Academic literature on the topic 'Сравнительная семантика'

В данной статье показано, что глаголы состояния, как и все самостоятельные лексемы, имеют три основные семантики. Сравнительное изучение глаголов состояния английского и узбекского языков как семантического поля послужило основанием для выявления проблем при переводе этих средств в оба языка. В обоих языках средства выражения состояния делятся на одинаковые смысловые группы. Однако, когда орудия произносятся в речи, они могут выражать значение другой классификационной группы. Прежде чем рассматривать всю группу лексического значения глаголов состояния, обращалось внимание и на ее грамматическое значение. Глаголы состояния также обладают экспрессивной семантикой - стилевое значение и положительная и отрицательная окраска являются основными экспрессивными значениями этих лексем. Как и у всех лексем, система грамматического значения одинаково общая для многих единиц, тогда как лексическая семантика и семантика выражения индивидуальны для каждой лексемы.

В статье рассматриваются различные версии об этимологии и семантике самоназвания чеченцев нахчуо// нохчуо в русских, советских кавказоведческих исследованиях с точки зрения сравнительно-исторического языкознания. Сделан вывод о том, что до сих пор нет единства в определении этимологии и семантики эндоэтнонима нахчуо//нохчуо среди ученых-лингвистов, этнологов, при этом каждая из версий имеет право на жизнь. В работе обозначена авторская позиция по рассматриваемому вопросу, которая заключается в том, что в основе эндоэтнонима чеченцев нахчуо лежит термин нах в значении «народ, люди», который является основой этнонима нахчуо, который в свою очередь имеет семантику «внутренние нахи» – чеч. «чоьхьара нах. А Чечня на чеченском языке имеет название Нахчичоь/ Нохчичоь, буквально «Пространство нахов».

<p>The article reconstructs the creative history of the same name poems by A.&nbsp;S.&nbsp;Pushkin and M.&nbsp;Yu.&nbsp;Lermontov. M.&nbsp;Yu.&nbsp;Lermontov&rsquo;s poem &ldquo;Prophet&rdquo;&nbsp;(1841) is considered as dialogical in relation to Pushkin&rsquo;s &ldquo;Prophet&rdquo;&nbsp;(1826). By comparing draft and final versions of the poems, the semantic spectrum of the prophetic motif, common both o Pushkin and to Lermontov, is determined. The study of the creative work is used as an approch for understanding it. A special attention is paid to an eschatological motif openly stated in the draft of&nbsp; &ldquo;The Prophet&rdquo; by Pushkin, going into subtext in the clean copy, but remaining paramount in the aspect of the work&rsquo;s etiology and its rapprochement with Lermontov&rsquo;s poem &ldquo;The Prophet&rdquo;. The features of Pushkin&rsquo;s and Lermontov&rsquo;s poetics are revealed. Pushkin emphasizes a single action associated with the idea of transforming a&nbsp;person into a prophet and developing in a single spatial point equal to the universe. Lermontov&rsquo;s text is multi-event, that is bearing the prophetic word to people, the rejection by a vicious community, going to the desert, a harmonious stay in nature. It is noted that with a visible difference in the poetics of texts, the common stable and isomorphic to the prophetic motif remain the eschatological motif, the motif of transformation, the motif of carrying the word of God, the motif of paradisal being.</p>

Цель. В данной статье рассматриваются функционально-семантические особенности образных сравнений в составе сравнительных конструкций на примере образных сравнений смеха и плача.Метод или методология проведения работы. Методологическую основу исследования составили следующие методы: метод сплошной выборки, сравнительно-сопоставительный, метод компонентного анализа, контекстуальный анализ.Результаты. Статья посвящена детальному анализу сравнительных конструкций смеха и плача, раскрыта их структура, дана характеристика каждого компонента, классифицированы образные сравнения по особенностям их фреймовой структуры и лексической сочетаемости. Сделан вывод об универсальных, национально-специфических и гендерных признаках образных сравнений смеха и плача.Область применения результатов. Результаты исследования могут быть применены в сфере лексикологии, стилистики, функциональной семантики и когнитивной лингвистики.

Пояснительные отношения обеспечивают необходимую степень коммуникативности текста, способствуют пониманию информации. В статье проводится исследование смыслового содержания и способов репрезентации пояснительных отношений на материале тюркских языков. Изучение смысловых отношений с параллелями из других родственных языков способствует более глубокому осмыслению пояснительных связей, выявлению общих средств выражения семантики. В ходе научной работы были применены методы лингвистического описания, моделирования и трансформационного анализа, структурносемантический, сравнительно-сопоставительный методы. В результате проведённого исследования было установлено, что семантико-синтаксическая категория пояснения представляет реализацию пояснительного значения посредством расширения либо сужения объёма информации в синтаксических единицах. Пояснительные отношения связаны с отношениями между внеязыковыми сущностями, которые сопоставляются на какой-либо основе и представляют в репрезентируемой ситуации иерархическую зависимость.

Введение. В статье представлена лексико-семантическая классификация глаголов поведения в хантыйском языке; определяется семантический признак, согласно которому проводился отбор глаголов в лексико-семантическую группу глаголов поведения; описываются семы, участвующие в распределении глаголов по подгруппам. Предметом исследования являются особенности семантики и функционирования глаголов поведения.Цель. Автор ставит целью выявить и описать семантику, определить состав и структуру глаголов поведения в хантыйском языке.Метод или методология проведения работы. В работе применялись метод компонентного анализа, метод контекстного анализа и сравнительно- сопоставительный анализ значения лексемы.Результаты. Глаголы поведения хантыйского языка до настоящего времени не были подвергнуты специальному монографическому исследованию; в основном, изучение глаголов данной семантики в хантыйском языке носит лишь фрагментарный характер. Нами были выделены десять семантических групп: глаголы неестественного, самовольного, неискреннего, несерьезного, безответственного, безнравственного, бесцеремонного, неуравновешенного, нечестного поведения, глаголы поведения человека по отношению к материальным благам. Далее в рамках данных групп глаголов поведения были вычленены подгруппы глаголов, которые образуются на основе повторяющейся дифференциальной семы. Выделенные группы находятся в сложных семантических связях, пересекаются друг с другом, образуя комплексную семантическую систему, формируется в основном за счет единиц, которые обозначают различные формы негативного поведения.Область применения результатов. Материалы и выводы исследования могут быть использованы при составлении словарей хантыйского языка, при сопоставлении генетически родственных языков.

В предлежащей работе представлены первые результаты семантического анализа двух древнейших грузинских художественных текстов: сочинения 70-х годов V века «Мученичество Святой госпожи Шущаник», автором которого является Якоб Цуртавели, и сочинения «Мученичество Святого Евстафия Мцхетского», автор которого неизвестен. В этих произведениях немало случаев употребления исконно грузинских или заимствованных из других языков (в основном из греческого и персидского) слов с явными признаками сдвига семантики в большей или малой степени. Например, Якоб Цуртавели употребляет следующие слова с приобретенной новой семантикой: кIари «дверь» > «резиденция царя»; пирвели «первый» > «сначала, первоначально»; сопели «село, деревня» > «страна, область»; мцIкъемси «пастух» > «пастырь» (эпитет Бога); хуцеси «старший, старейшина» > «священник»; чIири «чума» > «мор, эпидемия» > «беда»; мама «мужчина» > «отец»; деда «женщина» > «мать»… В сочинении анонимного автора встречаются как те же, так и иные слова со вторичной семантикой: дгъе «день»> «возраст»; кхели «рука» > «ремесло, профессия»; мама «мужчина» > «отец» > «предок»; ситIкъва «слово» > «обещание»; кхорци «мясо» > «тело»... Эти документированные данные позволяют исследователям сравнительно точно установить хронологические пределы семантических изменений, а также при этимологизации учесть важные семантические изменения.

Введение. Семантика порядка 80 % фразеологизмов любого национального языка связана с человеком. Рассмотрение данных языковых единиц с позиций сопоставления культурологического и концептологического содержания способствует осмыслению фрагмента картины мира, связанного с экспликацией представления о человеке в славянских языках.Цель – выделение универсальных и вариантных характеристик человека, существующих в обозначенных славянских лингвокультурах.Материал и методы. Материалом исследования послужили фразеологизмы тематической группы «человек» с ядерной семой «оценка», собранные из лексикографических источников (по 50 единиц из каждого языка). Метод исследования – кросс-культурный анализ.Результаты и обсуждение. Фразеологизмы с негативной оценкой человека во всех анализируемых лингвокультурах количественно доминируют. Отмечено наличие инвариантного смыслового ядра в представлениях о качествах человека и, как следствие, большое количество эквивалентных и частично эквивалентных единиц. Носителями рассмотренных лингвокультур порицаются такие качества, как глупость, невежество, наглость, грубость, лживость, лень, скупость и тому подобные. Положительно оцениваются наличие опыта, богатства и житейской мудрости, успешность, красивый внешний облик, здоровый вид. Нейтральная оценочная коннотация отличает фразеологизмы, эксплицирующие наличие черт сходства/различия между людьми, отношений между ними. В случаях общекультурной интерпретации речь идет о семантико-стилистических и/или формально-структурных полных или частичных эквивалентах. Полные эквиваленты ‒ это единицы с тождественными структурными, семантическими (в том числе образными) и стилистическими характеристиками. Частичные эквиваленты при сохранении целостности семантики могут иметь некоторые различия в значении, стилистическом звучании или в компонентном составе/структуре фразеологических единиц. Варианты оценочной интерпретации человека в разных лингвокультурах обусловливаются как собственно языковыми факторами, так и внелингвистическими. В данном случае фразеологические единицы не являются эквивалентными. Различия могут касаться как внутренней формы фразеологических единиц при совпадении (или частичном совпадении семантики), так и семантики при полном или частичном совпадении структуры и образного выражения.Заключение. Таким образом, универсальные характеристики человека преобладают во фразеологической картине мира славянских языков. Вариантные смыслы характеризуются культурно-исторической обусловленностью. Introduction. About 80 % of idioms in any national language has semantics related with a person. Comparison of the cultural and conceptual content of these linguistic units allows us to study the image and verbal representation of man in different Slavic languages. Aim and objectives. Identify the universal and variant characteristics of man that exist in the designated Slavic linguocultures. Material and methods. The material is phraseological units of the thematic group “human” with the nuclear seme “evaluation” collected from lexicographic sources (50 units from each language). The method of research is crosscultural analysis. Results and discussion. Phraseological units with a negative assessment of a person quantitatively dominate in all the analyzed linguocultures. There is an invariant semantic core in the representation of human qualities. The consequence of this is a large number of equivalent and partially equivalent units. The speakers of the linguocultures examined condemn such qualities as stupidity, ignorance, impudence, rudeness, mendacity, laziness, avarice, and the like. Experience, wealth and worldly wisdom, success, good looks, and a healthy appearance are positively assessed. Neutral evaluative connotation distinguishes phraseological units that express the presence of features of similarity / difference between people, the relationship between them. In cases of general cultural interpretation, we are talking about semantic-stylistic and/or formal-structural full or partial equivalents. Full equivalents are units with identical structural, semantic (including figurative) and stylistic characteristics. Partial equivalents, while maintaining the integrity of semantics, may have some differences in meaning, stylistic sound or in the component composition/structure of phraseological units. The variants of evaluative interpretation of a person in different linguistic cultures are determined by both linguistic and extralinguistic factors. In this case, the phraseological units are not equivalent. Conclusion. Thus, the universal characteristics of human beings prevail in the phraseological world picture of Slavic languages. Variant meanings are characterized by cultural and historical conditionality

Введение. Представлено исследование семантики восприятия, возникающей в процессе описания ирреальности как объекта чувственного опыта в творчестве В. Пелевина. Языковые единицы с перцептивной семантикой, обладая функционально-эстетической нагрузкой, играют важную роль в реализации формальных и смысловых аспектов организации художественного текста. Цель – изучить особенности языковой репрезентации феномена ирреальности в творчестве В. Пелевина на основе структурно-семантических моделей высказывания и лингвистических средств выражения семантики восприятия. Материал и методы. Исследование осуществляется при помощи метода лингвистического моделирования, нацеленного на изучение базовых компонентов структуры высказывания, и лингвостилистического анализа. В качестве материала выбран постмодернистский текст, который отражает активные процессы, происходящие в языковой системе, в частности романы В. Пелевина «Чапаев и Пустота» и «Generation „П“» (1990-е гг.). Результаты и обсуждение. Установлено, что семантика восприятия реализуется на различных уровнях организации художественного текста. На структурно-семантическом уровне высказывания, помимо базовой модели перцептивной ситуации, выявлены модели, позволяющие актуализировать ирреальные объекты, которые становятся доступными чувственному восприятию персонажей. Для замещения позиции объекта чаще используются абстрактные и конкретные имена существительные и местоимения. Имена прилагательные и причастия, выступающие в качестве квалификатора, описывают разнообразные характеристики воспринимаемого. На уровне формальной организации текста репрезентация семантики ирреального обусловила усложнение синтаксического строя произведения (использование различных типов сравнительных конструкций, сопоставительных и противительных бессоюзных предложений, сложноподчиненных предложений с придаточными места и времени и др.). На стилистическом уровне семантику ирреальности реализуют средства художественной выразительности (метафора, метонимия, сравнение, персонификация и др.), в состав которых входят языковые единицы с перцептивным значением. Заключение. Репрезентация семантики ирреальности в творчестве В. Пелевина тесно связана с изображением перцептивных процессов. Особая роль отводится объектам восприятия, которые, обладая необычными качественными характеристиками, становятся предметом языковой актуализации на разных уровнях художественного текста. Introduction. The article presents the study of the semantics of perception, which is observed in the process of describing unreality as an object of sensory experience in the works of V. Pelevin. Language units with perceptual semantics having a functional and aesthetic meaning play an important role in the implementation of formal and semantic aspects of the organization of a literary text. The purpose of the article is to study the linguistic features of the representation of the semantics of unreality in the work of V. Pelevin on the basis of the identified structural and semantic models of the statement and linguistic means of expressing the semantics of perception. Material and methods. The research is carried out using the method of linguistic modeling aimed at identifying the main components of the utterance structure and linguistic and stylistic analysis. The material chosen is a postmodern text that reflects the active processes taking place in the language sys-tem in particular V. Pelevin’s novels «Chapaev and the Void» and «Generation “P”» which relate to the mature period of the writer’s work (the 1990s). Results and discussion. In the course of the research, it was revealed that the semantics of perception is implemented at various levels of the organization of a literary text. In addition to the basic model of the situation of perception at the structural-semantic level of the utterance, there are models that make it possible to actualize unreal objects. In such circumstances, these objects become accessible to the sensory perception of characters. Abstract and concrete nouns and pronouns are more often used to replace the position of an object. Adjectives and participles that act as qualifiers describe various char-acteristics of the perceived. At the level of the formal text organization, the representation of the se-mantics of the unreal caused the complexity of the syntactic structure of the work (the use of various types of comparative sentences, complex sentences, adverbial clauses of place and adverbial clauses of time, etc.). At the stylistic level of the text, the semantics of unreality are implemented by stylistic devices and expressive means which include language units with perception meaning. Conclusion. The study allows us to conclude that the representation of unreality semantics in the work of V. Pelevin is closely related to the image of perceptual processes. A special role is assigned to perception objects with unusual qualitative characteristics which become the subject of language actualization at different levels of the literary text.

В статье рассматриваются две пассивные конструкции в горномарийском языке. В обеих из них используется причастная форма на -mə̑; основное различие между конструкциями состоит в падежном оформлении пациентивного участника. В одной из конструкций сохраняется исходное аккузативное маркирование пациенса, тогда как в другой конструкции пациентивный участник получает номинативное оформление. Цель исследования — сравнительный анализ двух разновидностей пассива и выявление закономерностей, лежащих в основе выбора падежного оформления пациенса. В литературе по пассивным конструкциям во многих языках отмечается наличие двух пассивных конструкций: адъективного пассива со стативной семантикой и глагольного пассива с динамической семантикой. Это же различие ожидалось увидеть и применительно к горномарийскому причастному пассиву. Для проверки этого предположения были изучены: а) синтаксические особенности конструкций, соотношение в них именных и глагольных свойств, б) аспектуальная семантика конструкций, а именно противопоставление стативной и динамической семантики, в) особенности кодирования участников и контексты с различным референциальным статусом пациенса. Было установлено, что пассив с номинативным кодированием пациенса в целом характеризуется именным синтаксисом, стативной семантикой и обязательной определенностью пациенса, тогда как пассив с аккузативным кодированием имеет глагольный синтаксис, динамическую семантику и не ограничен с точки зрения референциальных свойств пациенса. Единственным наблюдаемым отклонением от данных закономерностей является одинаковая допустимость обеих разновидностей пассива в хабитуальных контекстах, что подлежит дальнейшему выяснению. На основе выявленных закономерностей было сделано обобщение, что пассив с номинативным кодированием пациенса описывает состояние, возникшее в результате некоторого события, тогда как пассив с аккузативным кодированием описывает само событие. В качестве итога исследования предложена интерпретация семантического различия между конструкциями в теоретической парадигме синтаксиса первой фазы Дж. Рэмчанд: аккузативную конструкцию можно рассматривать как конструкцию с озвучиванием каузирующего и процессуального подсобытия, а номинативную — как конструкцию с озвучиванием результирующего подсобытия. The article provides an account of two participial passive constructions employing the -mə̑- participle in Hill Mari. The data was collected in 2017 and 2019 in the villages of Kuznetsovo and Mikryakovo of the Gornomarijskij district, Republic of Mari El. The two constructions with the -mə̑- participle differ in the first place in how the patient is marked: in one of them the patient is marked for nominative, whereas in the other construction the accusative marking is inherited from the transitive verb. The aim of this study is to compare the two constructions in terms of their syntax and semantics and explore the rules that govern the choice between them. In the existing literature two kinds of passive constructions are described: adjectival passive constructions with stative interpretation and verbal passive constructions with dynamic interpretation. The two Hill Mari -mə̑- constructions were expected to demonstrate the same distinction. In order to test this hypothesis, we considered a) the syntactic properties of the constructions, and the nominal or verbal behavior of the -mə̑- form in both cases; b) the aspectual semantics of the two constructions, i.e. the possibility of stative and dynamic interpretation in both constructions; c) the marking of the arguments in the constrictions, i.e. the possibility of overt expression of the agent and the referential properties of the patient. Syntactically, the passive construction with the nominative marking of the patient turned out to be an adjectival predication. This construction is stative, and the nominative patient NP is always definite. The construction with accusative patient marking is a verbal clause with a dynamic interpretation. The accusative patient NP may have any referential properties. However, both constructions can refer to habitual events, which needs further investigation. The observed properties of the two constructions lead to the following generalization: the construction with nominative patient marking denotes a resultant state of an event, whereas the construction with accusative patient marking denotes the event itself. This difference may be interpreted in the first phase syntax framework developed by G. Ramchand: in the nominative construction the patient is the Resultee, whereas in the accusative construction the patient is the Undergoer.

Магистерская диссертация посвящена сравнению фразеологизмов с названиями насекомых в русском и китайском языках и их перевод. Цель исследования: выявить сходства и различия русских и китайских фразеологизмах с названиями насекомых с точки зрения лингвистики и лингвокультурологии; сопоставить эквивалентности при переводе фразеологизмов в двух языках; обобщить способы перевода фразеологизмов. Структура работы состоит из двух глав: теоретической и практической. В теоретической части рассматриваются основные подходы к пониманию фразеологизма и его особенности в русском и китайском языках, концепт «насекомое» в китайской и русской фразеологии, сопоставительное изучение фразеологии в России и Китае и проблемы перевода фразеологизма. В практической части анализируются семантики русских и китайских фразеологизмов с названиями насекомых и эквивалентности при их переводе. В результате анализа выявлены как универсальные, так и национально-культурные черты фразеологии двух языков, а также нашли эквиваленты и обобщили методы перевода фразеологических единиц. Данная работа вносит определённый вклад в изучение проблем лексикологии, лингвокультурологии и переводоведения о фразеологизмах, и его результаты могут быть использованы при изучении этих дисциплин.
The master dissertation is devoted to the comparison of idioms with the names of insects in Russian and Chinese and their translation. The purposes of the study is to identify the similarities and differences between Russian and Chinese idioms with the names of insects from the point of view of linguoculturalism; compare the equivalences when translating these idioms in two languages; generalize the ways of translation of idioms. The structure of the work consists of two chapters: theoretical and practical. The theoretical part examines the main approaches to understanding “idioms” and its features in Russian and Chinese, the concept of "insect" in Chinese and Russian phraseology, the comparative study of idioms in Russia and China and the problems of idioms’ translation. The practical part analyzes the semantics of Russian and Chinese idioms with the names of insects and equivalences in their translation. As a result of the analysis, both universal and national-cultural features of the idioms of the two languages were identified, equivalents were founded and the methods of translating idioms were also summarized. This work makes a certain contribution to the study of the problems of lexicology, linguoculturology and translation studies about phraseological units, and its results can be used in the study of these disciplines.

The dissertation is devoted to comparisons in the texts of modern printing. In the work given full structural analysis comparisons, identify the meanings of words in the object position, comparisons are set fixed and variable signs comparative constructions. Identified their stylistic features.
Диссертация посвящена исследованию сравнений в текстах современной печати. В работе дан полный структурный анализ сравнений, определены значения слов в позиции объекта сравнения, установлены постоянные и переменные признаки сравнительной конструкции. Выявлены их стилистические особенности.

Диссертация посвящена лингвокультурологическому исследованию сравнительных конструкций, характеризующих действия человека и имеющих устойчивый характер. Проведен комплексный анализ семантики устойчивых сравнений русского и китайского языков, извлеченных из фразеологических словарей. Описаны разновидности действий лица, представленных в устойчивых сравнениях русского и китайского языков. Разработана классификация объектов-эталонов, характеризующих действия человека в русском и китайском языках.
The dissertation is devoted to the cultural study of comparative structures, characterizing human actions and have sustained. The comprehensive analysis of the semantics of sustained comparisons of Russian and Chinese languages, extracted from the phraseological dictionaries is held. The variety of actions of the person represented in a sustained comparisons of Russian and Chinese languages are described. The classification of objects-standards, characterizing human actions in Russian and Chinese languages, are developed.