Journal articles on the topic 'Религия – Буддизм'
To see the other types of publications on this topic, follow the link: Религия – Буддизм.
Create a spot-on reference in APA, MLA, Chicago, Harvard, and other styles
Consult the top 33 journal articles for your research on the topic 'Религия – Буддизм.'
Next to every source in the list of references, there is an 'Add to bibliography' button. Press on it, and we will generate automatically the bibliographic reference to the chosen work in the citation style you need: APA, MLA, Harvard, Chicago, Vancouver, etc.
You can also download the full text of the academic publication as pdf and read online its abstract whenever available in the metadata.
Browse journal articles on a wide variety of disciplines and organise your bibliography correctly.
1
Цюй, Ю. "DAI EPICS UNDER THE INFLUENCE OF DUALISTIC RELIGION." Эпосоведение, no. 1 (March 31, 2021): 43–56. http://dx.doi.org/10.25587/u1013-4099-4794-x.
Full textAbstract:
Эта статья является результатом исследования, поддержанного Фондом проектов молодых ученых Китайской академии социальных наук за 2017–2019 гг. В исследовании использованы полевые материалы и данные, полученные при на анализе эпического текста. Полевые работы проводились в основном в двух основных населенных пунктах Дай – в Дэхун и Сишуанбаньна. В ходе интервью с сельскими жителями, наблюдения церемоний для получения эффективной информации и народных сказок выяснилось, что схожие нарративы распространяются в разных регионах Дай, и содержание этих повествований отражает различное отношение к буддизму и примитивным религиям. За три года обучения автор переписал, перевел и аннотировал два эпических произведения: один из них – «Пэншанлуо», устная версия «Батамага Пэншанлуо» в исполнении двух певцов Дай на церемонии; а другой – «Чуангшиджи», изданный на языке дехонгдай. Есть некоторые различия между двумя эпосами по объему, содержанию, структуре, способу повествования и передачи.Дайцы утверждают, что у них есть сотни эпосов, и большинство из них связаны с буддизмом Тхеравады. Обычно они исполняют эти эпосы в неких религиозных мероприятиях: либо эпические певцы исполняют устно, либо глава верующих буддизма переписывает текст. Автор провел исследование, находясь внутри среды бытования эпоса. Благодаря полевым исследованиям и подробному текстологическому анализу, эта статья освещает вопросы формирования, развития и наследования эпоса Дай в контексте дуалистической веры.Статья имеет определенную структуру изложения. Во-первых, рассматривается дуалистическая религия этнической группы Дай: буддизм Тхеравады, пришедший из Таиланда, Лаоса или Бирмы, оказал большое влияние на литературу Дай; в то же время люди Дай придерживаются примитивной религии, глубоко укоренившейся в местной культуре. Затем эпосы детально анализируются, сопоставляются характеры повествования и структуры нескольких эпосов, включая эпические произведения «Батамага Пэншанлуо», «Чуангшиджи» и уникальные эпосы Алуанга. И наконец, исследуется взаимосвязь религиозной традиции и эпоса Дай.Проведенный анализ установил, что предки Дай переводили буддийские рассказы в стиховую форму письмом Дай, исходя из своего ритма. Между тем, они включили местные повествования и скомпилировали их в рукописи, имитирующие сутры, которые называются на китайском языке «Бэйе Цзин» (рукописи из пальмовых листьев), на языке Дай – «Лик» или «Тхам». Это разновидности сутр в стиле Дай, которые содержат эпосы Дай и являются символом дайской культуры. Помимо буддийских повествований, в этих сутрах также записано множество мифов, народных сказок, легенд и других знаний. Таким образом, эпосы Дай характеризуются двойственностью: с одной стороны, они содержат местные повествования, отражающие поклонение предкам и верования в анимизм этнической группы Дай; с другой стороны, они несут буддийские истории и отражают буддийскую мысль. Поскольку эпосы Дай имеют неразрывную связь с буддизмом Тхеравады, в дальнейшем автор намерен продолжить изучение эпосов Дай и проводить их сравнительные исследования с эпосами Юго-Восточной Азии и Индии.
2
Уланов, Мерген Санджиевич, and Валерий Николаевич Бадмаев. "Феномен социально вовлеченного буддизма в современном мире." New Research of Tuva, no. 3 (September 20, 2023): 138–50. http://dx.doi.org/10.25178/nit.2023.3.9.
Full textAbstract:
Статья посвящена феномену социально вовлеченного буддизма в современном мире. Данное движение нередко называют ангажированным или социально-ангажированным буддизмом. Социально вовлеченный буддизм сегодня сосредоточен на расширении возможностей буддизма в решении социальных проблем. Отчасти вовлеченный буддизм можно рассматривать как основной компонент растущего западного буддийского движения. В то же время социально вовлеченный буддизм сохраняет свою связь с традиционным буддизмом, который является его духовной основой и источником вдохновения.Эта форма буддизма впервые появилась в Азии во второй половине XX в. как ответ на вызовы колониализма, модернизации и секуляризации. Одним из первых примеров социально вовлеченного буддизма можно считать движение Сарводая в Шри-Ланке. Оно возникло в 1970-е гг. и начало внедрять в практику буддийскую хозяйственную модель. Среди других организаций, представляющих социально вовлеченный буддизм, можно выделить Международную сеть вовлеченных буддистов, Буддийское братство мира, Сока Гаккай Интернэшнл и т. д. Ярким представителем социально вовлеченного буддизма был вьетнамский мастер Тхить Нят Хань, хорошо известный в современном мире. Близок по своим убеждениям к социально вовлеченному буддизму и Его Святейшество Далай-лама XIV.В деятельности современных буддийских организаций России также можно обнаружить значительный элемент социально вовлеченного буддизма — стремление активно участвовать в решении социальных проблем и вызовов. Буддийская традиционная Сангха России (БТСР) по инициативе XXIV Пандито Хамбо-ламы Д. Аюшеева уже более 10 лет реализует проект «Социальная отара». В Калмыкии при поддержке главного храма республики «Золотая обитель Будды Шакьямуни» периодически проводятся благотворительные акции «Доброе сердце». Буддийское духовенство Тувы участвует в пропаганде здорового образа жизни, включающего в себя и культуру питания, и формирование нравственно здоровой личности.В последние годы социально вовлеченный буддизм превратился в отдельную область академических исследований и распространился среди буддийских общин по всему миру. Круг вопросов, которыми занимаются социально ориентированные буддисты разных традиций данной религии, теперь включает: миротворчество, охрану окружающей среды, борьбу с расизмом и ксенофобией, работу с заключенными, хосписную помощь, борьбу с негативными последствиями глобализации, гендерные вопросы и т. д.
3
Бадмаев, Валерий Николаевич, Мерген Санджиевич Уланов, Чимиза Кудер-ооловна Ламажаа, Ульяна Павловна Бичелдей, Владимир Иосифович Антонов, and Оюуна Анатольевна Очирова. "Россия и буддийский мир глазами молодежи Тувы, Бурятии и Калмыкии (по материалам социологического опроса)." New Research of Tuva, no. 1 (March 4, 2020): 35–49. http://dx.doi.org/10.25178/nit.2020.1.3.
Full textAbstract:
В статье представлены результаты социологического исследования сентября–октября 2019 г. 709 студентов трех российских вузов в Туве, Бурятии и Калмыкии. Молодежь трех традиционно буддийских регионов опрашивалась по вопросам ее отношения к религии, к буддизму в частности. Ответы проанализированы сквозь призму идентичностей респондентов: российской, этнической, религиозной.Молодежь рассматривает религиозность прежде всего как следование духовно-нравственным ценностям, понимает ценностно-регулятивный аспект религиозной жизни и ее связь с духовной жизнью всего общества.Россия понимается большинством респондентов как евразийское государство, объединяющее в себе и европейские, и азиатские народы и культуры. В целом, отношение у молодежи к буддизму положительное. Но он далеко не всеми понимается как неотъемлемая часть культуры страны, есть разногласия и по поводу термина «российский буддизм». Регионы, где они живут и обучаются, студенты более определенно называют буддийскими, а вот в отношении других — не столь уверены в этом. Стало очевидно, что среди молодежи знания вопросов истории религии в целом (и истории буддизма в частности) не слишком четкие.Исследование показывает, что высокая религиозная идентификация молодежи имеет достаточно декларативный характер, нуждается в дополнительных исследованиях.
4
Уланов, Мерген Санджиевич. "Тенгрианство в истории и культуре номадов Центральной Азии." New Research of Tuva, no. 3 (September 8, 2022): 103–15. http://dx.doi.org/10.25178/nit.2022.3.8.
Full textAbstract:
Статья посвящена проблеме роли тенгрианства в истории и культуре кочевников Центральной Азии. Зарождение тенгрианства обычно связывают с народом хунну, создавшим обширную кочевую державу в данном регионе. Дальнейшее развитие тенгрианство получило уже в эпоху великих тюркских каганатов, которые включали в себя предков нынешних тюркских и монгольских народов. С появлением новых кочевых империй связано окончательное формирование тенгрианства как религии имперского типа. О тесной связи тенгрианского культа Неба с властью и государством свидетельствуют древнетюркские рунические памятники.
В период создания Монгольской империи имперский культ Неба и тенгрианская идеология вновь оказались востребованы, так как они обосновывали легитимность новой власти «волей Неба» и объединяли разнородные племена и народы Великой Степи общим мировоззрением. Культ Неба при Чингисхане фактически превратился в официальную религию, которая при этом не отрицала другие конфессии. В последующий период тенгрианство как политизированная религиозная традиция постепенно приходит в упадок, уступая свои позиции буддизму махаяны, исламу, а также шаманизму.
Важным элементом тенгрианского учения был завет жить в согласии и гармонии с миром природы и ее законами. Тенгрианство, будучи переходной стадией от ранних религиозных форм к более развитым религиям, еще не выработало полноценную систему теологии и морали. В силу этого кочевник был ориентирован, прежде всего, на земную, а не на загробную жизнь. При помощи культурных кодов тенгрианство формировало и поддерживало специфические ментальные характеристики в кочевом обществе.
Автор отмечает связь тенгрианства с белым шаманством народов Сибири, указывая на то, что белые шаманы и тенгрианские жрецы выполняли, прежде всего, общественные ритуалы, поклонялись божествам Верхнего мира, носили одинаковую белую одежду и ездили на белых лошадях. С тенгрианством, вероятно, связан и культ Белого Старца, популярный среди монгольских народов и тувинцев.
Взаимодействия тенгрианства с буддизмом и шаманизмом рассматривается в рамках учения об аполлоническом и дионисийском началах, разработанного Ф. Ницше. В этой связи тенгрианство, также как и буддизм, можно определить как религию аполлонического типа, в то время как шаманизм — как религиозное дионисийство.
5
А, К. а. д. и. р. о. в. М., and О. ч. и. л. о. в. Ж. И. "РЕЛИГИОЗНЫЙ СОСТАВ НАСЕЛЕНИЯ МИРА." 2022-yil, 3-son (133/1) ANIQ FANLAR SERIYASI 1, no. 125/2 (February 22, 2021): 1–0. http://dx.doi.org/10.59251/2181-1296.v1.1252.1055.
Full textAbstract:
В статье рассматривается религиозный состав населения мира, мировые религии - христианство, ислам, буддизм. Кроме того, изучается большие местные религии – конфуцианство, синтоизм, иудаизм, индуизм. Эти типы религий анализируются и приводятся выводы
6
Dzhundzhuzov, Stepan V. "Рец. на: Курапов А. А. Российское государство и буддийская церковь на юге России: этапы эволюции социально-политического взаимодействия в XVII – начале XX в. / отв. ред. А. В. Цюрюмов. Астрахань: Издатель: Сорокин Роман Васильевич, 2018. 464 с." Монголоведение (Монгол судлал) 12, no. 1 (July 31, 2020): 188–94. http://dx.doi.org/10.22162/2500-1523-2020-1-188-194.
Full textAbstract:
Монография А. А. Курапова посвящена проблеме, весьма значимой как для российской исторической науки, так и для общества в целом. Большинство калмыков, бурят и тувинцев считают тибетский буддизм своей национальной религией. В последние десятилетия его приверженцы появляются и среди других народов России. Однако в целом граждане Российской Федерации и их пред- ставители во властных структурах имеют крайне поверхностное представление о буддизме и его истории. Работа А. А. Курапова призвана повысить интерес к конфессиональной истории России, содействовать таким важным компонентам гражданского общества, как толерантность, веротерпимость, уважение религи- озных прав человека. Результаты исследований в области взаимодействия госу- дарства и буддийской церкви должны учитываться и органами государственного управления, в компетенцию которых входит разработка нормативно-правовой базы и ответственность за реализацию конфессиональной политики.
7
Seleznyov, Nikolai. "Islamobuddhica: What If Buddhism Is a Scriptural Religion? “The Scriptures of Shakyamuni” in the Arabic Compendium of Chronicles of Rashīd al-Dīn." State Religion and Church in Russia and Worldwide 39, no. 2 (2021): 235–46. http://dx.doi.org/10.22394/2073-7203-2021-39-2-235-246.
Full text
8
Татьяна Владимировна, Будаева. "ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЛИГИОЗНАЯ ПОЛИТИКА В ОТНОШЕНИИ БУДДИЗМА В БУРЯТСКОЙ АССР в 1950–1960е гг." Human research of Inner Asia 2 (2022): 30–38. http://dx.doi.org/10.18101/2305-753x-2022-2-30-38.
Full textAbstract:
В статье рассматриваются отношения государства и религии в стране на примере Бурятской АССР в 1950–1960е годы. Начиная с первых законодатель- ных актов после Октябрьской революции 1917 г. и вплоть до 1980х гг. религии уделялось значительное внимание. Согласно Декрету о земле национализированы все земли, принадлежащие духовенству, и изъято все имущество. В 1920–1930е го- ды наблюдалось массовое уничтожение церквей и дацанов, в республике была одна действующая церковь и ни одного дацана. В отличие от церквей дацаны были дере- вянными, их легко было уничтожить, помещения церквей в основном стали исполь- зовать для других целей. При этом в специальных постановлениях запрещалось ад- министративным давлением закрывать религиозные общества, ущемлять какимлибо образом верующих. Но одновременно государство не поощряло открытие но- вых церквей, дацанов. Исключение было сделано только для Иволгинского дацана, который был открыт в 1946 г. и стал центром буддизма в стране, на долгие годы единственным. Государственная политика в отношении религии была неоднознач- ной, ее не запретили окончательно, в то же время она была практически уничтожена в первые годы советской власти, позже все, что от нее осталось, подверглось серьез- ным ограничениям и контролю со стороны государства. Буддизм не был исключе- нием, несмотря на открытие дацана и создание Центрального духовного управления буддистов СССР.
9
Дашковский, Петр Константинович, Елена Александровна Шершнева, Ульяна Павловна Бичелдей, and Айлаана Витальевна Монгуш. "Религиозная ситуация в Республике Тыва (по результатам социологических исследований)." New Research of Tuva, no. 2 (June 2, 2021): 18–34. http://dx.doi.org/10.25178/nit.2021.2.2.
Full textAbstract:
В статье представлены результаты социологического исследования религиозной ситуации в Республике Тыва 2019 г. Картина религиозной жизни Тувы продолжает усложняться за счет регистрации новых организаций, в первую очередь традиционных — буддийских и шаманских, православных. Отмечен спад роста протестантских организаций, однако, они могут функционировать и без регистрации. В целом, отмечается стабильная межконфессиональная обстановка. Такое спокойствие обуславливается преобладанием в регионе одной конфессии — буддизма и одного этноса — тувинцев. Выборка исследования — 334 чел., репрезентативная. 70% респондентов считают, что человеку необходимо быть верующим. Более половины населения республики уделяет важное место религии в жизни человека. Преобладающей конфессией является буддизм, однако еще 16% придерживаются религиозного синкретизма (буддизм и шаманские традиции). Религиозные праздники 73% опрошенных отмечают дома, посещение культовых объектов осуществляется не часто. Большинство соблюдают религиозные обряды только по праздникам. Это оценивается населением прежде всего как следование традиции для сохранения национальной культуры. Респонденты испытывают потребность в получении достоверной информации через СМИ. Особый интерес проявляет молодое поколение. Несмотря на то, что религиозный институт является неотъемлемой частью культуры народа, вмешательство религиозных лидеров в политическую жизнь рассматривается большей частью опрошенных жителей региона как негативное явление. По мнению жителей Тувы, религиозные общины должны максимально выполнять социальные функции. Исследование демонстрирует декларативную религиозность населения Тувы, однако поскольку она включает в себя и потребность в сохранении национальной культуры, то она также выполняет важную социальную функцию — приводит к сдерживанию в том числе и межрелигиозных браков.
10
Уланов, Мерген Санджиевич, and Арья Александровна Андреева. "Буддизм и донские калмыки-казаки в социокультурном пространстве России." New Research of Tuva, no. 2 (June 2, 2021): 100–114. http://dx.doi.org/10.25178/nit.2021.2.9.
Full textAbstract:
В данной статье рассматриваются особенности истории буддизма у донских калмыков-казаков. Тем самым отмечается, что среди казаков традиционно исторически были представители разных религий. Сама же ситуация становления калмыков-буддистов казаками рассматривается как не типичная.
Исторические события в регионе проживания калмыков в составе российской империи привели к тому, что часть из них в XVII в. переселилась к берегам Дона, где они получили статус казачьих войск. Несмотря на географическую оторванность от основной массы калмыцкого народа и вхождение в состав донского казачества, калмыки-казаки смогли сохранить свою этническую и конфессиональную идентичность. Более того, буддизм стал ключевым фактором сохранения национальной идентичности у калмыков. Именно он выделял их из состава других народов Области Войска Донского, став символом их этнической самобытности и консолидации.
Казачья администрация Дона была в свою очередь заинтересована в калмыках, как значительной военной силе, в силу чего религиозные отличия отходили на второй план. Несмотря на попытки ограничить количество хурулов и калмыцкого духовенства, а также поставить под контроль буддийскую церковь донских калмыков, последняя представляла собой достаточно сплоченную и организованную силу, влияние которой на калмыцкое население было значительным.
11
Amogolonova, Darima D. "Буддизм и политизация религии в Индии: Наваяна Бхимрао Амбедкара." BULLETIN OF THE KALMYK INSTITUTE FOR HUMANITIES OF THE RUSSIAN ACADEMY OF SCIENCES 38, no. 4 (October 1, 2018): 2–10. http://dx.doi.org/10.22162/2619-0990-2018-38-4-2-10.
Full text
12
Ярмаркина, Галина Михайловна. "Калмыки и тувинцы в русском дискурсе ХХ — начала XXI века." New Research of Tuva, no. 4 (November 29, 2019): 154–64. http://dx.doi.org/10.25178/nit.2019.4.13.
Full textAbstract:
В статье рассматривается функционирование этнонимов калмыки и тувинцы в русском языковом дискурсе с целью уточнения характеристики этнических фрагментов языковой картины мира, отражающих ситуации взаимодействия представителей разных национальностей и культур.Исследование выполнено на материале Национального корпуса русского языка. Количественные данные обнаруживают значительное преобладание контекстов с этнонимом калмык — 1917 словоупотреблений в 481 документе, самый ранний из которых датируется 1688-1709 годами, а поздний — 2013 г. Этноним тувинец встречается в документах, начиная с XX века, а именно: с 1930 г. до 2015 г. (обнаружено 25 документов, в которых зафиксировано 38 словоупотреблений). Эта разница объясняется разными периодами взаимодействия калмыков и тувинцев с русскими: русско-калмыцкие отношения активно развиваются с XVII в., русско-тувинские связи начинают формироваться двумя веками позднее.Анализ сочетания этнонимов калмыки и тувинцы с атрибутивными элементами и другими этнонимами в перечислительных рядах позволяет выявить национально-культурные элементы этнонимикона, выявить этнографическую информацию о калмыках и тувинцах, отраженную в русском дискурсе.На примере этнонима калмыки выявляется постепенное изменение оценочности этнонима в аспекте религии, своеобразный переход от пейоративной оценки к нейтральной. Отмечено, что особенности вероисповедания калмыков и тувинцев не упоминаются в русском дискурсе середины XX века, в то время как в начале XXI века русский дискурс содержит указание на буддизм как традиционную религию калмыков и тувинцев.
13
Kuzmin, Sergius L. "Рец.: Yu. Ishihama, M. Tachibana, R. Kobayashi, T. Inoue. The Resurgence of «Buddhist Government»: Tibetan-Mongolian Relations in the Modern World. Osaka: Union Press, 2019, 242 + xiv pp." Монголоведение (Монгол судлал) 13, no. 1 (April 26, 2021): 168–77. http://dx.doi.org/10.22162/2500-1523-2021-1-168-177.
Full textAbstract:
В последние годы наблюдается рост тибетологических исследований. В Японии такие исследования ведутся уже давно. Их результаты были опубликованы в основном на японском языке. В связи с этим появление обобщающей книги на английском представляет особый интерес. Данная монография посвящена анализу ряда вопросов международных отношений Тибета, Монголии, империи Цин, России, США и Японии. Книга содержит благодарности, заметки по транслитерации тибетских и китайских слов, списки иллюстраций и таблиц, данные об авторах, введение, девять глав, глоссарий, библиографию, индекс и приложения. Во «Введении» (автор — Ю. Исихама) дан краткий обзор становления школы тибетского буддизма Гэлуг и ее влияния на монголов. Отмечается, что в XVI в. эта школа быстро распространилась по восточному Тибету и среди халха-монголов, а в XVII в. — также среди маньчжуров; в источниках относительно тибетских, монгольских и маньчжурских аристократов часто используется термин «буддийское правительство», или «буддийское правление» (англ. Buddhist government). Так автор переводит тибетское сочетание чойсид, соответствующие ему монгольское төр шашин и маньчжурское доро шажин. По смыслу и контексту это верно. Но точный перевод с тибетского означает лишь «религиозное (дхармическое), мирское (политическое)», а точный перевод с монгольского — «религия (Дхарма), государство (власть)». Теократическое правление в Тибете обозначалось как чой сид ньи дан Chos srid gnyis ldan («[владеющий] религиозным (дхармическим) и мирским»), в Монголии — шашин төрийг хослон баригч («держащий вместе религию (Дхарму) и государство (власть)»).
14
Дроботушенко, Е. В. "The Characteristucs of Buddhism in the Chita Region in the Early 1980s." Вестник Рязанского государственного университета имени С.А. Есенина, no. 3(72) (October 18, 2021): 69–77. http://dx.doi.org/10.37724/rsu.2021.72.3.007.
Full textAbstract:
В статье анализируется практически не изученная страница истории Читинской области (Восточное Забайкалье) — история буддизма в начале девятого десятилетия XX века. Цель исследования заключается в выявлении характерных черт и особенностей существования буддизма в Читинской области в рассматриваемое время. Автор отмечает, что на сегодняшний день отсутствуют какие-либо публикации по проблематике, что предопределило использование архивных источников — документов Государственного архива Российской Федерации. Это, главным образом, делопроизводственные документы, отчеты уполномоченных Совета по делам религий при Совете Министров СССР по Читинской области, информационные сообщения, переписки. На основе анализа различных источников делается вывод, что буддизм в Читинской области в начале 1980-х годов развивался, а в сравнении с иными религиозными учениями, развивался достаточно успешно. Основная масса верующих была сосредоточена на территории Агинского Бурятского автономного округа Читинской области. Действовал буддистский монастырь — Агинский дацан, который являлся единственной действующей культовой постройкой буддистов в Восточном Забайкалье. Активно велись постоянные службы, на праздничных службах (хуралах) присутствовали сотни верующих. Значительными были доходы Агинского дацана. Основные поступления шли от исполнения обрядов, однако немалыми были пожертвования верующих. Уполномоченный Совета по делам религий при Совете Министров СССР по Читинской области А. И. Бородин в документах пытался показать, что верующие — это в основном люди пожилого возраста, что автору статьи представляется не совсем верным. В среде священнослужителей Агинского дацана существовали противоречия, предопределенные субъективной составляющей. Очевидным видится необходимость продолжения работы по изучению истории буддизма в Восточном Забайкалье в советское время. The article analyzes a previously uninvestigated page of Chita history, namely the history of the spread of Buddhism in the Chita Region (East Zabaykalye) in the early 1980s. The aim of the research is to investigate the characteristics of Buddhism in the Chita Region, its spread and adaptation during the aforementioned period. The author underlines an appalling scarcity of published materials on the issue, which necessitated the use of documents of the State Archive of the Russian Federation. The corpus of analyzed archival documents is mainly constituted of official documents, reports issued by the representatives of the Council for Religious Affairs of the USSR in the Chita Region, information reports, and letters. The analysis of various sources enables the author to conclude that in the early 1980s Buddhism, unlike other religions, experienced little oppression. The majority of believers lived in the Agin-Buryat Autonomous District of the Chita Region. There was a Buddhist monastery, Aginsky Datsan, which was the only functioning Buddhist monastery in the East Zabaykalye. There were regular religious services (khurals) that were attended by hundreds of believers who donated quite large sums of money. Vast amounts of money were received as a compensation for ritual services. A. I. Borodin, a representative of the Council for Religious Affairs of the USSR in the Chita Region, attempted to show in his reports that believers were primarily elderly people, a statement the author of the article is rather skeptical of. Buddhist priests expressed some contradictory views on certain issues. The author of the article believes that it is necessary to continue investigating the history of Buddhism in East Zabaykalye during the Soviet era.
15
Габазов, Т. С., and Д. С. Тураева. "УСЫНОВЛЕНИЕ КАК СОЦИАЛЬНО-ПРАВОВОЙ ИНСТИТУТ: ПУТИ РАЗВИТИЯ." Итоговая научно-практическая конференция профессорско-преподавательского состава, посвященная году науки и технологии, no. 1 (March 19, 2021): 426–30. http://dx.doi.org/10.36684/36-2021-1-426-430.
Full textAbstract:
В статье проводится исследование историко-правового развития института усыновления в различных культурных сообществах, начиная с древнейших времен и заканчивая современной Россией. Приводятся статистические данные работы судов общей юрисдикции за 1 полугодие 2020 года по исследуемой категории дел в Российской Федерации. Анализируется отношение таких основных мировых религий как христианство, буддизм и ислам к вопросу усыновления, а также к способам, с помощью которых можно и нужно преодолевать данную социальную проблему. В работе делается акцент на усыновлении детей, имеющих живых биологических родителей, а не только сирот, и дается анализ в изучении вопроса усыновления на примере одного из народов Северного Кавказа в прошлом и настоящем, а также исследуются виды усыновления. Вводится понятие «латентное усыновление» и раскрывается его сущность. И в заключение статьи разрабатываются рекомендации по взаимообщению и взаимообогащению между приемными родителями и биологическими родителями усыновляемого.
16
Сувандии, Надежда Дарыевна. "Антропонимы тувинского языка, связанные с буддийской религией." New Research of Tuva, no. 2 (June 2, 2021): 44–51. http://dx.doi.org/10.25178/nit.2021.2.4.
Full textAbstract:
В статье представлена систематизация личных имен тувинцев, бытующих в настоящее время, связанных с буддийской религией, которые были заимствованы из тибетского языка и санскрита через монгольский. Материал исследования был собран автором во времена комплексных научных экспедиций в 1999–2020 гг. на территории Ховдского, Баян-Улэгэйского и Хубсугульского аймаков Монголии, а также в районах Республики Тыва.
Выделено восемь типов антропонимов: 1) антропонимы, связанные с названиями священных книг и текстами из сутр, которые используются при чтении молитв в буддийских монастырях; 2) личные имена, в которых отражены названия буддийских божеств; 3) имена, связанные с названиями планет; 4) антропонимы, характеризующие личностные качества и состояния денотата; 5) личные имена, связанные с атрибутикой священнослужителей; 6) имена, связанные с растительностью; 7) антропонимы, связанные с названиями драгоценных камней, металлов и др.; 8) антропонимы, связанные с различными достижениями служения буддизму. Приведены примеры по каждой из выделенных групп.
Также выявлены фонетические трансформации, которые встречаются почти во всех заимствованиях.
17
Ламажаа, Чимиза Кудер-ооловна, and Ульяна Павловна Бичелдей. "Основные характеристики тувинского буддийского паломничества рубежа XIX–XX веков." New Research of Tuva, no. 2 (June 2, 2021): 6–17. http://dx.doi.org/10.25178/nit.2021.2.1.
Full textAbstract:
В статье впервые представлены основные характеристики буддийского паломничества тувинцев рубежа XIX–XX веков, которые сформулированы на основе изучения целого ряда источников. Хотя история появления, укрепления буддизма в Туве достаточно исследована, теме паломничества не уделялось внимания. Главной проблемой является отсутствие в исторической литературе Тувы жанра путевых заметок («хождений») самих паломников. Поэтому историю приходится восстанавливать из иных источников разных типов: упоминающихся в научных трудах исторических фактов по паломничеству; документов из архивов Тувы; художественной литературы (произведений тувинских писателей); публицистики, биографических трудов и воспоминаний.
Паломничество имело явное деление по направлениям и по уровню материальных расходов для разных групп населения: поездки в Тибет и Монголию были доступны прежде всего состоятельным людям и ламам, получающим для этого средства, собранные от пожертвований; для простых тувинцев главными объектами поклонений, паломничества были храмы и монастыри, расположенные на территории Тувы, куда они приезжали с мест своих стоянок в дни буддийских праздников.
Все показанные в статье формы паломничества, события, которые их сопровождали, свидетельствуют об интенсивности процесса развития буддизма в Туве в конце XIX века. За короткий срок распространения буддизма в Туве он сумел не только стать государственной религией, но и способствовал образовательным, культурным, религиозным связям тувинцев с Монголией, Тибетом, а также Китаем благодаря паломническим поездкам.
18
Алексеев-Апраксин, А. М. "Эволюция бурханизма в Горном Алтае." Society. Environment. Development, no. 3(68) (September 28, 2023): 34–39. http://dx.doi.org/10.53115/19975996_2023_03_034-039.
Full textAbstract:
Рассмотрена самобытная религия Горного Алтая известная как бурханизм или Ак-янг (белая, чистая вера) от момента зарождения этого этнософско-религиозного народного движения до наших дней. Представленный материал основывается на анализе научной литературы по теме и материалах культурологической экспедиции 2023 г. (включенные наблюдения, неструктурированные интервью), сопровожденных компаративным анализом и соблюдением общего культурологического подхода. В соответствии с исторической хронологией автором выявляется три основных этапа развития бурханизма: возникновение новой веры, латентный (советский) и современный (реформированный) периоды. Проведенное изучение современных форм бурханизма на Алтае указывает на его неоднородность, поскольку он существует в двух ипостасях: тенгрианско-шаманском и буддийском. Первое направление отражает попытки алтай-кижи адаптировать древнейшие формы культуры к современной жизни. Духовное наследие воспринимается здесь как фактор этнической консолидации и культурной идентичности. Второе направление, также опираясь на историю региона, демонстрирует пути возрождения алтайского буддизма, добившись включения Горного Алтая в число традиционных буддийских регионов России. Объединившись в текущем году в Центральное духовное управление буддистов Алтая, а в содержательном плане представляя собой национальную версию тибетской традиции Гелук, эта организация вносит заметный вклад в устойчивое развитие республики и ее этнокультурного своеобразия.
19
Yarovikova, V. A. "Influence of bon religion on the formation of tibetan buddhism (VII–XI centuries ad)." Ethnography of Altai and Adjacent Territories 10 (2020): 89–91. http://dx.doi.org/10.37386/2687-0592-2020-10-89-91.
Full textAbstract:
The article is devoted to the study of the religious systems of Tibet — bon and buddhism. Bon is presented in the study not as a primitive religion of worshiping the forces of nature, but as a developed religious system that rivaled buddhism, but subsequently mutually enriched it. And buddhism, in turn, organically absorbing the religious system of bon, had a great influence on the formation of many regional forms of buddhism of the peoples of Central Asia. In the presented material, quite clearly, based on the particularities of the pantheon system, the peculiarity of cult practices and ritual objects shows the symbiosis of buddhism and bon.
20
ИДЕЛЬБАЕВ, М. Х., and З. Г. МУРЗАГУЛОВА. "ВЗАИМОСВЯЗЬ И ВЗАИМОВЛИЯНИЕ ТЮРКО-БУДДИЙСКИХ И ТЮРКО-ИСЛАМСКИХ ЛИТЕРАТУРНЫХ ПАМЯТНИКОВ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ." Эпосоведение, no. 2(22) (June 30, 2021): 6–15. http://dx.doi.org/10.25587/g6675-8827-3161-e.
Full textAbstract:
Статья является одной из первых работ в башкирском литературоведении, посвященных данной проблеме, что указывает на ее новизну и актуальность. Цель нашего исследования – раскрытие на примере древней общетюркской литературы духовного единства всех тюркоязычных народов, издревле населявших обширную территорию Евразии. Считаем, что ее можно достичь в сравнительном рассмотрении поэтики художественной словесности буддийских и исламских тюрков. Для этого нами были выбраны использующиеся иногда и в литературоведении историко-генетический и сравнительно-сопоставительный методы филологических исследований, т. к. корни созданных в древности обеих названных групп сочинений являются общими, а не типологическими.В статье рассматривается влияние тюрко-буддийской литературы на развитие литературы тюркских народов. Исследуются памятники словесности восточных и среднеазиатских тюркских авторов. Подробно анализируется идейно-эстетическое содержание тюркских письменных сочинений «Алтун Ярук» («Золотой блеск»): легенд о Кйу-тау, о принце и голодной тигрице. Поэтические и композиционные особенности данных произведений изучаются с позиции концепций буддийской религии. Восточные тюрко-буддийские шедевры переведены с китайского, тохарского и тибетского языков. В них, в основном, прослеживаются идеи направления махаяны буддизма. В тюрко-буддийских текстах народов восточного каганата Тюркской империи идеи буддизма переплетены с мотивами местного языческого фольклора. Идеи, мотивы, образы тюрко-буддийской литературы глубоко проникают и в мусульманскую литературу народов Средней Азии и Урало-Поволжья. Труды по астрономии, медицине, математике, философии буддийских ученых и труды дидактического характера были переведены на арабский и персидский языки. Они дали толчок развитию мусульманской научной и художественной, назидательной литературы. А через арабо-персидские литературные традиции буддийские сочинения распространились среди тюркских народов Средней Азии и Урало-Поволжья.В тюркской мусульманской литературе традиции буддийской религиозной литературы отражались в мотивах сюжета, композиции, идеи-проблематике, в способах передачи психологического состояния героев. В буддийских сочинениях показывается процесс духовного развития героев, который прослеживается и в исламских религиозных сочинениях, в частности в изображении образов пророков, святых в произведениях персидских авторов Фирдоуси, Табари, Ансари и тюркского автора Кул Гали. Поэтические традиции индийских буддийских сочинений можно наблюдать в суфийских трактатах в способах передачи тонких сложных психологических состояний духовных искателей. Для этих целей и буддийские, и суфийские поэты использовали такие художественные приемы как метафора, аллегория и символизм.
21
Лиджиева, Е. Н. "Buddhism in the Value Orientations of Modern Kalmyk Youth: Results of a Sociological Research." Nasledie Vekov, no. 4(36) (December 31, 2023): 29–42. http://dx.doi.org/10.36343/sb.2023.36.4.002.
Full textAbstract:
Цель статьи – проанализировать влияние буддизма на ценностные ориентации современной калмыцкой молодежи. В качестве теоретических источников использовались исследования отечественных ученых в области философии, истории, буддологии, социологии и иных наук, затрагивающие вопросы осмысления религиозно-философской системы буддизма, калмыцкой национальной культуры и истории, социокультурных процессов, происходящих в молодежной среде региона. Эмпирический материал собран посредством проведения социологического опроса (анонимного анкетирования) представителей современной калмыцкой молодежи. Определены приоритетные ценности калмыцкой молодежи и уровень религиозной идентичности, выявлена степень знания участниками опроса базовых буддийских религиозно-философских идей, этических норм, выявлена степень принятия этих понятий в качестве ориентиров для повседневной жизни. Конкретизированы аспекты, связанные с выявлением факторов выбора калмыцкой молодежью буддизма в качестве исповедуемой религии. The aim of the article is to analyze the influence of Buddhism on the value orientations of modern Kalmyk youth. In particular, the study is aimed at: (1) identifying the priority values of modern Kalmyk youth; (2) determining the level of young people’s religious identity; (3) identifying the degree of understanding by young people of basic Buddhist concepts (religious and philosophical ideas, norms) and tendencies to use these concepts as guidelines for their everyday life. The theoretical sources of the study were works on aspects of the study of religious and philosophical system of Buddhism, Kalmyk national culture and history, Kalmyk youth and socio-cultural processes in the youth environment by Russian scientists in the field of philosophy, history, Buddhology, sociology, art history. The main method of collecting empirical material was sociological survey in the form of anonymous questionnaires for representatives of Kalmyk youth. In the course of the research, 100 respondents were interviewed, of whom 45 were young men and 55 were young women. As a result of the research, the priority values of contemporary Kalmyk youth were revealed, which include the universal values of family, love, kindness and compassion, and justice. Material well-being, work, career, and self-development are also priority values fo the young generation. The obtained data revealed that the largest part of the youth consider themselves Buddhists, which indicates a high level of religious identity. However, it cannot be said that young people fully understand the content of the relevant concepts in a deep doctrinal sense because some concepts, for example, such as “karma” and “samsara” are often used in everyday life in a simplified sense, and their use is often found in elements of mass culture. The study showed that basic Buddhist religious and philosophical ideas and ethical norms occupy one of the most important places in the system of value orientations of Kalmyk youth, and that young people are guided by these concepts in their lives and regulate their daily behavior in accordance with them. Thus, it can be stated that there is a high level of religious and ethical consciousness among the contemporary young generation of Kalmyks, since some young people are oriented in their moral and ethical preferences towards both Buddhist values and generally recognized universal norms of ethics and morality.
22
Amogolonova, Darima, and Marina Sodnompilova. "Religion and Identity in Buryatia: Competition between Orthodoxy and Buddhism in Late Imperial Russia (On Materials from St. Petersburg Archives)." State Religion and Church in Russia and Worldwide 35, no. 2 (2017): 241–63. http://dx.doi.org/10.22394/2073-7203-2017-35-2-241-263.
Full text
23
Jonutytė, Kristina. "«There Will Not Be a Dignified Life Without a Flock of Sheep»: Negotiating Religion in the Context of Socially Engaged Buddhism in Buryatia." State Religion and Church in Russia and Worldwide 38, no. 1 (2020): 106–22. http://dx.doi.org/10.22394/2073-7203-2020-38-1-106-122.
Full text
24
Kulkova, I. "ВЛИЯНИЕ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ СРЕДЫ НА УПРАВЛЕНИЕ КОРПОРАТИВНОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ." Human Progress 7, no. 3 (October 25, 2021): 1. http://dx.doi.org/10.34709/im.173.1.
Full textAbstract:
The article is devoted to the Corporate Social Responsibility principles application in the companies, taking into account the socio-cultural aspect of management, in particular, taking into account the employee’ religious preferences. The author explored the influence features of different religion on Corporate Social Responsibility policy. Since most workers in Russia are Christians, the influence of Christianity is determined on the idea of Corporate Social Responsibility in details, including the attitude of the Orthodox religion toward these ideas. Based on the study of migration statistics, the author determined that the overwhelming majority of migrants in Russia are Muslims, so the author studied the elements of CSR in Islam. The problem was revealed that a fairly large part of migrants in Russia do not know the Russian language, so they cannot assimilate into Orthodox culture. For the completeness of the study, the connection between Buddhism and CSR has been studied. It was revealed that the non-believers’share has been increasing for last five years. Статья посвящена применению принципов корпоративной социальной ответственности в компаниях с учетом социокультурного аспекта управления, в частности, с учетом религиозных предпочтений сотрудников. Автор исследовал особенности влияния различных религий на политику корпоративной социальной ответственности. Поскольку большинство работников в России - христиане, влияние христианства, включая православие, на идею корпоративной социальной ответственности изучено более подробно. На основе изучения статистики миграции автор определил, что подавляющее большинство мигрантов в России - мусульмане, поэтому автор изучил элементы КСО в исламе. Выявлена проблема, что довольно большая часть мигрантов в России не владеет русским языком, поэтому не может ассимилироваться в православную культуру. Для полноты исследования была изучена связь между буддизмом и КСО. Также выявлено, что за последние пять лет доля неверующих увеличивается.
25
Г. Г., Король,. "THE PHENOMENON OF THE MEDIEVAL SAYAN - ALTAI SMALL ARTISTIC METALWORK AND THE ‘RIDDLES’ OF I. P. TOVOSTIN’S COLLECTION (HELSINKI)." SCIENTIFIC REVIEW OF SAYANO-ALTAI, no. 1(33) (October 26, 2022): 123–41. http://dx.doi.org/10.52782/kril.2022.1.33.005.
Full textAbstract:
Феномен расцвета декоративности преимущественно ременных украшений (торевтики малых форм, изготовленной из цветного металла) всадника в конце I - начале II тыс. связан с периодом экспансии Кыргызского каганата и обширнейших контактов енисейских кыргызов в Центральной Азии. Анализ структуры декора и семантики некоторых мотивов позволяет выделить пласт наиболее популярных мотивов и образов, связанных с влиянием «пришлых» религий - манихейства, возможно, буддизма. Многие мотивы воспринимались и становились популярными, адаптируясь к восприятию на основе местных традиционных представлений. Предметы (случайные находки) из коллекции И. П. Товостина (Museovirasto, Хельсинки) из Минусинской котловины Среднего Енисея, территории первичного развития культуры енисейских кыргызов, отражают не только почти весь спектр форм украшений и структуры декора в искусстве Саяно-Алтая, но и некоторые характерные особенности торевтики малых форм в целом. В коллекции выявлено два уникальных предмета, неизвестных по публикации А. М. Тальгрена 1917 г. Это ременная накладка с образами буддийского содержания и литник для отливки серег характерной формы. Даны их анализ и оценка важности для изучения вопросов контактов и влияний, а также местной цветной металлообработки. The phenomenon of flourishing decorativeness, primarily, of horseman belt ornaments (non - ferrous small artistic metalwork), in the late 1st - early 2nd millennium is associated with the period of ‘expansion’ of the Kyrgyz Khaganate and the extensive contacts of the Yenisei Kyrgyz in Inner Asia. The analysis of the main themes of décor and semantics of some motifs makes it possible to identify the layer of the most popular designs and images connected with the influence of ‘foreign’ religions - Manichaeism and, possibly, Buddhism. Many motifs were borrowed and became popular due to adaptation to the perception of locals based on their traditional concepts. Objects (chance finds) of I. P. Tovostin’s collection (the Finnish Heritage Agency, Helsinki) come from the Minusinsk Basin (the Middle Yenisei), the original territory of the Yenisei Kyrgyz culture. The collection reflects not only almost the entire range of ornamentation forms and main themes of décor in the Sayan-Altai art, but also some hallmarks of small artistic metalwork as a whole. Two unique objects were revealed in the collection: a belt end plaque with a composition of Buddhist images and a sprue for casting earrings of a specific shape. The paper presents their analysis and evaluates their significance for studying contacts and influences, as well as local non - ferrous metalworking.
26
Tarbastaeva, Inna S. "Буддийские ценности как возможная экономическая детерминанта развития тувинского общества." New Research of Tuva, no. 2 (June 14, 2018). http://dx.doi.org/10.25178/nit.2018.2.5.
Full textAbstract:
В статье актуализируется изучение буддийских ценностей в свете их благотворного влияния на социально-экономическое развитие общества Тувы. Этому способствуют имеющиеся научные исследования успешных экономик мира, обзор которых приводится в работе.После распространения буддизма на Западе в середине XX века древние знания и практики стали доступны для урбанизированного населения развитых стран. Зарубежные исследователи обратили внимание на актуальный их потенциал при ведение финансовой, производственной деятельности. Среди западных экономистов начало разработки этой тематики положил Э. Шумахер (1973). Среди азиатских исследователей важный вклад сделал тайский монах и философ П. Пайотто.В имеющихся исследованиях, связывающих религию и экономическую культуру, буддизм как не поощряет к бедности, и не призывает отказу от материальных благ. Его неверно интерпретировать как аскетичную религию. В буддийских текстах существуют прямые указания, касающиеся способа зарабатывания денег, смысла благосостояния. Современные учителя также дают советы мирянам относительно экономической активности. Хотя в буддизме практикующие стремятся, прежде всего, к духовным целям — освобождению от страданий, достижению состояния Будды, миряне включены в социальную жизнь и Учение учитывает это. В буддизме считается, что богатство не способно принести подлинное счастье. Поэтому для практикующего мирянина достижение высокого материального благосостояния не является жизненной целью.В статье приводятся результаты современных исследований экономистов, психологов нейробиологов, подтверждающих, что эмпирическая корреляция между увеличением доходов и счастьем является незначительно. Приводятся примеры того, как буддийские ценности помогают предпринимателям. Так, в результате веры в закон кармы проявляется большая степень честности при деловом взаимодействии, появляется долгосрочная ориентация на бизнес. Убежденность в непостоянстве помогает принимать рискованные решения, необходимые в предпринимательской деятельности. Актуальность показывают и буддийские практики управления эмоциональными состояниями. Во многих мировых корпорациях (Google, Twitter, Ebay) внедряют программы по практикам осознанности. Это помогает сотрудникам справляться с ежедневным стрессом, усталостью.Все это побуждает обратиться к обществу тувинцев, для которых буддизм является традиционной религией. Сегодня в Туве повышается престиж буддизма, наблюдается живой интерес со стороны молодежи. Формируется сообщество мирян, получивших современное образование и компетентных в области буддизма. Автор делает вывод, что молодое поколение тувинцев в перспективе сможет применить духовные ценности в практической экономической деятельности.
27
Зарипова, Антонина. "ГЕНЕАЛОГИЯ ЦИФРОВОГО БУДДИЗМА." InterConf, March 2, 2021, 420–25. http://dx.doi.org/10.51582/interconf.19-20.02.2021.042.
Full textAbstract:
Статья посвящена истории Буддизма в цифровом (DIGITAL) мире. Большинство религий проникли в интернет, в том числе и буддизм и используют новые технологии в маркетинговых целях. Все больше людей активно используют социальные сети и интернет для поиска и передачи и распространения религиозной информации.
28
Горелова, Татьяна Анатольевна. "О цивилизационных типах цинизма: Ближний и Дальний Восток." Znanie. Ponimanie. Umenie, no. 2 (June 28, 2019). http://dx.doi.org/10.17805/zpu.2019.2.3.
Full textAbstract:
<p>В статье рассматриваются типы цинизма, возникшие в восточных цивилизациях, ядром которых были мировые религии — буддизм и ислам.</p><p> Мистическое направление буддизма (традиции дзен) в ХХ в. обретает черты «глобальной культурно-символической туманности» (А. Агаджанян) — глобального необуддизма. Она свободна от поклонения Богу, конкретных традиций и одновременно навязывает миру определенную духовную моду. Хотя она кажется альтернативной западным традициям, но проявляет себя как «прирученная альтернатива». Облик глобального необуддизма можно описать так: транснациональная сетевая структура с центрами вокруг харизматических учителей; медитация как ключевая практика; новое буддийское миссионерство (благотворительность, общественное участие, реклама в массмедиа); создание реформаторских установок на «очищение ядра» или «научный» буддизм. На примере буддизма видно, как западная культура тестирует, фильтрует, обрабатывает духовные феномены различных культур, вырывая их из национальной почвы и встраивая в глобальный масскульт.</p><p>Ядром ближневосточного, арабского мира, является ислам, имеющий мистическое направление — суфизм. В конце ХХ в. суфизм превращается в народный праздник, некое действо, промежуточное между мистерией и цирком, не предполагающее отныне духовных практик. В то же время традиционный ислам создает религиозно-политические организации и группировки, которые обозначаются как «радикализм», «экстремизм», «терроризм» с добавлением определения «исламский». Так отлаженная система глобального государственного террора, созданного Западом, запустила ответный механизм — терроризм групп и одиночек, который пытается противостоять глобализму в его же цинической системе координат. Цинизм усиливается тем, что постепенно «воины Аллаха» превращаются в глобальных наемников, которые начинают служить силе, против которой изначально создавались, — Западу.</p><p>Делается вывод, что духовное движение — это всегда движение против энтропийного овеществления и объективирования миропонимания. Когда антиэнтропийный процесс прекращается, в мире происходит распыление и ослабление духовности. И мировые религии, и крупные цивилизации прошли свой энтропийный путь, создав собственные типы цинизма. Всеобщий цинизм — тревожный сигнал глобального «разбожествления» мира.</p>
29
Көшенова, Ғ. И. "ИСЛАМ В ЧАГАТАЙСКОМ УЛУСЕ: ИСТОРИЯ И ХАНЫ МУСУЛЬМАНЕ." BULLETIN Series Historical and socio-political sciences 80, no. 1(2024) (May 21, 2024). http://dx.doi.org/10.51889/2959-6017.2024.80.1.010.
Full textAbstract:
Монғол империясында ислам, христиандық, иудаизм, буддизм, даосизм және манихейшілік сынды діндер мен діни сенімдер өмір сүрді. Шыңғыс хан мен оның ұрпақтары халықтың рухани өміріне барынша төзімділікпен қарауға тырысты. Алайда билеушілердің арасында кейбірдіндерге бірқатар артықшылықтар бергендер немесе қарсы ұстанымдағы хандар да болды. Бастапқыда Шыңғыс ұрпақтары тәңіршілдікті қолдаса, кейіннен келе жергілікті діндерге бейімділігін көрсетті. Шағатай ұлысының тарихында дін мәселесі өзекті тақырыптардың бірін құрайды. Мемлекеттің дамуы мен экономикалық тұрақтылығы тек жаугершілік соғыспен шешілген жоқ. Шағатайлықтардың өмір сүру салтының өзгеруінде, халықаралық байланыстарды жақсартып, сауда байланыстарын орнатуда ислам дінінің өзіндік рөлі болды.Шағатайұлысының өмір сүрген дәуірі Орталық Азиядағы сопылық тариқаттардың иршадпен белсенді айналысқан кезіне тұспа-тұс келді. Ұлыстың территориясы ислам мәдениеті мен өркениетінің көрнекті орталықтары болған –Бұхара, Самарқанд, Қашқар сияқты ірі қалалары бар аумақтарды қамтып, жергілікті халық пен әскердің басым бөлігі мұсылмандардан құралды. Көшпелі монғол әскери ақсүйектері мен монғол тайпаларының ислам дінінің ықпалында қалуын осылайша табиғи шарттар да орайластырды. XIII ғ.соңы –XIV ғ. басында Шағатай ұлысының әлеуметтік-экономикалық құрылымында тігінен өзгерістер жүзеге асырылды; жергілікті отырықшы ақсүйектердің орнына дінбасылар келді. Дегенмен, шағатайлықтардың арасында ислам діні батыстан шығысқа қарай ұзақ, әрі баяу жүрді.Ислам діні Мубарак хан арқылы шағатайлық хандардың арасына таралды. Одан кейінгі кезеңде Барақ хан ислам дінінің таралуын барынша қолдаса, Тармашырын ханнан кейін түпкілікті орнықты, ислам діні мемлекеттің ресми діні ретінде жарияланды. В Монгольской империи существовали такие религии и верования, как ислам, христианство, иудаизм, буддизм, даосизм и манихейство. Чингисхан и его потомки старались относиться к духовной жизни народа с максимальной терпимостью. Однако среди правителей некоторые ханы давали определенные привилегии некоторым религиям или были против них. Сначала потомки Чингиса поддерживали божественность, но позже они проявили свою склонность к местным религиям.Вопрос религии -одна из важнейших тем в истории Чагатайского улуса. Развитие и экономическая стабильность государства определялись не только войной. Ислам сыграл свою роль в изменении образа жизни чагатайского народа, улучшении международных отношений и налаживании торговых связей.Эпоха жизни Чагатайского улуса совпала с периодом, когда суфийские тарикаты в Центральной Азии активно занимались иршадом. Территория улуса включала в себя такие крупные города, как Бухара, Самарканд, Кашкар, которые были выдающимися центрами исламской культуры и цивилизации, а большинство местного населения и армии состояли из мусульман. Таким образом, природные условия позволили кочевой монгольской военной аристократии и монгольским племенам оставаться под влиянием ислама.Конец XIII века -начало XIV века в социальной и экономической структуре Чагатайского улуса произошли вертикальные изменения; духовенство заменило местную оседлую аристократию. Однако среди чагатайцев ислам распространялся долго и медленно, с запада на восток.Ислам распространился среди чагахтайских ханов через Мубарак хана. В последующий период Барак хан всячески поддерживал распространение ислама, и после Тармаширин хана ислам был окончательно утвержден и объявлен официальной религией государства. Religions and religious beliefs such as Islam, Christianity, Judaism, Buddhism, Taoism and Manichaeism lived in the Mongol Empire. Genghis Khan and his descendants tried to treat the spiritual life of the people with maximum tolerance. However, among the rulers some khans gave certain privileges to some religions or were against. At first, the descendants of Genghis supported divinity, but later they showed their inclination towards local religions.The issue of religion is one of the most important topics in the history of Chaghatai Ulus. The development and economic stability of the state was not decided only by war. Islam had its own role in changing the way of life of Chagatai people, improving international relations and establishing trade relations.The era of life of Chagatai Ulus coincided with the period when Sufi tarikhats in Central Asia were actively engaged in irshad. The territory of Ulus included large cities such as Bukhara, Samarkand, Kashkar, which were prominent centers of Islamic culture and civilization, and the majority of the local population and army consisted of Muslims. In this way, natural conditions allowed the nomadic Mongol military aristocracy and Mongol tribes to remain under the influence of Islam.The end of the 13th century -at the beginning of the 14th century, vertical changes were made in the social and economic structure of the Chaghatai Ulus; the clergy replaced the local sedentary aristocracy. However, among the Chaghatai people, Islam spread long and slowly from west to east.Islam spread among the Chagahtai khans through Mubarak Khan. In the subsequent period, Barak Khan supported the spread of Islam as much as possible, and after Tarmashirin Khan, Islam was finally established and declared as the official religion of the state.
30
Эрендженова, Юлия Юрьевна. "Религиозно-философское наследие Чже Цонкапы в духовной культуре ойратов." Znanie. Ponimanie. Umenie, no. 1 (March 30, 2018). http://dx.doi.org/10.17805/zpu.2018.1.23.
Full textAbstract:
<p>В настоящее время в связи с возрождением и развитием буддизма в Калмыкии встает вопрос о происхождении и преемственности буддийской традиции калмыков. Буддийская философия и религиозный культ имели структурирующее значение и влияли на мировоззрение и образ жизни предков калмыков — ойратов. При этом главенствующее место занимала тибетская традиция гелуг, основанная Чже Цонкапой на рубеже XIV–XV вв. Глубинные философские трактаты и сеть монастырей со строгой системой образования составили обширное религиозно-философское наследие Цонкапы. В статье рассматриваются доктринальные основания тибетской буддийской традиции гелуг и их интеграция в духовное пространство ойратов в контексте межкультурного взаимодействия Тибета и ойратских ханств.</p><p>В XVII в. в результате вмешательства ойратов традиция гелуг заняла доминирующее положение в Тибете, а буддизм стал национально-государственной религией самих ойратов. Это способствовало консолидации ойратского социума и формированию их культурного пространства на основе буддийской картины мира. Ойратские монахи обучались в гелугпинских монастырях, переводили и распространяли в родных кочевьях философские трактаты Цонкапы, которые, составив теоретическую базу традиции гелуг, разъясняли суть поэтапного совершенствования личности на пути к просветлению и определяли сущностное содержание тантрической ритуальной практики.</p>На основе данных научных исследований, основополагающих сочинений Чже Цонкапы, исторических хроник, образцов ойратского законодательного и народного творчества автор статьи приходит к выводу, что базовые категории философской традиции гелуг получили отражение в мировоззрении ойратов и способствовали последующему формированию их культуры. В соответствии с учением Цонкапы о совершенствовании личности через практику отречения, сострадания и мудрости ойраты важными считали такие качества, как воздержанность, гуманность, добродетель, справедливость. Буддийская мудрость, которая заключается в осознании взаимообусловленности бытия посредством дискурсивного анализа, согласовывалась с категориями коллективной ответственности, взаимосвязанности, осознанного стремления к обучению и самосовершенствованию, являвшимися духовными регуляторами жизни ойратского общества. Наряду с философским осмыслением учения Цонкапы, которое в основном было доступно духовной и светской элите, большое распространение получила и обрядовая практика.
31
Гупта, Панкадж. "Ethics in Aesthetics: Eco-Spiritual and Elemental Symbolism in Thangka Paintings." Искусство Евразии, no. 4(15) (December 27, 2019). http://dx.doi.org/10.25712/astu.2518-7767.2019.04.008.
Full textAbstract:
Изучая древние цивилизации, мы видим, что первобытный человек жил в гармонии с природой и уважал ее творения. Живопись, скульптура, архитектурные элементы и все изощренные формы искусства черпают вдохновение из природы, воплощают любовь к ней, восхищение ею и этику ее сохранения. Экодуховность возникает из осознания космичности мира, и ее популярность сегодня растет в связи с необходимостью пересмотреть отношения человека с природой, которая деградирует в ходе нарастающего экологического кризиса, изменения климата, глобального потепления. Буддизм, одна из древнейших мировых религий, подчеркивал ценность не только живых существ, но и их жизненного пространства. Картины танка используются для продвижения и усвоения идей буддизма среди учеников и монахов для описания исторических событий, иллюстрирования мифов, связанных с божествами, и описания полезных этно-биологических аспектов лекарственных растений и животных. Экодуховные элементы постоянно присутствовали в картинах танка и широко использовались в них, чтобы привить мысль о сохранении природы. На танка мы видим деревья, лианы, кусты, травы множество животных, таких как лошади, олени, слоны, львы, тигры, павлины и т. д. Все это демонстрирует глубокие связи между человеком и всеми творениями природы, и поэтому новое прочтение танка может помочь в выявлении пробелов современной человеческой цивилизации. В данной статье рассматривается экодуховная символика в картинах танка. The ancient civilizations of the world show how the primitive man lived in harmony with the nature and respected its elements. Painting, sculpture, architectural adornment, and the ornate art forms draw inspiration from nature and consequently impersonate love, admiration, and ethics of conservation. Eco-spirituality emerges from a realization of cosmic world and gaining the popularity owing to a need for reconsidering mans bond with nature, which has enfeebled due to growing environmental crisis, climate change, global warming that need to be handled. Buddhism, one of the ancient religions of the world, laid emphasis not only for valuing the living beings but also for their living spaces. Thangka are used to instil aspects of Buddhism among the learners and monks, describe the historical events, illustrate myths linked with the deities, and depict the useful ethno-biological aspects of medicinal plants and animals. Eco-spiritual elements remained the theme of Thangka paintings and are extensively used in these to instil the thought of conservation of ecology. A number of trees, creepers, shrubs, herbs are painted in Thangka paintings. In addition to this, the Thangka paintings depict a number of animals like, horses, deer, elephants, lions, tigers, peacock, etc. Relational values convey the connection between an individual and ecological attributes and this can help in recognizing the gaps and realizing the faults on the part of human civilization. The understanding of deep cognitive values hidden in the artwork, when appreciated and valued can provide an inclusive answer for negotiating suitable outcomes. This paper examines the eco-spiritual and elemental symbolism in Thangka paintings.
32
Балашова, Елена. "Культурно-исторические детерминанты старения: прошлое и настоящее." Психологические исследования 10, no. 54 (August 26, 2017). http://dx.doi.org/10.54359/ps.v10i54.357.
Full textAbstract:
В предлагаемой вниманию читателей статье рассматривается проблема культурно-исторических детерминант старения, актуальная для психологии развития, клинической психологии, геронтологии и гериатрии. Проводится сравнительный анализ восприятия старости в разных культурах и в разные исторические периоды. Актуальность избранной темы связана с глобальными изменениями демографической ситуации и с необходимостью понимания тех многоуровневых и разнонаправленных перестроек, которые происходят с личностью, когнитивной сферой, поведением, социальной активностью и адаптацией стареющих людей. Объективировать ряд кросс-культурных и исторических различий в отношении к старости и старению позволяет обращение к пословицам, мифам, литературным произведениям, религии, гуманитарным и естественнонаучным концепциям разных стран и народов. В статье комментируются различные образы старости в русских и китайских пословицах, посвященные старости высказывания Конфуция, идеи буддизма и даосизма, взгляды на старость Платона, Аристотеля, Марка Туллия Цицерона, Луция Аннея Сенеки, писателей и поэтов Средневековья и эпохи Возрождения (Данте Алигьери, Ганса Сакса, Эразма Роттердамского, Франсуа Вийона и др.). Обсуждаются причины акцентирования пессимистических аспектов старости в русских народных пословицах, а также диспропорция во включении тематики старости и старения в контекст «смеховой» культуры в России и в странах Европы. Специальное внимание уделяется отражению старости и старения в русской литературе 19-го века (в произведениях А.С.Пушкина, Н.В.Гоголя, И.С.Тургенева, Ф.И.Тютчева). Автор подчеркивает, что сегодня, к сожалению, для многих пожилых и старых людей характерно недостаточное развитие рефлексии по поводу собственной жизни и личности; озабоченность скорее материальным благополучием и соматическим здоровьем, чем когнитивным развитием; убежденность в том, что ухудшение памяти и снижение ряда других психических функций является облигатным симптомом нормального старения. Делается вывод о необходимости целенаправленного формирования психологической культуры старения в современном обществе, позитивных представлений о старости как о важном этапе позднего онтогенеза.
33
ОЧИРОВА, Н. Г., and Б. МЕНГКАЙ. "ZAYA-PANDITA – SPIRITUAL REFORMER OF THE MONGOLIAN PEOPLES (1599-1662)." Известия СОИГСИ, no. 38(77) (December 17, 2020). http://dx.doi.org/10.46698/p9189-4608-5959-l.
Full textAbstract:
Статья посвящена деятельности выдающегося религиозного, общественно-политического деятеля, просветителя и гуманиста, внесшего бесценный вклад в историю и духовную культуру ойрат-калмыцкого народа Зая-пандиты Окторгуйн Далай. Цель исследования – проанализировать и осветить его многогранную деятельность как реформатора в распространении новой религии – буддизма среди монгольских народов, создателя старокалмыцкой письменности и литературы ойрат-калмыков. Показать миротворческую роль Зая-пандиты в сохранении и укреплении ойратских государств – Джунгарского, Калмыцкого и Хошеутовского ханств в середине XVII в. Актуальность данной работы определяется попыткой объективного освещения одной из важнейших сторон истории и культуры Калмыкии – истории создания национальной письменности и литературы, распространения и развития буддизма среди монгольских народов, прежде всего у ойрат-калмыков. В современных условиях развития Российского государства несомненно, актуальным становится необходимость осмысления культуры калмыков, как кочевой евразийской культуры номадов. Без изучения веками наработанного опыта духовного наследия, опыта межэтнического взаимодействия с различными народами, переосмысления всего того, что было наработано ранее, без критического анализа невозможно дальнейшее успешное культурно-историческое развитие. Основными методологическими принципами исследования стали научная объективность, выразившаяся в привлечении максимально возможного количества источников и системном подходе к анализируемому материалу, рассматриваемому во взаимосвязи всех составляющих элементов, а также принцип историзма, когда объект рассматривается в определенном историческом контексте. В работе применялись проблемно-хронологический, цивилизационный, историко-генетический, историографический анализ. Именно эти принципы и методы дают возможность решать поставленные в статье задачи. Эмпирическую основу работы составила достаточно широкая источниковая база, включающая в себя опубликованные и неопубликованные материалы. The article is devoted to the activities of Zaya-pandita Oktorguyin Dalai, an outstanding religious, social and political figure, educator and humanist who made an invaluable contribution to the history and spiritual culture of the Oirat-Kalmyk people. The purpose of the study is to analyze and highlight his multifaceted activity as a reformer in the spread of a new religion - Buddhism among the Mongolian peoples, the creator of the Old Kalmyk writing system and literature of the Oirat-Kalmyks, show the peacekeeping role of Zai-pandits in the preservation and strengthening of the Oirat states – the Dzungarian, Kalmyk and Khoshut khanates in the middle of the 17th century. The relevance of this work is determined by an attempt to objectively illuminate one of the most important aspects of the history and culture of Kalmykia – the history of the creation of national writing and literature, the spread and development of Buddhism among the Mongolian peoples, primarily among the Oirat-Kalmyks. In modern conditions of the development of the Russian state, undoubtedly, the need to comprehend the culture of the Kalmyks as Eurasian culture of nomads becomes urgent. Successful cultural and historical advance and development are impossible without studying the experience of the centuries long spiritual heritage, the experience of interethnic interaction with various peoples, reviewing everything that has been accumulated earlier, without a critical analysis. The main methodological principles of the study were scientific objectivity, expressed in attracting the maximum possible number of sources and a systematic approach to the analyzed material, considered in the interconnection of all constituent elements, as well as the principle of historicism, when an object is viewed in a certain historical context. The problem-chronological, civilizational, historical-genetic, historiographic analysis are applied in the research. These principles and methods enable to solve the tasks set in the article. The empirical basis of the work was formed by a fairly wide source base, which includes published and unpublished materials.