дисциплин, как «Философия», «История философии», «История и философия науки», «Основы принятия решений», «Аналитика профессиональных текстов», «Коммуникационный менеджмент», «Психологизм и антипсихологизм как логико-культурная доминанта эпохи», других обсуждаются логико-методологические основания преподавания и изучения курсов гуманитарного цикла в системе высшего образования в современной России. Показывается значение Методологии экспертного анализа текста (МЭАТ) для проблем образования. Подчеркивается, что в ходе практической работы в рамках конкретных дисциплин выявляются не только логико-методологические основания соответствующих дисциплин, но и развивается критическое мышление студентов, их способность к проведению рефлексивного анализа, понимание особенностей научно-практической деятельности, идеи теоретической нагруженности любого практического подхода к исследованию науки. В качестве логического инструмента аналитики текста в статье рассматривается понятие, прочерчивается линия развития теории понятия от античности до современности, особенности современных интерпретаций понятия. Показывается, что работа студентов на платформе МЭАТ формирует у них способность слушать других, профессионально оценивать звучащие точки зрения, вести экспертную работу, самостоятельно формулировать выводы, работать в команде. В статье рассматриваются разные этапы аналитики текста, особенности разработки стратегии по организации совместной работы группы.

Актуальность. Разночтения в неклассических и постнеклассических трактовках социального пространства, представляющего собой теоретико-методологический конструкт, затрудняют изучение процессов структурирования и функционирования современного общества. Цель: определить значимость методологии, применяемой в неклассических и постнеклассических исследованиях социального пространства. Объектом является социальное пространство, предметом – методология исследований социального пространства. Методологическую базу данной работы составили: периодизация этапов развития науки по В.С. Стёпину, характеристика периодов развития науки по С.А. Лебедеву, социосинергетический и компаративный подходы, философия трансдисциплинарности. Впервые с методологических позиций проанализированы идеи о социальном пространстве, принадлежащие зарубежным и отечественным исследователям (П. Бурдье, Г. Зиммелю, Э. Дюркгейму, П. Сорокину, Э. Гидденсу, Л.А. Беляевой и др.). Выявлено преобладание классической методологии в работах Э. Дюркгейма, неклассической – Э. Гидденса, Г. Зиммеля, постнеклассической – П. Бурдье и Л.А. Беляевой. Основные идеи исследователей раскрываются с помощью таких понятий, как территория, структура социального пространства, социальные взаимодействия, дистанции, дифференциация, мобильность, иерархия, стратификация, динамика, круги (поля), подпространства, практики, капиталы, статус. Сделаны выводы об обусловленности дисциплинарных трактовок используемой авторами научной методологией; о проведении современных исследований социального пространства на основе дисциплинарных и междисциплинарных подходов, что затрудняет его познание. Результаты: в качестве перспективы впервые предложена идея применения альтернативной (трансдисциплинарной) методологии изучения социального пространства, развиваемой на основе системы координат Р. Декарта. Применение данной методологии позволяет проводить исследования по параметрам (статическим и динамическим), присущим всем системам. В то же время её преимущество состоит в возможности объединять разрозненные знания в единую концептуальную систему.

Показано, что современная философия науки вступает в очередной эпистемологический по-ворот. Цель статьи – выявить вклад А. Эйн-штейна в этот поворот, реализуемый им в процессе его научной деятельности. Первый эпистемологический поворот был осуществ-лен американским философом Уиллардом Ку-айном в ходе критики формирующейся фило-софией науки во второй половине ХХ и первой половине ХХI в. метафизики и философской онтологии как основного содержания метафи-зики. Куайн отказался от онтологии как учении о бытии, общей для всего научного знания, в пользу точки зрения, согласно которой онто-логия бывает только у отдельных теорий, и ввел понятие эпистемологии онтологии. Функция эпистемологии онтологии состоит в том, чтобы определить, какая онтология луч-ше для того, чтобы научная теория развива-лась успешно. К вкладу Эйнштейна относятся такие результаты его научного творчества как: 1) Признание не-объектного характера кван-товой механики и теории относительности, с одной стороны, и их объективности в смысле соответствия действительности, с другой. Само признание таким авторитетным ученым, каким был Эйнштейн, необходимости разли-чать между двумя аспектами понятия объек-тивность, внесло позитивный вклад в сложив-шуюся эпистемологическую ситуацию, сделав ее более интеллигибельной. 2) Изменения в объяснительной стратегии в науке. Они сказа-лись на появлении такого явления, как фено-мен естественного» объяснения, которое не требует поиска причин и подрывает статус за-кона достаточного основания Лейбница. 3) Предпринимаемые Эйнштейном шаги к признанию ценности неклассической эписте-мологии. В статье показано, что время от вре-мени Эйнштейн осознанно делал отступления от ньютоновской методологии, где считалось, что теория должна быть основана на экспери-ментальных фактах и соответствовать экспе-риментальным данным, и предположил, что ведущую роль в развитии науки играет теоре-тическое начало.

В статье методология юридической науки рассматривается как многоаспектное явление. Методология изучения тех или иных явлений, процессов и феноменов существенно отличается в зависимости от их природы. В статье показано, что применение методов определяется отнесением изучаемого объекта к материаль-ному или нематериальному миру. Методология изучения естественных наук суще-ственно отличается от методологии изучения гуманитарных: например, невозможно провести эксперимент в сфере юриспруденции, которая привязана к общественным процессам. Автором высказана точка зрения, согласно которой экстраполирование с одних правовых явлений на другие бывает малоинформативно и неэффективно. Материалы и методы. В работе использована совокупность диалектического и системного методов исследования, методы толкования и интерпретации различных то-чек зрения по тематике статьи. Результаты исследования. На современном этапе исследования методологии юридической науки основаны на плюрализме. Отсутствует стремление выработки не-которого единого подхода к данной методологии несмотря на большое количество ра-бот по данной тематике. Выводы и заключения. В рамках плюрализма для изучения государственно-правовых явлений привлекаются различные методы для изучения юридических наук, и если ранее во многом данную функцию на себя брала философия, то сейчас совокуп-ность методов существенно расширилась и представляет собой многокомпонентную структуру. Относительно новым направлением является использование логических ме-тодов исследования государственно-правовых явлений, но указанные методы мало применимы к изучению методологии юридических наук. the article considers the methodology of legal science as a multidimen-sional phenomenon. The methodology of studying certain phenomena, processes and phe-nomena differs significantly depending on their nature. The article shows that the application of methods is determined by the attribution of the studied object to the material or immaterial world. The methodology of studying natural sciences and disciplines differs significantly from the methodology of studying the humanities: for example, it is impossible to conduct an experiment in the field of jurisprudence, which is tied to social processes. The point of view is also expressed, according to which extrapolation from some legal phenomena to others is uninformative and ineffective. Methods and Materials: the work uses a combination of dialectical and systemic re-search methods, methods of interpretation and interpretation of various points of view on the topic of the article. The Results of the Study: at the present stage, the research methodology of legal science is based on pluralism. There is no desire to develop a certain unified approach to this methodology despite a large number of works on this topic. Findings and Conclusions: within the framework of pluralism, various methods for studying legal sciences are used to study state-legal phenomena, and if philosophy took over this function in many ways earlier, now the set of methods has significantly expanded and represents a multicomponent structure. A relatively new direction is the use of logical meth-ods for the study of state-legal phenomena, but these methods are little applicable to the study of the methodology of legal sciences.

Цель. Статья посвящена актуальной в условиях современной социально-экономической реальности теме безопасности. Предметом исследования выступает анализ концепций, политики, стратегии безопасности в истории социально-философской мысли.Для решения научно-практической задачи поиска новой парадигмы общественного устройства требуется социально-философское осмысление, как исходных принципов, так и социокультурной динамики общественного состояния. Поэтому особенно значимой является проблема социально-философского анализа общественной безопасности на всех ее уровняхНаучную новизну исследования составляет предмет статьи, который выражается в анализе подходов к понятию «безопасность» представителей социально-философской мысли в прямой постановке. Прямая поставка проблем безопасности в первые была выражена в творчестве: Н. Макиавелли, М. Хайдеггера, Б. Чечерина. Все остальные представители социально-философской мысли рассматривают понятие безопасности либо в контексте подходов близких по смыслу и содержанию с искомым, либо дополняющих и конкретизирующих его структуру: Платон, Аристотель, Ф. Аквинский, Т. Гоббс, И. Кант, Ф. Гегель, О. Конт, Г. Спенсер, К. Маркс и др.Метод и методология проведения работы. Основы исследования образует анализ взглядов на проблему безопасности в истории социально-философской мысли в проблематике социально-философского анализа.Результаты. Проблематика безопасности социальных систем является одной из важнейших тем социальной философии, которая подразумевает исследование взглядов выдающихся мыслителей прошлого, в теории и практике безопасности социальных систем и их влияние на современное состояние.Современная теория безопасности, хотя и активно осмысливает свой предмет, но является формирующейся теорией. Отсюда главным представляется определение ее методологических оснований. Считаем, что в современных условиях наиболее развитой методологией является философская теория всеобщего. Понимание безопасности как процесса, который развивается по спирали, через отрицание отрицания, через переход количественных изменений в качественные, позволяет выработать стратеги. Обеспечения безопасности в системе «безопасность личности – региональная безопасность – государственная безопасность – межгосударственная безопасность».Для выработки теории безопасности как целостной системы, необходимо определение ее социокультурных оснований как универсальной целостной системы, выработанной цивилизацией с учетом специфики рассматриваемого национального менталитета.Область применения результатов. По-нашему мнению, проблема безопасности есть, безусловно, социально-философская проблема, поскольку для выработки концепций и моделей государственной, национальной и региональной безопасности необходим социально-философский анализ поставленной проблемы. Социальная философия должна вооружить смежные общественные науки современной методологической базой, что создает возможные и необходимые предпосылки для выработки научно-обоснованной системы безопасности, крайне востребованной общественной практикой сегодня.

Обсуждается вопрос методологии социальных и гуманитарных наук в современных условиях. Анализ осуществляется с учетом взаимосвязи между предметными областями и методологическими аспектами науки, а также уникальности подходов различных социологических специальностей к теории познания. В данной статье исследуются передовые методологии социальных и гуманитарных наук с акцентом на анализ социальных сетей в контексте расследования потенциальных преступников. Рассматривается, как различные социологические дисциплины применяют теорию для практической задачи выявления потенциальных преступников в социальных сетях. Основной вывод заключается в необходимости междисциплинарного подхода, сочетающего критический анализ теории и методологии социальной философии с практическими, эмпирическими методами социологии, что улучшает понимание социальных систем и способствует развитию социальных исследований, особенно в контексте обеспечения общественной безопасности и правопорядка. Основной вывод заключается в том, что для различения социальной философии и отдельных социологических дисциплин целесообразно обращать внимание на их предметную специализацию; в контексте общей социологии такое разграничение некорректно, поскольку её предметом также является общество в его системном виде. В рамках социально-философского дискурса осуществляется критический анализ самой теории науки, её методологического аппарата и подходов к интерпретации объектов, что повышает социальную философию до уровня метатеории. Таким образом, предмет социально-философского изучения - это не столько общество как система, сколько методы его описания социальными науками, с целью критического переосмысления их основных предпосылок.

Государственный стандарт содержания высшего технического образования предусматривает деление всех учебных дисциплин на три цикла: цикл гуманитарных и социально-экономических дисциплин, цикл фундаментальных дисциплин и цикл профессионально-ориентированных дисциплин.Каждый из этих циклов имеет свои дидактические задачи, решение которых формирует у будущего специалиста систему знаний, умений и навыков, обеспечивающих общественно-необходимый уровень профессиональных, мировоззренческих и гражданских его качеств.Учебные дисциплины фундаментального цикла имеют две основные дидактические задачи: во-первых, они обеспечивают изучение научно-технической информации данной дисциплины, которую будущий специалист использует как при дальнейшем обучении в высшей школе, так и в последующей профессиональной деятельности, и, во-вторых, они формируют у студентов методологию научного познания и развивают их способности к дальнейшему самообразованию и самосовершенствованию в вопросах своей специальности.Раздельное решение этих двух задач не выходит за пределы обычных и достаточно отработанных в высшей школе методик и форм организации обучения. Для этого нужно было бы проводить последовательное изучение двух частей фундаментальной дисциплины: ее научного содержания, а затем ее методологической основы.Однако такой путь изучения фундаментальных дисциплин, во-первых, требует резкого увеличения учебного времени, во-вторых, он снижает конкретность, наглядность и необходимость методологического аппарата в развитии науки и, в-третьих, обязательно приводит к дублированию многих вопросов теории познания в разных дисциплинах фундаментального цикла.Чаще всего учебный процесс по циклу фундаментальных дисциплин в высшей школе строится по следующей схеме: научное содержание фундаментальной дисциплины излагается специалистом соответствующей кафедры, а вопросы методологического анализа научного познания в обобщенном виде для всех наук излагаются в других дисциплинах – частично в дисциплине «Философия», частично в курсах «Системный анализ» и «Методика научных исследований».При этом каждый из названных курсов преследует свою задачу и слабо увязывается с фундаментальным образованием. В совокупности они не формируют у студентов единого и цельного мировоззрения и не дают фундаментального представления о роли методологического анализа в развитии научных знаний.Такая постановка вопроса в преподавании фундаментальных дисциплин приводит к тому, что «фундамент» образования все больше наполняется набором необходимых конкретных знаний в данной специальности в ущерб формированию методологии познания.В такой ситуации неслучайным является желание некоторой части научно-педагогических работников высшей школы «прагматизировать» содержание дисциплин фундаментального цикла, т.е. выхолостить их методологическую основу и сделать их рядовыми ступеньками в накоплении конкретных знаний, необходимых для использования в цикле профессионально-ориентированных дисциплин.Сохранение «фундаментальности» цикла дисциплин, которым такая функция определена государственным стандартом через образовательно-профессиональную программу, зависит от кафедр, выполняющих учебный процесс по таким дисциплинам.Решение этой проблемы состоит в том, чтобы обе дидактические задачи фундаментальной дисциплины решались не последовательно в отрыве друг от друга и даже не параллельно, а в единой схеме тематического и методологического изложения. Вопрос тематического содержания дисциплины должен подкрепляться или объясняться общими методологическими аспектами данной науки. Иначе: тематическое и методологическое содержание дисциплины должно быть единым, взаимоувязанным и обеспеченным единой программой изучения курса.Отсутствие взаимоувязанной программы тематического и методологического содержания конкретной научной дисциплины приводит к тому, что вопросам ее методологической основы со стороны научно-педагогических работников не уделяется достаточного внимания. В рабочих учебных программах по курсу только во вступительной лекции планируется изложение его общих научных принципов и методов, его целей и задач, его места в теории познания. Дальнейшее конкретное тематическое содержание дисциплины в рабочей учебной программе чаще всего не предусматривает привязку вопросов методологии познания к отдельным ее темам.В этом случае методологические принципы, изложенные на первой (вступительной) лекции, не получают своего подтверждения и конкретного воплощения в анализе изучаемых явлений, так как при изложении темы лектор демонстрирует студентам только общую логику своих рассуждений, оперируя понятиями, суждениями, умозаключениями, применяя законы формальной логики. Студент наблюдает логические действия преподавателя, но он не может самостоятельно понимать причину и необходимость именно таких действий, а не каких либо других.Способ изложения фундаментальной дисциплины, при котором методологическая ее основа только демонстрируется (без комментариев) является пассивно-созерцательным. Его использование повышает качество обучения студентов, но полностью не решает задачу формирования у них методологии научного познания.Решение этой проблемы обеспечивается переходом к активно-методологическому характеру изложения дисциплины, что требует разработки дополнительных программных документов для его реализации. К таким документам относятся: «Программа методологического содержания дисциплины» и «Тезисы к программе методологического содержания дисциплины».При составлении «Программы методологического содержания дисциплины» необходимо различать общую методологию и имманентную методологию.Под общей методологией понимается всестороннее учение о развитии, о всеобщей связи и взаимообусловленности явлений не только в аспекте данной науки, но и во всех других независимо от их содержания. Общая методология определяется сущностью материалистической диалектики и ее законами.Имманентная методология представляет собой совокупность приемов исследований, применяемых в данной науке. В ней получают выражение вопросы, связанные с познанием отдельных взаимосвязей в конкретном ситуационном состоянии изучаемого предмета науки. Она формирует научно-исследовательский аппарат, позволяющий уяснить специфику закономерностей рассматриваемых явлений. В имманентной методологии широко используется работа категориального аппарата диалектической и формальной логики для построения системы научных знаний в рамках одной науки. Являясь частью общего метода познания, она готовит необходимые предпосылки для формирования единого философского мировоззрения.Имманентная методология (как и сама наука) исторически развивается, решая последовательно выдвигаемые человеческим обществом задачи, и поэтому ее следует рассматривать и в плане диалектического обогащения во времени, т.е. в плане исторического развития.Таким образом, в «Программу методологического содержания дисциплины» необходимо вносить три вида вопросов методологического содержания: научные методы познания данной дисциплины, их историческое развитие и некоторые общие положения материалистической диалектики.Составление программы методологического содержания дисциплины предусматривает удовлетворение следующих требований:– изложение методологической основы курса должно быть распределено по темам его изложения;– теория познания в ней должна иметь общее и имманентное содержание;– методология должна излагаться в своей гносеологически последовательной структуре;– последовательность методологического содержания не должна нарушать структурно-логического построения тематического содержания дисциплины.Удовлетворить весь комплекс этих требований полностью практически невозможно. Поэтому устанавливается следующий приоритет: основным регламентирующим признаком построения структуры учебной дисциплины фундаментального цикла является логическая последовательность ее содержания. Последовательность содержания методологии научного познания всегда ставится в зависимость от последовательности тематического содержания излагаемого материала.При изложении научного содержания дисциплины экскурс в методологические вопросы должен всегда быть логичным и вытекающим из конкретной тематической ситуации, рассматриваемой на лекции. Поэтому программа методологического содержания курса составляется таким образом, чтобы теоретико-познавательный аспект становился общей канвой сообщаемой научной информации.Перед лектором в процессе изложения научного содержания дисциплины стоит задача, имеющая две одновременно реализуемые цели обучения: во-первых, сообщение научной информации в ее формально-логической последовательности с выходом на новый уровень знаний и, во-вторых, методологическое обоснование всех действий, в результате которых такие знания получены.Успешное решение лектором такой двухцелевой задачи и есть то ключевое действие, которое обеспечивает выполнение двух дидактических задач фундаментальной дисциплины. Именно для реализации этого процесса и составляется «Программа методологического содержания дисциплины», которая и обеспечивает единство тематического и методологического содержания фундаментальной дисциплины.Для ее составления необходима проработка научного содержания дисциплины в методологическом аспекте с фиксированием тех вопросов, которые должны быть сообщены студентам в плане имманентного и общего содержания методологии науки.Это можно сделать двумя путями: предоставить каждому научно-педагогическому работнику решать данную задачу самостоятельно на основе своей квалификации и опыта или поручить коллективу наиболее квалифицированных из них разработать единое методологическое содержание с дальнейшим его обсуждением и утверждением в качестве исходного варианта для использования в учебном процессе всем составом кафедры.Нам представляется, что второй путь является более целесообразным, т.к. в этом случае содержание методологической основы всей дисциплины формулируется единым программным документом, который, нисколько не умаляя значения творческой индивидуальности научно-педагогических работников, становится обязательным для реализации в учебном процессе.Возможные ссылки на то, что программа методологического содержания ведет к ограничению инициативы лектора также несостоятельны, как и утверждение о том, что подобный эффект имеет и рабочая учебная программа научного содержания.В качестве образца по содержанию и по форме ниже приводится фрагмент из «Программы методологического содержания курса «Теоретическая механика», которая для всех технических ВУЗов входит в состав дисциплин фундаментального цикла. ПРОГРАММАметодологического содержания курса"Теоретическая механика"Тематическое содержание: ТМ-С-1. Основные понятия статики.Методологическое содержание.Диалектическая логика. Понятие как категория диалектической логики. Диалектические изменения содержания понятия. Понятие как отражение сущности вещей и явлений, понятие как единство противоположностей общего и единичного. «Абсолютно твердое тело» как пример понятия. [2, с. 204–208, 225–229, 297–301].История методологии механики. «Векторизация» силы. Работы Вариньона и Гамильтона. [4, с. 113].И так далее Рассматривая перечень вопросов, указанных в «Программе методологического содержания дисциплины», можно сделать вывод о том, что они достаточно объемны, сложны и требуют серьезных философских знаний из области теории познания.Однако эту задачу можно значительно упростить, если к каждой теме научного содержания дисциплины в соответствии с программой методологического содержания заранее подготовить специально разработанные тезисы, которые и определяют конкретный объем информации по методологическому сопровождению каждой темы.Такие тезисы разрабатываются ведущими научно-педагогическими работниками кафедры, обсуждаются на заседании кафедры или на методических семинарах и издаются как методический инструктивный материал.Образец таких тезисов по курсу «Теоретическая механика» приводится ниже. ТЕЗИСЫк программе методологического содержания курса«Теоретическая механика» (для объема 189 учебных часов)Тематическое содержание: ТМ-С-1. Основные понятия статики.Методологическое содержание: понятия в диалектической логике. Понятия – основной строительный материал познания. Диалектика познания: некоторые свойства вещей определяются понятиями, на базе которых с помощью суждений и умозаключений формируются новые понятия, раскрывающие новые свойства вещей. Понятие есть отражение существенного в вещах, а существенное определяется в развитии. Понятие как единство противоположностей общего и единичного. Содержание понятий в процессе познания развивается. (Проиллюстрировать на примере понятия «абсолютно твердое тело»). [2, с. 204–208, 225–229, 297–301].История методологии механики. При изложении понятия «силы» можно отметить, что первую «векторизацию» силы пытался ввести Вариньон в 1725 г. в трактате «Новая механика». Силы он изображал отрезками, а вместо стрелки для направления рисовал руку. «Вектор» происходит от латинского слова, которое обозначает «влечь», «тянуть».Окончательное понятие вектора было введено Гамильтоном (1844–1850) в работе «О кватернионах».И так далее. Таким образом, для решения дидактических задач процесса обучения по дисциплинам фундаментального цикла необходимо расширение и совершенствование их нормативно-методической документации за счет составления «Программы методологического содержания дисциплины» и тезисов к ней.Эти документы должны быть составной частью планирования содержания обучения, которое определяется рабочей учебной программой по дисциплине. Они должны нести нагрузку развития творческого продуктивного мышления обучающихся и, в конечном итоге, формировать мировоззрение будущего руководителя производства и научного работника.

Данная статья посвящена анализу деятельности выдающегося итальянского философа, логика, астролога, представителя аристотелизма эпохи Ренессанса графа Джакомо Дзабареллы (1533 – 1589 гг.). Выявлены его натурфилософские взгляды на развитие медицины. Изучено творческое наследие, изложенное им в произведениях «Логические сочинения» и «О природе». Рассмотрены основные факты его биографии. Исследован вклад в развитие европейской философии. Отмечено его колоссальное влияние на формирование дедуктивной логики и методологии науки. Выделены истоки формирования философских взглядов Дзабареллы, оказавшие заметное влияние на его мировоззрение.

There are several concepts that describe believers who have lost faith and left a religious organization. These concepts bear a confessional burden to one degree or another and are value judgments. The purpose of our research is to consider how concepts related to the break with religious communities are interpreted and interpreted earlier, as well as what analogues of these terms exist in foreign and domestic science. The methodology of this study involves the analysis of theoretical approaches to the issue of deaffiliation of believers. In addition, traditional methods for the philosophy of religion and religious studies are used: dialectical, comparative, systemic. The article analyzed the term "apostasy" in the Catholic and Orthodox traditions, touched upon the use of this term in domestic and foreign literature. The concept of "apostasy" was used in the scientific community for a long time, but it was gradually abandoned, as the terms "deaffiliation" and "deconversion" became more preferred. As a result of the analysis, it is proposed to adopt the terminology of foreign colleagues and use the term "deconversion" when studying the phenomenon of believers leaving religious organizations and changing their worldview. On the one hand, this term is devoid of negative connotation, unlike the concepts of "apostasy" or "apostasy". On the other hand, it is free from confessional load and can be used in the study of any religions. The results of the conducted research can be used in the further study of religious conversion, as well as in the process of teaching at the higher school of the specialty "Philosophy of Religion and Religious Studies". Существует несколько понятий, которые описывают верующих, утративших веру и покинувших религиозную организацию. Данные понятия в той или иной степени несут конфессиональную нагрузку и являются оценочными суждениями. Цель нашего исследования – рассмотреть, как трактуются и трактовались ранее понятия, связанные с разрывом с религиозными общинами, а также – какие аналоги данных терминов существуют в зарубежной и отечественной науке. Методология настоящего исследования предполагает анализ теоретических подходов к вопросу дезаффилиации верующих. Кроме того, используются традиционные для философии религии и религиоведения методы: диалектический, компаративистский, системный. В статье был проанализирован термин «апостасия» в католической и православной традициях, затронуто использование данного термина в отечественной и зарубежной литературе. Понятие «апостасия» применялось в научном сообществе долгое время, но постепенно от него отказались, так как более предпочтительными стали термины «дезаффилиация» и «деконверсия». В результате проведенного анализа предлагается перенять терминологию зарубежных коллег и использовать термин «деконверсия» при исследовании феномена выхода верующих из религиозных организаций и изменения ими мировоззренческих установок. С одной стороны, данный термин лишен негативной коннотации, в отличие от понятий «апостасия» или «богоотступничество». С другой стороны, он свободен от конфессиональной нагрузки и может применяться в исследовании любых религий. Результаты проведенного исследования могут быть использованы в дальнейшем изучении религиозного обращения, а также в процессе преподавания в высшей школе специальности «Философия религии и религиоведение».

<span>В статье обсуждаются проблемы институциональной экономики, поднятые В. Н.</span><span class="Hyperlink"> Ефимовым </span><span>в журнале «ЭКО» № 9–10 (2020 г.) </span><span class="Hyperlink">«Анти-Аузан: критика одной социальной философии</span><span>». Несогласие с представленной критикой аргументируется тем, что оценка теории произведена с точки зрения неактуального понимания состояния современной экономической науки и ее методологии. «Критика из прошлого» вылилась в комплекс распространенных заблуждений относительно институциональной экономики. Не принимая требований современной методологии и тестируя институциональную экономику хаотическим выбором инструментов или определений прошлого, г-н Ефимов практически отрицает научную продуктивность институциональной экономики. В статье дан вариант концептуального оппонирования «критики из прошлого» по вопросам о деньгах, о соотношении институциональной экономики и неолиберализма, и о претензии институциональной экономики на социальную философию с точки зрения ее современного методологического состояния.</span>

Вопрос о самобытности русской философии до сих пор является одним из наиболее обсуждаемых в современной историко-философской науке. Он решается как правило в парадигме pro et contra, которая уходит в XIX в., когда возникла проблема начала русской философии. Фигура П.И. Новгородцева, видного представителя русской философско-правовой школы, находится в русле данной проблематики, поскольку вопрос о принадлежности философа к ортодоксальной неокантианской школе ставит под сомнение оригинальность его собственных построений. В работе представлен анализ уникального материала – черновика не публиковавшейся ранее рукописи П.И. Новгородцева «Политическая народная поэзия в Италии во времена Возрождения», в результате приведены новые аргументы в пользу самобытности его философских воззрений. Реконструировано главное понятие этой работы – «народное настроение», посредством которого народное творчество трактуется П.И. Новгородцевым не только как феномен национальный культуры, но и как один из существенных факторов формирования общественного идеала. Показано, что народное сознание, выраженное в политической поэзии, является для философа одной из форм чувственности, что дает возможность рассматривать его как синтез этико-правовых воззрений и эстетического восприятия. Сделан вывод, что методология анализа народной поэзии П.И. Новгородцева, с одной стороны близкая к идеям Ф. Якоби, с другой, – уходящая вглубь отечественной традиции этико-эстетического синтеза, ставит под сомнение однозначность отнесения П.И. Новгородцева к неокантианской школе. Финансирование: работа выполнена в рамках научного проекта РНФ (гранта) № 22-28-01805/23 «Первоисточники русской философии XIX–XX вв. в государственных архивах России: состояние и перспективы изучения».

В статье рассматривается проблема незнания с точки зрения социальной эпистемологии, в частности эпистемологии добродетелей и феминистской философии и методологии науки. Оба направления, возникшие как реакция на кризис позитивистского подхода, выстраивают новые нормативные критерии надежности и объективности знания. Частью этого процесса становится критический анализ содержания понятия и практик незнания. В обеих традициях предлагается рассмотреть природу незнания и механизмы его функционирования как в науке, так и в широком социальном контексте в целом. В рамках эпистемологии добродетелей незнание может служить и залогом непредвзятости эпистемического процесса, выступая в этом смысле добродетелью. Вместе с тем незнание, транслируемое на личностные качества познающего субъекта, выраженные в виде скромности и осторожности, могут превратить качество, воспринимаемое как добродетельное, в интеллектуальный порок. Незнание, выражаемое эпистемическим агентом, может сходным образом проявляться в научной и политической практике. На основании этого рассматривается предложенная Д. Фридманом классификация незнания как рационального, иррационального и неумышленного. В рамках феминистской философии и методологии науки выстраивается отдельный проект эпистемологии незнания. Он, во-первых, критикует доминирующее на протяжении столетий представление об универсальном научном методе, усматривая в его использовании практики эпистемической несправедливости, напрямую связанные с производством и воспроизводством незнания. Последнее становится инструментом, влияющим на формирование научной и политической реальностей, связанных между собой в публичном пространстве, в частности, посредством института экспертизы. В качестве альтернативы выдвигается теория точки зрения, где становится возможным использование более эффективной исследовательской методологии. Пересмотр существующих методологических оснований позволяет по-новому оценить проблему нормативности, надежности знания и доверия эпистемических агентов в познавательном процессе и построении коллективной эпистемологии.

Наука и философия – это тесно связанные сферы знания, которые дополняют друг друга, функционируют в единых целях, при этом обладают отличительными чертами. Наука и философия направлены на то, чтобы изучать природу человека и окружающего его мира, определять взаимосвязи и закономерности, создавать прогнозы предстоящих событий и развития общества. Их отличительными чертами является то, что наука нацелена на анализ достоверных данных, четких фактов, причинно-следственных связей, на основе которых формируются закономерности. В дальнейшем эти закономерности используются для того, чтобы оценивать и прогнозировать другие события окружающего мира. Философия же направлена на то, чтобы постоянно подвергать сомнению имеющиеся факты, анализировать ситуации с точки зрения отношения человека к ним.

В статье исследуются натурфилософия Ф. Бэкона, эпистемологические исследования, методы научного познания и их роль в философии Новой Эры. Бэкон стремился создать общую научную методологию, по его словам, «глобус мира», что важно для всех областей науки.

В статье рассматривается методологическая концепция шотландского мыслителя У. Хьюэлла, созданная в середине XIX в. Хьюэлл полагал, что у человека имеются некоторые врожденные идеи, которые, налагаясь на чувственное восприятие, порождают знание. К числу фундаментальных идей, руководящих человеческим познанием, Хьюэлл относит идеи пространства, времени и числа. Их развивают и уточняют «чистые» науки. В других науках к этим фундаментальным идеям добавляются идеи причинности, среды, сходства и т.п. В своих методологических построениях Хьюэлл опирался на тщательное изучение истории практически всех развитых наук своего времени, поэтому предвосхитил тот поворот к истории, который произошел в философии науки во второй половине ХХ в. В концепции Хьюэлла присутствовала идея гипотетико-дедуктивного строения научного знания, мысль о «теоретической нагруженности» фактов, эмпирическая проверяемость как один из важнейших критериев научности. Жаль, что концепция, созданная основоположником философии науки, на долгое время была забыта.

В статье рассматривается проблема эмпирического подтверждения научных гипотез. Проблема подтверждения (confirmation) остается одной из наиболее дискутируемых тем философии и методологии наук. Делается вывод о том, что подтверждение гипотез не сводимо к сфере логики; эмпирическое подтверждение гипотез представляет собой сложный процесс, связанный с прагматическими параметрами научной деятельности.

На рубеже XVIII–XIX вв. история, которая традиционно рассматривалась как часть литературы, искусства, обретает статус науки. В это время интенсивно развиваются такие ее отрасли, как философия истории, источниковедение и др., формируется научная методология изучения и описания прошлого. Гоголевское понимание истории сближается по меньшей мере с двумя утвердившимися в исторической науке первой трети XIX в. концепциями: библейским историзмом и всеобщей историей. Исходным представлением для обеих является постулат о действии Божественного Промысла в земном бытии отдельного человека и всего человечества. В картине мира Гоголя идея о Промысле утвердилась довольно рано и нашла отражение в исторической публицистике, письмах и художественных сочинениях. Христианская концепция Божественного Промысла прочитывается в художественной системе повести «Тарас Бульба», определяя ее хронотопическую и мотивную организацию, систему персонажей. Цель – определить особенности историософской концепции Гоголя и авторские стратегии ее художественного воплощения в повести «Тарас Бульба». Материалом исследования послужили художественные, публицистические сочинения Гоголя, а также его эпистолярий. Материал анализируется в религиозно-философском и историко-литературном аспектах. По результатам исследования сделан вывод о специфике историософских воззрений Гоголя, в том числе о воплощенной в «Тарасе Бульбе» художественной историософии. В поэтике «Тараса Бульбы» идея Божественного Промысла прослеживается не только на концептуальном уровне, но также в мотивном комплексе и хронотопической организации. Мотивный комплекс «Тараса Бульбы» включает следующие семантические звенья: воля Божия и свободная воля человека, ситуация выбора, поиск своего места/предназначения, исполнение человеком своего долга как проявление свободного послушания Богу и др. Для хронотопа повести характерно соединение разных временных планов, что позволяет автору показать историю как целостную систему, указав на причины событий и на их последствия, а также представить исторический процесс и земное бытие человека в векторе Божественного Промысла. Изображая прошлое России, Гоголь акцентирует внимание на том, что «каменная ткань» большой истории сплетается из «нитей биографических» частных историй, что исторический процесс есть результат диалога свободной воли человека и Божественного Промысла. Для «Тараса Бульбы» характерна многоплановая и подвижная оптика изображения, в фокусе которой оказываются и эпохальные события национальной истории, и личные истории отдельных персонажей, включающие подробности описания их внутреннего мира. At the turn of the XVIII–XIX centuries, history, which was traditionally considered as part of literature, art, acquires the status of science. At this time, its branches such as philosophy of history, source studies, etc. are intensively developing, a scientific methodology for studying and describing the past is being formed. Gogol’s understanding of history approaches at least two concepts established in the historical science of the first third of the XIX century: biblical historicism and universal history. The initial idea for both is the postulate about the action of Divine providence in the earthly existence of an individual and all mankind. In Gogol’s picture of the world, the idea of Fishing was established quite early and was reflected in historical journalism, letters and works of art. The Christian concept of Divine providence is also read in the artistic system of the story “Taras Bulba”, defining its chronotopic and motivic organization, the system of characters. To determine the features of Gogol’s historiosophical concept and the author’s strategies of its artistic embodiment in the story “Taras Bulba”. The research material was Gogol’s artistic and journalistic works, as well as his epistolary. The material is analyzed in religious-philosophical and historical-literary aspects. According to the results of the study, a conclusion is made about the specifics of Gogol’s historiosophical views, including the artistic historiosophy embodied in “Taras Bulba”. In the poetics of “Taras Bulba”, the idea of Divine providence can be traced not only at the conceptual level, but also in the motivic complex and chronotopic organization. The motivic complex of “Taras Bulba” includes the following semantic links: the will of God and the free will of man, the situation of choice, the search for one’s place/destiny, the fulfillment of one’s duty as a manifestation of free obedience to God, etc. The chronotope of the story is characterized by a combination of different time plans, which allows the author to show history as an integral system, pointing out the causes of events and their consequences, as well as to present the historical process and the earthly existence of man in the vector of Divine Providence. Depicting the past of Russia, Gogol focuses on the fact that the “stone fabric” of great history is woven from the “threads of biographical” private stories, that the historical process is the result of a dialogue between the free will of man and Divine providence. “Taras Bulba” is characterized by a multifaceted and mobile optics of the image, which focuses on both epochal events of national history and personal stories of individual characters, including details of the description of their inner world.

Цель исследования. В статье на примере сотрудничества Института философии Российской академии наук, Института социологии Российской академии наук и социологического факультета Российского государственного социального университета по реализации задачи интеграции университетского образования и академической науки рассмотрено содержание научного наставничества как продуктивного способа активизации исследовательской деятельности студентов, повышения уровня их научно-исследовательской культуры и академического статуса с целью анализа системы взаимодействия наставников и студентов, сферы их повседневных практик. Методология исследования представлена методами ретроспективного анализа материалов, литературы, документов, аналогии и сопоставления, а также обобщения результатов исследования. Результаты исследования. В статье раскрыта идеология сотрудничества, состоящая в создании условий молодым социологам вузов для получения современных научных знаний, их использования при подготовке курсовых, дипломных проектов, а также кандидатских диссертаций и для научных сотрудников институтов РАН — в систематизации результатов социологических исследований, расширении состава участников академических проектов, привлечении талантливой молодежи к дальнейшему обучению в аспирантуре. Показаны формы учебно-научной деятельности наставников: методологические практикумы, мастер-классы, дискуссии, роль личности наставника и эффективность внедрения наставничества в университете, результаты деятельности, обоснована потребность перехода высшего образования к научно-образовательной деятельности, превращению научного наставничества в эффективный механизм образовательного процесса.

В статье излагается содержание двух базовых концепций неклассической философии и методологии науки: конвенционалистской и консенсуалистской теории природы научного знания и научной истины. Каждая из них является альтернативой двум основным парадигмам классической философии и методологии науки: эмпиризму (позитивизму) и рационализму. С точки зрения конвенционализма научное знание не есть ни описание чистого опыта, ни его обобщение. Но оно не является также и результатом некой априорной интуиции и чистого разума. Согласно конвенционализму научное знание - это система доказательной информации, исходные принципы которой имеют характер условных, конвенциональных истин. Отсюда следует, что любая истина в науке не категорична, а условна и имеет форму «если, то». Консенсуалистская концепция природы научного знания возникла в философии науки второй половины XX в. Она была, с одной стороны, обобщением конвенционализма, а с другой - его отрицанием. Если в конвенционализме основным субъектом научного познания является отдельный ученый, то в консенсуалистской эпистемологии таким субъектом является социальный субъект - научное сообщество. Научное познание имеет принципиально коллективный характер как в плане его получения в силу разделения научного труда, так и в плане его легитимации и оценки. Последние операции всегда являются результатом консенсуса научного сообщества. The article examines the content of two basic conceptions of non-classical philosophy and methodology of science: the conventionalist and consensual theory of the nature of scientific knowledge. Each of them is an alternative to the two main paradigms of classical philosophy and the methodology of science: empiricism (positivism) and rationalism. From the point of view of conventionalism, scientific knowledge is neither a description of pure experience nor a generalization of it. But it is also not the result of some a priori intuition and pure reason. According to conventionalism, scientific knowledge is a system of evidence-based information, the initial principles of which have the character of conditional, conventional truths. It follows that any truth in science is not categorical, but conditional and has the form «if, then». The consensual concept of the nature of scientific knowledge emerged in the philosophy of science of the second half of the twentieth century. It was, on the one hand, a generalization of conventionalism; on the other, a negation of it. If in conventionalism the main subject of scientific knowledge is an individual scientist, then in consensual epistemology such a subject is a social subject - the scientific community. Scientific knowledge has a fundamentally collective character, both in terms of its acquisition by virtue of the division of scientific work, and in terms of its legitimization and evaluation. The latest operations are always the result of a consensus of the scientific community.

В рамках современных социальных исследований о человеке (Social Studies) рецепция идей М. Бахтина представляется плодотворным полем для поиска новых решений в различных прикладных дисциплинах. Методологически разработки М. Бахтина воспринимаются в современной мировой традиции как часть дисциплинарного поля "Social Studies" в большей степени, чем "Arts and Humanities". Мы попытаемся рассмотреть, в каких наиболее значимых областях социального знания о человеке за рубежом проступает бахтинская рецепция в наши дни. Методологией исследования служат различные компаративистские подходы, реконструкция традиционных и современных контекстов и преемственности идей. Полученные результаты демонстрируют, что одной из отличительных черт западной рецепции является практика перевода бахтинской методологии из области чистой гуманитаристики в область эмпирических наук, в частности в области гендерных исследований, социальных, психологических и политических наук. Новаторский ракурс исследования позволил показать, что формирование корпуса идей Бахтина в англоязычной исследовательской среде произошло не столько благодаря комплексному рассмотрению его наследия, сколько за счёт оригинальной интерпретации выборочных сюжетов и концептуализаций бахтинской мысли с целью применения в области полевых исследований в сфере социальных наук. Финансирование: исследование выполнено при поддержке гранта РНФ «Отечественная философия XIX–XXI вв. в интеллектуальном пространстве Запада: критика, рецепция, диалог», № 19-18-00100, https://rscf.ru/project/19-18-00100/

Даны материалы научной конференции “Право и интерес (Р.?Иеринг)”, состоявшейся 20 декабря 2017?г. на юридическом факультете МГУ им. М.В.?Ломоносова. Тема соотношения права и интереса в трактовке известного немецкого юриста Р.?Иеринга оценивалась участниками конференции в рамках философии права, политики права, истории политических и правовых учений, социологии права, методологии юридической науки. Участники конференции дали разносторонний анализ теории Иеринга и обратили внимание на актуальность многих положений его политико-правовой доктрины для современной юриспруденции и догмы права: оценка права как интереса, соотношение цели права и его содержания, исследование форм борьбы за право, зависимость права от уровня правосознания народа.

Статья посвящена обсуждению перспектив современной философии науки и является, по сути, проекцией на релевантную проблематику дискуссии об аналитической версии метафилософии, развернувшейся на страницах журнала «Эпистемология и философия науки» (2019, т. 56, № 2). Опубликованная в этом журнале подборка материалов дает в целом достаточно полное представление о концептуальных возможностях аналитического метафилософского тренда в ракурсе перспектив осмысления проблем современной философии. Однако, по мнению автора, и метафилософские изыскания аналитиков, и их обсуждение в данном случае в значительной мере погружены во «внутренние» проблемы самой аналитической философии, так что осмысление перспектив философии редуцируется к анализу методов, связанных с разворотом аналитической традиции к метафизической проблематике. В результате фактически игнорируется стержневой, по сути, вопрос «философии философии» – каковы те особенности и философско-методологические запросы меняющейся реальности, которые, собственно, заставляют сегодня искать новые пути ее философского осмысления? По мнению автора, в такого же рода обсуждении перспектив нуждается и философия науки, фактически утерявшая сегодня связь с реальностью современных научных практик. В статье предпринимается попытка наметить некоторые заслуживающие обсуждения метафилософские перспективы современной философии науки. Ключевые слова: метафилософия, философия философии, аналитическая философия, философия науки The future of modern philosophy of science and metaphilosophy. BORIS I. PRUZHININ (Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences) The article focuses on the future of the modern philosophy of science and is somewhat inspired by the discussion on the analytical version of metaphilosophy on the pages of «Epistemology and Philosophy of Science» (2019, vol. 56, no. 2). The selection of articles published in the issue generally gives a fairly complete picture of the conceptual abilities of the analytical metaphilosophical trend in thinking on the problems of modern philosophy. However, according to the author, both the metaphilosophical research and discussion of the representatives of analytic philosophy, in this case, are largely immersed in the «internal» problems of the analytic philosophy. That is, their reflection on the future of philosophy is reduced to the analysis of methods, associated with the turn of analytical tradition to metaphysical problems. As a result, the core question of «philosophy of philosophy» – what are the features of the changing reality that force us to look for new ways of its philosophical comprehension today – is actually ignored. According to the author, the philosophy of science is in need of the same kind of discussion because by now it has actually lost its connection with the reality of modern scientific practices. The article attempts to identify some metaphilosophical prospects of the modern philosophy of science that deserve consideration and reflection. Keywords: metaphilosophy, philosophy of philosophy, analytical philosophy, philosophy of science

Статья посвящена обсуждению перспектив современной философии науки и является, по сути, проекцией на релевантную проблематику дискуссии об аналитической версии метафилософии, развернувшейся на страницах журнала «Эпистемология и философия науки» (2019, т. 56, № 2). Опубликованная в этом журнале подборка материалов дает в целом достаточно полное представление о концептуальных возможностях аналитического метафилософского тренда в ракурсе перспектив осмысления проблем современной философии. Однако, по мнению автора, и метафилософские изыскания аналитиков, и их обсуждение в данном случае в значительной мере погружены во «внутренние» проблемы самой аналитической философии, так что осмысление перспектив философии редуцируется к анализу методов, связанных с разворотом аналитической традиции к метафизической проблематике. В результате фактически игнорируется стержневой, по сути, вопрос «философии философии» – каковы те особенности и философско-методологические запросы меняющейся реальности, которые, собственно, заставляют сегодня искать новые пути ее философского осмысления? По мнению автора, в такого же рода обсуждении перспектив нуждается и философия науки, фактически утерявшая сегодня связь с реальностью современных научных практик. В статье предпринимается попытка наметить некоторые заслуживающие обсуждения метафилософские перспективы современной философии науки. Ключевые слова: метафилософия, философия философии, аналитическая философия, философия науки The future of modern philosophy of science and metaphilosophy. BORIS I. PRUZHININ (Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences) The article focuses on the future of the modern philosophy of science and is somewhat inspired by the discussion on the analytical version of metaphilosophy on the pages of «Epistemology and Philosophy of Science» (2019, vol. 56, no. 2). The selection of articles published in the issue generally gives a fairly complete picture of the conceptual abilities of the analytical metaphilosophical trend in thinking on the problems of modern philosophy. However, according to the author, both the metaphilosophical research and discussion of the representatives of analytic philosophy, in this case, are largely immersed in the «internal» problems of the analytic philosophy. That is, their reflection on the future of philosophy is reduced to the analysis of methods, associated with the turn of analytical tradition to metaphysical problems. As a result, the core question of «philosophy of philosophy» – what are the features of the changing reality that force us to look for new ways of its philosophical comprehension today – is actually ignored. According to the author, the philosophy of science is in need of the same kind of discussion because by now it has actually lost its connection with the reality of modern scientific practices. The article attempts to identify some metaphilosophical prospects of the modern philosophy of science that deserve consideration and reflection. Keywords: metaphilosophy, philosophy of philosophy, analytical philosophy, philosophy of science

Исследуется понятие идеологии в контексте исторической жизни последних двух столетий, когда события достигли невиданного ускорения. Проиллюстрировано феномен, который Гегель называет поединком не на жизнь, а насмерть, в котором сойдутся философия и идеология ХХ века. Рассматривается парадоксальность формулировок крупнейших философов этого периода.